Шрам на сердце

– И каково это?..

– Убить ту, кто тебя любит? Увы, мы часто так делаем. И вы, кстати, тоже… — кивнул. — Мы были в её доме, это довольно далеко отсюда. Такой вид открывается… Такие ужасно большие окна… Сад с огромными кустами роз.

– Романтика…

– Думаешь, я сейчас про серенады и Луну скажу?

Школяр кивнул.

– Было и это…

Наш роман вспыхнул стремительно. Я не помню её, как женщину, только эти украшения. Они показались тогда удивительно красивыми. Их можно подарить другой…

– И ты только из-за этого подаришь их ей — чтобы так же убить?

– Мы много чего делаем, мальчик. Делаем так, чтобы потом жалеть. Но, значит, кому-то так надо?

– А как же ты?.. Сам?

– Не спрашивай. Всегда одинаково. Не хочу вспоминать! Это больно. — он поглядел ещё раз на золото, а после отдал школяру. — Бери, не стоит хранить, девчонке своей подаришь. Так и быть, дам им другую судьбу! Пусть увидят улыбку и станут памятью детям! Так и быть. Не много воспоминаний…

========== Глава 3. Похожий на Сатану ==========

На входе стояли рыцари. Карин в который раз с симпатией глядела на них, оборачивалась и тихо хихикала. Должно быть, ей казалось, что ночами им свойственно оживать. А может, просто воображала, каким они были при жизни, точнее, когда были людьми? И холодная сталь расплывалась в приятной улыбке… Над головой развевались перья, в руках было знамя, а из коридоров слышался цокот копыт…

Она так и замерла, увидев под стеклом новый экспонат, в трепете сжала руки, прикусила губу. Как же хотелось ей обладать таким прекрасным оружием! Касаться этой гравировки, удобной изогнутой ручки, острого наточенного лезвия, правда уже не такого острого, как тогда…

Какое-то время девушка так и стояла, молча таращась на меч. После её окликнули. Она со страшным негодованием поплелась навстречу новым группам. Предстояло рассказывать про Средние века. Если бы не её любовь к истории, она бы точно выхватила этот меч из-под витрины, размахнулась бы им и ударила по «нападавшим», злым и бездушным людям, разрушившим её идиллию. Карина уже видела, как падают осколки стекла, как звенят они и блестят, ударяясь о каменный пол, как начинают кричать охранники, и как уже капает кровь…

Засиживаясь вечерами в музее, она бесцельно ходила из стороны в сторону, становясь ещё одним призраком тех навсегда ушедших и таинственных лет. Подобно тени, она пряталась возле витрин и сливалась со стенами, и подолгу слушала тишину. Точнее не её саму, а те звуки, которые, казалось, оживали и мчались навстречу ей. Только к ней одной, только ради неё они были готовы снова вернуться в жизнь и повторить то, что делали десятки раз.

Даже голоса звучали иначе. Их интонация и тембр был замедленным, а образы расплывчатыми, наглядно отражая свою ирреальность. Её окружали призраки, и она видела их, хоть и не обладала никакими экстрасенсорными способностями. Точно она видела их душой или сердцем, и шрам в такие моменты начинал сильно щипать, показывая своей хозяйке, что последняя мысль была правильной.

Она видела сотни мечей и, закрывая глаза, воображала, как берёт один и начинает махать им в воздухе. И почему-то казалось, что она сможет. Что это не сложно, и Карина делала так десятки раз. Только откуда? Память из прошлого? Она была больше, чем уверена, что такое явленье возможно. И, выходя из музея, думала, как если бы она была рыцарем, куда бы она пошла? Кого стала спасать бы или с кем воевать? Бряцанье брелка на сумке становилось звоном меча, он висел у неё на поясе, а сама она была мужчиной в длинном плаще. Чёрные волосы становились длиннее, и именно эта реальность казалась роднее, реальнее.

***

…Вампир был высоким. Худым, высоким и белым, как и положено, только странным в одном — мог моментально менять свои решения, и не всегда в лучшую сторону. То золото, что отдал он Альбину, возможно, было увидено кем-то и сможет принести в будущем будущей невесте позор? А её непутевого мужа-неуча заклеймят стыдливым: «Вор!» Он совсем не подумал.

– Куда ты меня ведёшь? — задыхаясь от волнения и быстрого бега, прокряхтел Альбин. Его лицо стало мраморно-белым, а и без того серые глаза выцвели от долгой усталости, Виллем же, казалось, не чувствует ни боли, ни усталости, он шёл огромными шагами, меряя последождевую грязь.

– Тебе горит это сейчас сделать? Ты подождать не можешь?

– Нет. — в диалогах вампир стал краток. В отличие от Альбина, который говорил больше слов.

– Зачем тебе я?

– Хочу показать.

– Кого или что?.. — мальчишка подумал, что дружок покажет ему «труп невесты», однако взамен кладбища они шли в совершенно другую сторону — в лес.

– Так далеко!..

– Потерпи! Почти у цели.

– Что же ты бросил там?! — слово было сказано верно.

– Не бросил только, оставил. Чтоб люди не украли. А они могут… — и вампир внезапно подпрыгнул и вытащил из ствола сухого дерева меч. От этой картины у Альбина заслезились глаза — серебряное лезвие, кованное как минимум в начале прошлого века, с изогнутыми витиеватыми письменами на рукоятке, и сам меч длинный — едва ли не в половину роста.

– Зачем… тебе?

– Чтоб против людей воевать. — и тут он откинул волосы и безжалостно вонзил меч в почву, и хрустнула сухая листва, и ветер поднялся в лесу. Она подняла его длинные волосы, придав силуэту чёрный таинственный ареол. И мальчик отступил назад. Он понял, что сейчас будет, почему он завёл его так далеко — чтобы никто не услышал. Он сейчас убьёт его, Альбина, просто за то, что вчера тот не смог пройти мимо и решил помочь «умирающему». Ему даже чудилось завершение этой картины — из-за волос, разрезая чёрный силуэт надвое, вырываются с трепетом крылья, чёрные и страшные, точно у адского ангела или самого Сатаны.

Он отступил и начал кричать, а после упал на колени, зашептал слова к Господу.

– Молчи. Не поможет. — точно специально заговорил Виллем. Он поднял меч.

– Ну!

Наточенное лезвие, много разов встречавшее людскую смерть, было направлено прямо.

– Убить? Убивай. Не мучай меня!

– Не смеши. — каждое слово вампира было сказано так, будто он говорил его с ненавистью, а это оказался смех. — Не ломайся тут, вставай, пойдем обратно! — после добавил он и тут же мгновенно улыбнулся. Красные глаза заслезились — в них ударило солнце. Меч он подал, как палку, чтобы мальчику было удобнее встать. И облик чёрного ангела навек растаял из мыслей Альбина.

Всю обратную дорогу он шёл молча, после стал подпрыгивать и напевать что-то.

– А теперь что? — холодно спросил он, всё ещё боясь, что «ангел» устроит ему ужасное дома.

– Ничего. Жить будем. Не знаю, как, правда. — меч снова уткнулся в землю, только теперь он был тростью вампира. — Знаешь, при всей моей нелюбви к людям… ты понравился мне, мальчишка! И я имею право оставить тебя в живых.

***

Иногда Виллем становился молчаливым. Ссылался на погоду или даже не объяснял. Тогда мальчишка уже не пытался разговорить его, а ждал лучшего момента, возился в своих домашних делах. Молчание всегда заканчивалось. Поэтому оно не было не страшным.