Штормовой предел
Шрифт:
— Сеньорита, если вы готовы начать запись мыслеобраза, то прошу вас сделать шаг вперёд и записать образ. После чего громко сказать: «Выход» и сделать шаг назад. Если вы захотите что-то подправить в своём мыслеобразе, то вам подскажет зеркало после вашей команды: «Выход».
— Я поняла, — сказала Мерседес.
— Тогда приступаем.
Мерседес кивнула своим мыслям и сделала шаг вперёд. Мир прокрутился и остановился. Лёгкое головокружение исчезло одновременно с появлением прямо напротив неё магического зеркала, отражающего её в полный рост.
На зеркале в верхней его части красным цветом загорелись буквы: «Приготовиться
Буквы сменили свой цвет на зелёный, собравшись в надпись: «Запись начата». Мерседес начала записывать образ. Она кратко повторила предыдущий текст и закончила всё это фразой: «Эрнандо, любимый, я так люблю тебя и хотела бы тебя увидеть, но обстоятельства пока складываются против нас».
Мерседес послала воздушный поцелуй, обняла существующий только в её воображении объект, и всем телом показала, как она была бы рада увидеть Эрнандо. Больше ничего такого она себе не позволила, записав свой образ красавицы с распущенными волосами и в красивом походном костюме. Для того, чтобы выглядеть ещё более соблазнительной, она убрала несколько деталей, затрудняющих рассмотрение её фигуры во всей своей красе.
«На этом всё!» — решила она и крикнула. — Выход!
В верхней части зеркала сразу же загорелись зелёные буквы: «Запись окончена» и следом за ними: «Предварительный просмотр». После этой надписи зеркало показало все кривляния Мерседес. Кое-что из записи Мерседес не понравилось, и она громко выразила своё возмущение.
Как ни странно, но зеркало пошло ей навстречу и с помощью надписей и голосовых сообщений помогло Мерседес подкорректировать магический образ. Нужно было исправить цвет лица, получившийся слишком загорелым и заменить его более белым и более свежим. Придать некую загадочность лицу, усилить яркость глаз, сделать более заманчивым изгиб фигуры, ну и так далее. А также перезаписать нелепо отставленный зад и казавшуюся толстой талию. Ещё раз придирчиво просмотрев запись, Мерседес осталась довольна. Ну, как довольна… Можно было ещё многое переделать, но, пожалуй, что и так сойдёт.
— Выход! — снова крикнула она, после чего сделала шаг назад и выпала из свёрнутого пространства.
— Сеньорита, с вами всё хорошо? — сразу же зазвучал голос почтмейстера.
— Да!
— Отправку записи графу Эрнандо Хосе Гарсия-и-Монтеро подтверждаете?
— Подтверждаю!
— Запись зашифрована и отправлена к месту получения. Вы можете выходить из комнаты.
Мерседес, развернувшись, тут же дёрнула за ручку дверь и снова оказалась в холле магической почты.
— А как вы найдёте Гарсию?
— Как только он окажется в городе, где есть наше отделение, мы сразу же узнаем об этом и пошлём к нему специального курьера с уведомлением о магическом послании, что пришло лично ему.
— Ага. А как он сможет расшифровать его, ведь у него нет кода?
— Легко. Вы, отправляя ему послание, представляли его в мельчайших подробностях. Эти подробности зафиксировались зеркалом, и когда он придёт читать ваше послание, эти детали будут сравниваться. Если всё совпадёт, то послание откроется, и он сможет его и увидеть, и прочитать. Никто другой этого сделать не сможет, даже применив мощные чары или артефакты. Это невозможно. Если же такая попытка кем-либо будет, всё же, предпринята, то послание самоликвидируется, и грабителю не достанется
ничего, а сам он получит ментальный удар от высвободившейся энергии.— Ничего себе! — удивилась Мерседес. — Хорошо, тогда я спокойна. Спасибо! — и с чувством выполненного долга перед любимым и перед собой Мерседес отправилась обратно в гостиницу, в которой они остановились всем отрядом. Что будет дальше, она не знала, но надеялась, что всё будет хорошо. Возможно, что будут и приключения, и битвы, и сложности, но они победят всё равно.
Ведь они все сильные маги, а кроме того, они не одни. С ними ехала ещё тройка сильных взрослых магов. Так что, она ещё утрёт нос Эрнандо по части магии и магических сражений, обязательно утрёт. С такими мыслями Мерседес вернулась обратно и, немного поболтав с подружками, легла спать.
Глава 7 Тортуга.
После похода к губернатору и разговора с вице-королём Новой Испании я вернулся к Алонсо.
— Слушай друг, а нам, оказывается, предстоят великие дела.
Алонсо, который валялся на кровати в специально снятом нами доме, вяло пошевелился.
— Это какие же? Небось, опять пиратов гонять? Или напасть на их «гнёзда», вроде Тортуги?
Я хмыкнул.
— А как ты догадался?
Вместо ответа Алонсо потянулся к бутылке вина, стоящей в изголовье кровати, но она оказалась сильно далеко от него. Его пальцы, едва задев бутылку, соскользнули с гладкой поверхности, и он грохнулся на пол. Вслед за ним упала и бутылка, но мощный рывок вовремя выставленной руки спас её драгоценное содержимое.
— А что здесь удивительного? — продолжил Алонсо, вставая с пола и снова залезая на кровать. — Что здесь может быть удивительного, кроме определения места и времени для этого. Мы же с тобой сюда приплыли не вино пить и не в бордели ходить. Мы приехали бить пиратов. А бить их можно либо в море, либо на островах, иного нам не дано! — и Алонсо, задрав бутылку, приложился к её горлышку.
Я терпеливо ждал. Каждый раз, после очередного похода, Алонсо на сутки выключался из нормальной жизни, требуя к себе повышенного внимания и повышенного расхода декалитров вина.
Несколько моих жалких попыток обуздать его тягу к крепкому вину не увенчались особым успехом, кроме того, что он перешёл на более низкий градус. Так что, я записал это себе в победу, а не в поражение над пагубным пристрастием друга.
— Действительно, всё логично. Я даже как-то и не обратил на это внимание, Алонсо.
— Вот видишь, а я обратил. Эрнандо, давай выпьем и будем спать. Я так устал шагать по палубе вверх-вниз, что имею право на сутки отдыха. Давай поговорим с тобой об этом утром?
— Ну, давай, — пожал плечами я.
— Вот и хорошо. Выпьешь? — и мне под нос была сунута откупоренная бутылка вина.
— Не, я пас, я лучше рома выпью и тоже лягу спать.
Алонсо кивнул, приложил горлышко бутылки ко рту, пару раз сглотнул, выдохнул и сказал.
— Тогда, до завтра, друг, завтра будет лучше, чем вчера! — сказав это, он поставил бутылку обратно, откинулся на подушки и почти сразу же захрапел.
— Да уж, вот и поговорили, — сказал я вслух и пошёл в свою комнату. Мыслей была масса, всё надо было хорошо взвесить, и не раз. А подумать нужно было о многом. Одно дело топить в море одиночные пиратские корабли, и совсем другое — напасть на их морскую базу. Это не пиратский Магриб, где и люди попроще, и корабли поменьше.