Штормовое предупреждение

Он взял карту с полки над койкой и разложил на столике. Фримель сказал:

— Чертовски тихо.

— Так и должно быть. Большинство команды улеглось. Те, кому надо двигаться, ходят, обернув ботинки тряпками.

— Как они это восприняли?

— Перспективу нависшей смерти вы имеете в виду? — Герике пожал плечами: — Они хорошие парни и мы были вместе долгое время. Однако они ходили в Японию и обратно, помните? Поэтому у них определенно чувство, что мы чересчур часто бьем наш кувшин о стену.

Он закурил сигарету и взял гибкую линейку:

— Конечно, не очень помогает, что я разобрал шифровальную машинку на части и раздал их команде на случай самого худшего.

— И ты разделяешь их пессимизм?

— Не совсем. — Герике провел карандашом черту через устье Фала от маяка на Черной Скале до Головы Св. Антония — Если верить местному агенту абвера, бум расположен здесь. Войти — это не проблема. С момента нашего появления вошло и вышло несколько судов, но всегда по одиночке. Лучше, по возможности, проследовать за небольшим конвоем. Это даст нам лучшее прикрытие.

Фримель вставил сигарету в мундштук:

— Как мне представляется, еще один фактор в твою пользу, что на этой стадии войны томми едва ли ожидают засечь германскую подлодку при попытке проникнуть в главную военно-морскую базу.

— Мысль утешительная. Но я едва ли на это рассчитываю. Войдя, мы поставим мины из кормовых труб. Здесь, на Гаррик Роудс и по акватории внутренней гавани, что слева от пролива Сент-Мьюес…

— И сразу назад.

— Вы забываете про бум. Нам нужно входящее или выходящее судно, чтобы его снова открыли. Нам надо ждать. И если кому-нибудь достаточно не посчастливиться напороться на наши мины во время ожидания, то уверяю вас, дверца будет оставаться плотно закрытой.

— И что мы будем делать тогда — откроем кингстоны?

— Есть другая возможность. Небольшая, но есть. — Герике провел карандаш к Пенденнис Пойнт — Здесь, между Пойнт и маяком Черной Скалы.

— По минному полю? — спросил Фримель. — Наверняка смертельный капкан.

— Нет, если идти ближе к берегу. Они называют его Южный Пролив. В соответствии с рапортом абвера, его не обеспокоились заминировать. Просто заткнули дыру, затопив старое торговое судно.

Фримель посмотрел на карту:

— Шесть метров. Удивлюсь, если макрель сможет найти место протиснуться.

— Шесть метров сейчас — сказал Герике. — Но в высокий прилив, который сегодня в двадцать три ноль ноль, в этой щели минимум девять метров.

Фримель снова изучил карту:

— Извини, Пауль, но я этого не вижу. Едва ли найдется место погрузиться, даже при высокой воде. И навигация будет невозможна.

— Но я и не думаю о погружении — сказал Герике. — То есть, не о полном. Я останусь на мостике и буду давать курсовые направления. Я запомнил карту наизусть.

— Бог в небесах! — прошептал Фримель.

Зеленая занавеска отодвинулась и появился оберлейтенант флота Карл Энгель, первый вахтенный офицер:

— Контакт, капитан. Суда идут внутрь с востока в кильватерной колонне. Три, может, четыре.

Герике посмотрел на часы. Было несколько минут десятого.

— Похоже, в точности, что мы ждем. Вы знаете, что делать. Будьте готовы двигаться через пять минут. Мы пройдем под их прикрытием. Я сам возьму штурвал.

— Без перископа? — спросил Фримель.

— Да, пока не войдем в Гаррик Роудс.

Энгель исчез и занавеска вернулась на место.

Герике открыл шкафчик под койкой, достал бутылку и пару оловянных кружек.

— Шнапс? — спросил Фримель.

— Самый лучший. — Герике налил щедрую порцию в каждую кружку. — Эта бутылка ходила в Японию и обратно. Я сохранял ее для самых особых случаев.

— И за что мы будем пить, мой дорогой Пауль? — спросил контр-адмирал Отто Фримель.

— Что ж, за игру — ответил Герике. — Такой тост кажется подходящим. За проклятую, глупую, идиотскую игру, в которую мы играем уже пять лет.

***

Джанет Манро неохотно проснулась он непрерывного звона дверного звонка. Голова раскалывалась от боли, во рту было сухо. Она лежала, уставившись во тьме в потолок, пытаясь прийти в себя, и надеясь, что проклятый шум прекратится. Но он не прекращался. Внезапно разозлившись, она откинула одеяло и потянулась к халату.

Когда она открыла дверь, высокий, стройный, молодой морской офицер в плаще и фуражке с козырьком снова потянулся к звонку. Он сутулился и казался уставшим, особенно по глазам, нехороший шрам проходил по правой стороне лица.

Она посмотрела на часы. Было чуть более десяти. Она проспала три часа. При данных обстоятельствах было весьма трудно сдержать темперамент.

— Да, в чем дело?

— Доктор Манро? Меня зовут Джего, Харри Джего.

— Боюсь, вы выбрали не то время. Не знаю, кто послал вас, но я хочу спать. Может быть, попозже.

Улыбка Джего испарилась. Он вдруг стал выглядеть очень молодо.

— Вы не поняли. — Он достал письмо из кармана и вручил — Ваш дядя просил меня это доставить.

Она нахмурилась:

— Дядя Кэри? Я думала, он все еще на Гебридах.

— Верно. Позавчера я разговаривал с ним на Фаде.

Она взяла письмо и медленно кивнула, словно плохо понимала:

— А вы там что делаете, лейтенант?

— О, я что-то вроде почтальона между островами — радостно сказал он.

— По-видимому, главный театр нынешней войны.

— В то время, как настоящие люди бьются и умирают в других местах. Что ж, такова ваша точка зрения. — Он больше не улыбался. — Во всяком случае вы получили свое письмо, доктор, и если вас интересует, то адмирал был в добром здравии, когда я видел его в последний раз.

Она сразу же раскаялась в сарказме. В последнее время она становилась все более склонной к подобным жестоким замечаниям.

— Подождите минуту — сказала она.