Шпага императора

– Здравствуйте, Яков Петрович, - поприветствовал генерал-майора Сиверс.

Надо же - сам полковник не погнушался приехать для освидетельствования меня.

– Рад встрече, уважаемый Егор Карлович, - гусарский генерал просто лучился радушием.
– Милости просим. Отобедаете с нами?

– Благодарю - уже обедал. Я узнал, что возникло некое недоразумение в отношении капитана Демидова...

– Недоразумение?
– вздёрнул брови генерал.

– Меня просили приехать, чтобы засвидетельствовать его личность. Спешу это сделать: капитан Демидов верный слуга государя и Отечества. Сужу об этом не только по бумагам, которые при нём были, но и по делам его.

– Ни в коем случае не сомневаюсь, - на лице Кульнева была 'крупными буквами' написана смесь радушия и недоумения.

– Скажу даже больше: после песни, которую я услышал, господин капитан всегда будет желанным гостем в Гродненском гусарском.

Я стоял и любовался 'генералом-рыцарем'. Именно так назвал его в своей миниатюре Валентин Саввович Пикуль - один из самых великих писателей конца двадцатого века. Пусть его ругали в своё время всевозможные критики и адепты 'высокой литературы', но он сделал для популяризации истории больше, чем все школьные учителя вместе взятые.

А Кульнев действительно хорош. Хорош! Просто излучает какое-то мужество из себя. Воин. Герой. Победитель. Мужчина, чёрт побери! Сильный, уверенный в себе, уверенный в том, что делает. Просто взгляда достаточно, чтобы 'захотеть подчиняться' такому военачальнику. И быть убеждённым, что он приведёт только к ПОБЕДЕ. Никак иначе!

Шарм, харизма... Называйте как хотите, но Яков Петрович - это что-то!..

– Так наши проблемы разрешены?
– вопросительно посмотрел на генерала Сиверс.

– Несомненно.

– Тогда я забираю у вас капитана Демидова - он мне нужен для обсуждения весьма важных вопросов по поводу укрепления наших позиций. Не возражаете?

– Возражаю, - улыбнулся шеф гродненцев.
– Но воспрепятствовать не могу - владейте вашим подчинённым. Надеюсь, что капитан ещё посетит расположение нашего полка.

– Благодарю за приглашение, ваше превосходительство! Не премину им воспользоваться при первой же возможности.

И, всё-таки, ваше сиятельство, если у нас имеется возможность несколько задержаться...
– я вопросительно посмотрел на Сиверса.

– Возможность имеется. А с какой целью?

– Я слышал, что исходя из сведений, полученных от арестованного француза, планировалась некая рекогносцировка. Не так ли?

– Планировалась, - кивнул генерал.
– Но поскольку с вашей помощью, господин капитан, выяснилось, что этот месье вражеский лазутчик, то наверняка нас ждала засада. Так что, разумеется, я своих гусар на смерть не отправлю.

– Ваше превосходительство, - осмелился возразить я: 'Предупреждён - значит вооружён'. Мы знаем о предполагаемой засаде, и есть мысль устроить встречный 'сюрприз' противнику. Силами моего отряда.

– Любопытно. Слушаю вас.

– Хотя бы приблизительное направление движения эскадрона известно?

– Весьма приблизительно - озеро Разнас.

Фигасе направленьице! Разнас, конечно, не Ладога, и даже не Ильмень, но то ещё 'озерцо'. Адрес очень 'конкретный'.

Но ведь должны паразиты устроить засаду в очень конкретном месте... Где-то стоять и ждать. В месте, которого гусарам было бы не миновать.

Я тут же поделился своими мыслями с Кульневым и Сиверсом. Генерал и полковник поняли меня, и Яков Петрович предложил немедленно пройти в его палатку...

Атаковать эскадрон гусар... Целый эскадрон. Всего лишь эскадрон. Где? И не факт, что эскадрон - откуда французы могли знать размер подразделения назначенного в разведку? С другой стороны: не целую же дивизию в данную авантюру выделять...

И какую засаду приготовили лягушатники нашим? Кавалерийскую? Артиллерийскую? Почти наверняка - второе.. Картечью на марше - это сурово. Значит, рассчитывать нужно именно на это. Что, в значительной степени, осложняет мою задачу - минировать место предполагаемой батареи, это вам не устанавливать растяжки в чистом поле, по которому пойдёт вражеская конница...

Хотя и конница должна иметься. Чтобы атаковать смешавшиеся ряды наших, чтобы не дать уйти. Что архипогано - у их кавалеристов тоже мозги имеются, и ближняя разведка ведётся. А принимать решение необходимо срочно - если в ближайшее время наши не нарисуются, то французы посчитают попытку провокации неудавшейся и свернут 'проект'. Что обидно - Жофрэ ведь 'расшифрован', и грех не использовать этот момент... Но как?

Отправить на разведку Спиридона? Тихона? Обоих?..

Я выложил свои мысли и сомнения Кульневу, и тот энергично поддержал идею встречной засады. Сиверс тоже присоединился к моему мнению. Осталось разобраться, как это осуществить практически. Причём срочно. А мыслей никаких...

Ну, или почти никаких.

– Господа, - не совсем смело начал я, - не могли бы вы отдать мне пленного? На некоторое время. Убеждён, что смогу убедить его сообщить дополнительные сведенья, которые нам так необходимы.

Лучше бы я не вякал на эту тему. Мне и самому ни разу не улыбалось французу 'яйца откручивать' - на Гафара или Егорку понадеялся... Но генерал-рыцарь отреагировал мгновенно:

– Что, капитан?
– немедленно загрохотал Яков Петрович своим раскатистым басом.
– Вы предлагаете пытать пленного?

– Ни в коем случае, ваше превосходительство, - немедленно стал выкручиваться я.
– Мы с ним знакомы, он несколько лет прожил в имении моего тестя, отставного подполковника Сокова...

– Вы столь наивны, Вадим Фёдорович, - прервал меня Сиверс, - что считаете этого француза сентиментальным? Он решился выступить в качестве лазутчика - провокатора.

– Именно поэтому он должен понимать, что ему грозит расстрел, а то и виселица...

– Он взят моими гусарами, - снова загрохотал генерал.
– Взят в военной форме. Казнь ему не грозит - он военнопленный.

Вот хоть на пупе извертись! То, что эта гадина собиралась подвести под картечь и палаши французов пару сотен гродненских гусар, его превосходительство уже забыть изволили.

– Я и не предлагаю казнить - напугать. Смею вас уверить, что если мои слова не найдут отклика у предателя, то егеря отряда сумеют положить пули так, чтобы у мерзавца колени затряслись и он стал бы более откровенным.

В конце концов, ваше превосходительство, а имел ли этот мерзавец право на ношение военной формы? Если верить поручику вашего полка Глебову, то мэтр Жофрэ лгал, что участвовал в сражении под Фридландом. Что является враньём наглейшим - он в это время служил гувернёром в доме моего тестя.