Штурмуя Лапуту

— Э, Уксик, а что это у тебя взгляд странный? — насторожилась Профессор. — Ты, случаем, не о непристойном думаешь?

— Отрицать не стану, — озадаченно признал пилот. — И это откровенно странно. С какой вдруг стати?

— Да, то что не отпираешься — странновато. А что насчет секса, так это предсказуемо. Подтверждает мою рабочую теорию. Если уж и нашего бесценного кочегара на баб повело… Атмосфера здесь этакая. Вообще-то, это очень любопытно с теоретической стороны. Ты и с виду как-то поздоровел, несмотря на исцарапанный терном мордос. Но ты сейчас сконцентрируйся, мысли собери. Перед нами стоят серьезные научно-практические задачи. И обед, обед необходим! Без обеда мы, знаешь ли, очень немногое сделать способны, во всех смыслах.

— Меня не настолько подпирает, — заверил Укс.

— Надеюсь, ой, надеюсь. Но вы же самцы, вам…

Профессор принялась стебаться, но особо надоесть не успела — воздухоплаватели вышли к дороге и непременной мусорной свалке.

— В основном, керамика, — определила опытная научная руководительница. — Тряпья нет, стекла и костей нет. О пластике и бумаге даже не упоминаем. Экономно живут, сдержанно. Полагаю, эпоха ранне-условного средневековья. Дорога тележная, с элементами заметного унавоживания, что подтверждает гипотезу. Город я сверху плохо успела рассмотреть, но тоже…

— Ты в полете зачем башкой вертела? — немедля взъелся Укс. — Я предупреждал или нет?

— Ничего я не вертела. У меня от ужаса глаза выкатились, они-то и видели. Что ж мне — еще и жмуриться было, что ли?

— В роль давай входи, лупоглазая, — рявкнул пилот. — Вон едет кто-то.

Лоуд тяжко вздохнула и присела на корточки. Поза выглядела вполне естественной — чисто лягушачьей, спина согнута, колени торчали далеко и вольно, будто всю жизнь так и корячилась. Укс взял веревку поводка и приготовился вступать в контакт с аборигеном. Вот опять же — сколько раз приходилось это делать, а результат неизменно непредсказуем. «Дежурный ксено-контактный риск», как формулирует отныне бессловесное земноводное.

Из-за скрывавших поворот дороги зарослей показался экипаж. Пожилой осел волок ветхое двухколесное транспортное средство вполне классического вида — такие почти все цивилизации изготавливали с древних времен, и не очень-то позабыли и в эпоху развитой авиации. Вожжи держал дедок, возрастом чуть постарше осла, но моложе брички.

Осел с некоторым удивлением глянул на Профессора, но продолжил движение. Его хозяин оказался поопасливее — натянул вожжи и нервно осведомился:

— Это чего? Грабеж, что ли?

Говорил он на Общем языке, некоторый характерный акцент имелся, но понять вполне можно.

— Грабеж? А есть что брать? — удивился Укс.

— Откуда? Пустые мы, безденежные, — заверил за себя и осла возница.

— Вот и мы тоже поиздержались. В город идем, подзаработать, — пояснил Укс. — Как там вообще дела нынче? Чумы и гриппа нет? Какие у народа настроения? Сразу не погонят?

— Не, нынче спокойно. А вы, значит, комедианты? — дедок с любопытством и опаской рассматривал коки-тэно. — Не куснет?

— Оно очень ученое, — Укс похлопал напарницу по гладкой макушке. — Спокойная тварь, особенно если не дразнить. Подвезешь до города? Денег нет, но зверь фокус покажет.

Лоуд глянула снизу крайне неодобрительно — насчет фокусов заранее не договаривались.

— Ишь ты, еще и фокусы умеет? — восхитился возница. — Как учил-то?

— Да обычно учил, палкой. Как тварюку еще выучишь?

— Это верно. У меня осел такой же. А чего не кормишь? Вон какое худое, одни кости.

— Нормально кормлю, в меру. Если жиреет, разом в спячку впадает.

— Надо же, с виду чудище чудищем, а всё как у людей! — восхитился дед. — Ладно, ты садись, а зверь на поводке пусть идет, а то у меня осел испугается, понести может, кости переломаем.

Укс и сложенный дельтаплан живо устроились на бричке, покатили, а сумрачная Лоуд двинулась за повозкой.

Несколько бородатых межмировых анекдотов скрасили путь, дедок похохатывал, плохо смазанные колеса скрипели, дорога вывела на пустыри и огороды. Впереди показались городские стены. Ничего особенного: бурый кирпич, невысокие, но крепкие башни. Разве что вал и ров успели зарасти довольно высокими деревьями — давненько здесь не воевали, спокойно живут, оно и к лучшему.

Стражники на воротах тоже оказались обычными. Слегка порыжевшие кольчуги, алебарды, запах перегара и хамоватость — что у ворот Глора, что у Иерусалима — точно такие же хари. Традиция, ничего не поделаешь. Как-то с Лоуд ходили в земной Орлеан тамошнюю Деву выручать, так и там на воротах точно такие же вояки торчали. Хотя Деву, кажется, не в Орлеане выручали, а в Руане? Это вначале Профессор в Орлеан по ошибке вперлась, опять географию напутала. Деву спасали нудно — упиралась, «я должна, у меня долг!» пришлось прямо с костра стаскивать, тут она уже слегка протрезвела. Сейчас в этом… как его?… Ораниенбауме живет, ведет курсы французского языка и секцию исторического фехтования. Четверо детей, старшую дочь Людкой назвали.

Денег заплатить за проезд в город, естественно не имелось, но пробное выступление перед стражниками прошло неплохо.Зверь-Профессор исправно выполнял команды хозяина: вставал, садился, подавал голос, брал в лапы палку и уверенно, хотя и криво, лупил «злую собаку». Особо эффектно Лоуд раскланивалась — стражники и собравшиеся зеваки прямо ухохатывались.

— Ладно, проходи, народ повеселишь, дело богоугодное, — утирая слезы, разрешил десятник стражей. — К «Клюнутому петуху» сворачивай, там хозяин не обидит и публики много.

— Спасибо за совет, господин начальник.

— Учти, парень, город у нас приличный. Сходу напиваться не советую — вон, вся морда у тебя покарябана, разве ж это приличному лицедею подобает? И зверя корми — худющий, смотреть жалко.

— Это первым делом, — заверил Укс.

Лоуд подтверждающее рыкнула-гавкнула, и артисты под смех стражи вошли в ворота.

В разные города и столицы напарники входили тысячи раз, дело было будничное и скучноватое, хотя обычно обходилось без идиотских представлений.

— Легко, убого и оттого вдвойне унизительно, — проворчала Лоуд, труся «на полусогнутых» впереди дрессировщика. — Халтура портит настроение. Нужно что-то иное придумать.

— Это понятно. Потерпи. Сейчас осмотримся, реквизитом обзаведемся, — утешил Укс.

— Сначала жрать! А то я точно загрызу злую собаку, и не только ее, — Лоуд принюхалась — Там вроде таверна эта петушиная.

«Клюнутый петух» выглядел прилично — вывеска обновлена свежей краской, стены довольно чистые, и на мостовой не наблевано. За таверной двор с высоким частоколом, добротный, просторный. Конюшня, коровник, хозпостройки…