Шоколадное убийство

— Да, примерно так, — подтвердила Майя. — Наверное, несчастная любовь на него так повлияла.

— Музыка, виртуальный секс, маньяки… Хорошенький набор, — загрустил Стас.

— И странная смерть в фонтане. Если это не тайный клуб нудистов-самоубийц, то… — Фраза Сильвестра повисла в воздухе.

— То что? — поинтересовалась Майя.

— То нам придется много думать, — несколько туманно ответил он.

После своего яркого «выступления» его помощница выключила компьютер и присоединилась к осмотру помещения. Примерно час спустя Половцев спросил:

— Заканчиваем? У меня все.

— А я не знаю, все или не все, — возразила Майя.

— Поехали, у меня еще дел — выше крыши. Вон, и шеф твой знаки подает — в смысле сворачиваемся.

Сильвестр, выйдя из квартиры и приняв человеческий облик, попросил Стаса вечером подъехать к ним, чтобы обсудить все подробности сегодняшней операции.

— Думаю, у каждого из нас есть чем поделиться, — заметил он на прощание.

— У меня — точно, — радостно сообщил Половцев. — Я тут мобильный нашел. Представляете — в духовке плиты кастрюлька стояла, а в ней — телефон. Савиных ли он принадлежал — пока не знаю. Поеду изучать.

* * *

— И все оказалось полной ерундой, — закончил короткий и невеселый рассказ Половцев. Майя, глянув на расстроенного оперативника, заботливо подлила ему чаю. Расстраиваться Стасу было от чего — обнаруженный им мобильник был всего лишь телефоном-дублером, и в нем не обнаружилось даже записной книжки. Как выяснилось, Савиных практически не звонил с него, держал на всякий случай — мало ли что. Он давал этот номер всяким сомнительным спонсорам, безумным поэтам, неизвестным композиторам, наиболее назойливым поклонницам и так далее. Когда было настроение — отвечал на звонки, но чаще — вообще отключал аппарат.

— Откуда такая подробная информация о роли этого агрегата в жизни нашего музыканта? — уточнил Бессонов.

— Друг его ближайший рассказал, Игорь. Я, после того как наши эксперты повозились с телефоном, позвонил ему. Он по описанию узнал его и объяснил, как именно Савиных его использовал. Заодно поведал, как выглядел тот, которым Андрей пользовался постоянно. Занятная штучка. И очень дорогая. Нет, видимо, его все-таки украли из одежды вместе с деньгами. Сколько эти шмотки пролежали на остановке? А там бомжи всякие ночуют или просто сидят, отдыхают. Вместе со своим вонючими сумками. Вот ведь невезуха!

Все немного помолчали, потом Стас спросил:

— Теперь вы рассказывайте. Какие результаты принес бал-маскарад в квартире покойного?

— Пока не знаю, — спокойно произнес Сильвестр. — Однако там обнаружились некоторые вещи, достойные, на мой взгляд, более детального исследования. Например, ключ, висящий на люстре. Люстра затейливая, там висюлек много, сразу не заметишь.

— Какой ключ? — насторожился Половцев. — Почему ты мне не показал?

— Ну, ты с таким важным видом ходил, что я подумал: ученого учить — только портить. К тому же я решил, что во время первого обыска вы его уже видели и специально оставили там.

— Да я же тебе сказал — квартиру едва осмотрели! Это ведь не место преступления.

— Так вот… — попытался продолжить Сильвестр, но Стас так возмутился, что у него даже дух захватило.

— Слушай, ну и скотина же ты! — Его душой владели гнев и ярость. — Ходил рядом со мной по комнате, глаза к потолку заводил… Хоть бы слово сказал! Если бы я что нашел, сразу бы всех в известность поставил! То-то я смотрю, ты под люстрой прыгал, а потом табуретку из кухни притащил!

— Спокойствие, старший лейтенант. Ты так орешь, как будто я улику уничтожил.

— Так что за ключ такой? — Стас немного успокоился, но все равно смотрел с вызовом.

— Я как раз пытаюсь рассказать, а ты своими воплями мне мешаешь. Так вот — ключ необычного размера и своеобразной конфигурации.

— Блин! Он мне будет описывать своими словами! Мне его потрогать надо!

— Ну, потрогай, — постным голосом предложил Сильвестр и достал из кармана пакетик, в который он как заправский криминалист положил свою находку.

Стас, ни слова не говоря, схватил пакетик и приблизил к глазам.

— Я такие видел только в детстве, — признался он, постепенно успокаиваясь. — Они от замков, которыми снабжали старые шкафы, серванты и комоды. По-моему, такие замки и такие ключи сейчас уже не делают.

— А в квартире Савиных старой мебели нет — там все в стиле хай-тэк, — напомнил Сильвестр. — Вот только обрати внимание — ключ не ржавый, не потускневший от времени. Более того — блестит, как будто им постоянно пользуются. И царапины вроде бы свежие на нем, но утверждать не готов, я не специалист. Меня заинтересовал другой момент. Ты на ленту посмотри.

Ключ в самом деле висел на ленте — очень красивой, узкой ленте, сплетенной из золотых и серебряных нитей.

— И на этой ленте завязаны два узла. Именно завязаны — случайно возникающие узелки имеют самую простую форму, а эти — замысловатые.

— И какие же выводы? — осведомился Половцев, сделав кислое лицо.

Сам он пока ни до чего путного не додумался и расстроился из-за этого. Неприятно было тащиться в хвосте у Сильвестра. Однако тот ничем его не поразил.

— Какие выводы? Пока никаких. Но интересно — зачем вешать ключ на люстру? Ведь его же не спрятать хотели. И как украшение не годится. Символ, напоминание? Но о чем?

— Ладно, ключ тоже исследуем, — вздохнул Стас. — Что-нибудь еще?

— Была одна странность, впрочем, неочевидная. Ты обратил внимание, что все диски у хозяина квартиры в идеальном порядке и сложены по алфавиту. И кино, и музыка. Такое редко встретишь даже у весьма и весьма организованных людей. Но от рок-музыканта я такого, честно говоря, не ждал.

— Ну и что? — раздраженно возразил Половцев. — Может, ему так удобнее было? Их же там целых два стеллажа.

— Но еще один момент, — не обращая внимания на его тон, продолжал Сильвестр, — поразил меня гораздо больше. Они там все — лицензионные.

— Ты уверен? — язвительно бросил Стас. — Как это тебе удалось установить?

— По коробкам, наклейкам, но главное — запаху. Я ведь покупаю только лицензионные диски и в основном знаешь почему? Не из-за качества звука и изображения. Из-за коробок. Все левые коробки сделаны из какой-то дряни, на которую у меня мгновенная реакция. Не очень сильная, но — чувствительная.

— Так ты же был в своем противогазе, — удивился Стас.

— Сам ты противогаз. Я был в респираторе. Но для чистоты эксперимента я его на некоторое время снял и постоял у стеллажей. Ничего.