Шрам на сердце

«Ты чего творишь тут всякое?» — помнится, спросила Карин. Она, как главная, иногда вела переговоры с подобными типами. Он пробормотал невнятное. И дело даже не в том, сколько шума поднял он и как был ужасно одет, суть в том, что это воспоминание кружилось в голове по дороге в больницу и по возвращению домой, и после — на следующий день, и опять, и никак не хотело прощаться.

— Не приходил этот?.. — начала девушка. Другой экскурсовод понял её без слов, покачал головой и скромно заулыбался.

— Повезло.

Карин согласилась. Она всё же смогла забыть пацана, но на это понадобилось время. Стояло забыть, он пришёл снова, начал орать что-то под окнами музея, точно требовал её выйти, а не сказать что-то.

— Пусть прогонят уже! Надоел!

Никто не решился спросить, что хотел тот мальчишка и почему он снова пришёл.

— Не уходит. Настырный малый! — пожаловался сторож. Ленивый старик был так толст, что скорее всего соврал — он редко вставал со стула. И на улицу как всегда вышла бледная Карин. То, что увидела она, оказалось далёким от первого воспоминания. Юноша вымыл голову и приоделся, словом, приобрёл божеский вид, однако при этом дрожал и почему-то был в сильном волнении.

— Что вы хотели?

— Не хотел… То есть да, поймите… — он помотал головой и начал нести какую-то чушь.

— Мне позвать полицию?

— Не надо…

Парень вздохнул, пригласил сесть рядом с ним на лавочку.

— Я не умею выражать своих чувств! Мама была права… Я не поверил…

— Каких именно чувств?

— К Вам, милая Карин! — прозвучало в тот же момент. Признание оглушило девушку. Что говорила в ответ она, спряталось в густом тумане.

— Почему? Вы не могли сказать это как-то иначе?

— Просто подумайте над моими словами! Скажите, что подумаете, прошу!

— Фанатик… — тихо пробормотала девушка и встала. Когда она шла, она так и не обернулась. А он стоял, ожидая от неё хотя бы такой малости.

— Дурачок… — после сказала Карин. — Да, мы поговорили. Больше он не придет. — ей было неприятно и одновременно с тем противно, что за ней начал бегать этот сопляк. Хотелось отделаться от него и вообще ни с кем не встречаться.

***

Карина снова сидела одна, смотрела на старинные книги. Её удивляла та, что была привязана цепями. На краюшках листов — точно кровь, и листы пропитаны влагой.

— Что случилось с этой книгой? Почему она теперь так выглядит?

Листы были очень старыми, и сотрудникам музея категорически запрещалось трогать экспонаты «просто так». Карине снова пришлось дожидаться ухода всего персонала, молча сидеть в кладовке, ожидая, когда потушат свет охранники. Она знала, они — страшно ленивы и не сидят на работе дольше одиннадцати. А домой всё равно не хотелось. Можно стащить подушку и задремать прямо в шкафу. Так она делала часто.

Очнувшись, девушка старалась не издать ни одного лишнего звука, даже сняла обувь, чтобы низкий каблук случайно не цокнул и не выдал собой её тайну.

— А вот и вы… — восторженно прошептала черноволосая, откинув с лица прядку надоевших волос, и посмотрела на книги. Старые, изорванные и пожелтевшие, они все выглядели уставшими и дряхлыми стариками.

— Иногда вам стоит проветриваться… Сейчас как раз прохладно!

Карина засмеялась тихим приглушенным смехом. Руки нежно скользнули вниз — по листам. Заранее приготовленный фонарик сделал надписи четкими.

— Итак, что же у нас сегодня… Стихи? — говорила она себе под нос и смеха ради даже меняла голос.

Стихи были ей неизвестными. Автор — какой-то Альбин.

«Сердце отдельно от тела,

Кровь устелила дорогу…

Кто и зачем сотворил так?

Ведомо только лишь Богу…»

— прочла она первые строчки и стала читать остальные. Стихов оказалось много. И все, как один, про смерть.

— Больно, наверное, было этому Альбину… — прошептала Карин, переворачивая очередной лист, и замерла. На мгновение потеряла дар речи. Поняла, как далеко зашли шутки с воображением, но вместе ужаса испытала ещё больший прилив сил и новую безграничную жажду к познанию…

***

Никто точно не знает, что происходило в жизни Альбина и Виллема. Обычные годы, обычные дни, из раза в раз наполненные тем, о чем уже сто раз написано. Поэтому тут мы и кончим историю. Осталось совсем чуть-чуть. И сегодня я расскажу о кончине.

В один прекрасный день Смерть подошла к окнам наших друзей и тихо постучалась в стекло. Ей никто не ответил. Вампир был нервным и точно знал, что случится что-то ужасное. Знал, но так и не понял.

Он вышел как обычно во двор. Они вытащили ведро из колодца, напились воды. О чем-то заговорили. Посидели в последний раз на скамейке, посмотрели друг другу в глаза…

А потом он отправился в город, чтобы там сгинуть. Виллем проигнорировал своё предчувствие и за это дорого поплатился. Он даже не успел понять, как какой-то прохожий опознал в нём убийцу его жены. И люди кинулись на вампира… Он стал отбиваться.

— Взгляните, какой у него меч!

— Вот бы его самого! — кричали мужики, и один из них изловчился и выхватил меч из рук Виллема. Разумеется, досталось и ему, и окровавленные руки ближайшее время вряд ли смогут взять плошку и хлеб…

Но главное — Его разоружили.

— Окружите сзади!

— Сделайте резкий бросок!

Люди оказались очень сплоченными и сильными. Вампиру лишь оставалось опустить голову, чтобы не видеть смерть.

Его собственный меч пролетел в полуметре от головы, а после вонзился в самое сердце…

— Прижмите его к стене! — начали кричать люди, безжалостно наблюдая за тем, как умирает черноволосый мужчина. Умирал он достаточно долго. За это время меч успел войти в его тело еще несколько раз. Лишь только потом вампир согнулся, упал и навеки закрыл глаза…

Альбин узнал об этом из разговоров людей. Всюду царило возбуждение и радость.

— Уничтожили! Победили!

— Кого?

И соседская девушка рассказала ему всё, что увидела. Мальчик помчался к темному пыльному переулку, но что он уже мог там найти? Только чёрные капли крови и того, кто когда-то казался непобедимым и страшным.

«Запомни, однажды я уйду от тебя…» — прозвучало в голове школяра. Слова стали вещими. Он обхватил холодные плечи и начал рыдать. В тот день он снова стал сиротой и на сей раз уже навсегда.