Штурмуя Лапуту

— Рыба! Жареная! — взбодрился зверь-Профессор, втягивая ароматы с кухни.

Пошли, естественно, не с гостевой двери, а со двора. Договорились быстро: хозяин — толстенный тип, смахивающий на полудикого борова, дело свое знал, выгоду сразу чуял.

Из гостевого зала доносился гул пьяноватых голосов, дрянноватая музыка. А здесь на кухне было относительно спокойно, и даже уютно. Лоуд сидела на полу перед скамьей, живо расправлялась с рыбой, аккуратно сплевывала-укладывала обглоданные кости в миску. Поварята восхищались умом и выучкой «берегового зверя Ко-Ше». Укс доедал мясное рагу, запивая взваром — от пива категорически отказался — «перед выступлением никак нельзя, от пахучего дыха хищник нервничать станет, может и цапнуть». Сердобольная кухарка подложила зверюге еще рыбки и дала пирог с печенкой дрессировщику. В кухню заглядывали всякие любопытствующие, но комедианты на них внимания не обращали. Но пришлось обратить.

— Это и есть зверь приморский? — голос был бархатным и довольно властным.

Укс покосился на вошедшую.

Ничего так. Лет тридцати, не из благородных, но ухоженная, фигуристая, волосы по-господски в высокую прическу уложены. Во взгляде читалась достойно упрятанная наглость, глаза яркие, голубые, восхитительно чистые и врущие. Надо думать, хозяйка, достойная супруга недостойного толстяка. Персона весьма влиятельная.

Лоуд, зажав рыбу в пасти, подскочила и принялась дрессированно кланяться. Все засмеялись, голубоглазая красотка тоже очаровательно улыбнулась. Кухарка всплеснула руками:

— Вот зверюга, сущая страсть божья на морду-то, а все понимает! Прям как человек умная!

Профессор без помощи лап крутанула рыбу в зубах, воспитанно выплюнула голый хребет в миску с костями и изобразила великое восхищение вкуснейшим лакомством. Все растроганно заохали.

— У нас горожане куда безобразнее жрут, всё обплевывают, — заметила хозяйка, с интересом щурясь на дрессировщика.

Слегка переигрывала Лоуд, ну да ничего. Поели, осталось номер отработать, передохнуть и за настоящее дело браться.

Выступление прошло нормально. Команды зверь понимал отлично, до двенадцати считал безупречно, немного сбивался при умножении 6x8, но зрители все равно аплодировали — у них с таблицей умножения дело обстояло примерно так же. От демонстрации боевых приемов стиля «бей собаку!» пришлось воздержаться — в зале было тесновато. Но Укс прочитал кратенькую увлекательную лекцию о «естественной среде обитания хищных стай Ко-Ше», а зверь демонстрировал плавательные движения и кланялся. Собственно, одними поклонами можно было и обойтись — приводили в восторг. Людям частенько свойственно восхищаться, когда над ними иронизируют. Выпившие гости «Клюнутого петуха» и барышни легкого кабацкого поведения так и надрывались от смеха. Выступление уже подходило к концу, когда случилась неприятность — один из гостей обнаружил, что у него пропал кошель. Людишки в зале собрались сплошь знакомые, местные завсегдатаи, немедля припомнили старые обиды, разом последовало обвинение, подозреваемого ощупали и вывернули карманы. Ничего не нашли, разгневанный оскорбленный гость заехал по харе клеветнику, за того вступились дружки и понеслось…

Комедианты отползали под крепкими столами в сторону кухни. Сверху скрипело, колотилось, визжало и сквернословило.

— Кабаки удивительно одинаковы, — заметила Лоуд. — Унылый вечерок. Хорошо, что мы оставались в центре внимания, а то бы на нас, как на пришлых, кошель бы и «повесили».

— Нет в мирах правды, — согласился Укс и мгновенно срезал кошель с пояса упавшего у стола драчуна — лох, не ощутив мгновенного касания заточенной монеты, вскочил и вернулся к увлекательному времяпровождению.

Укс втиснул добытый кошель в щель под крышкой стола. Лоуд лишь закатила глаза, осуждая вульгарность метода добычи денег и худобу кошеля. Поспешно поползли дальше.

На кухне царило спокойствие.

— Не потоптали вас? — обеспокоилась кухарка. — Ряженку будете?

Лоуд с энтузиазмом принялась кланяться.

Комедианты неспешно откушали ряженки. Обитатели кухни мыли посуду, прибирались, прислушиваясь к звукам драки в зале и обсуждая нюансы. Побоища в «Клюнутом петухе» случались ежедневно — название заведения обязывало — но обычно по более традиционным городским поводам, воровали здесь редко. Драка потихоньку угасала, довольные гости расползались по домам, лишь обворованные страдальцы все еще переругивались в разгромленном зале.

В отведенной актерам каморке было сухо, тепло, пахло свежей соломой. Переночевать позволили, само собой, не в господских номерах на втором этаже, а в сарайчике рядом с конюшней. Оно и лучше — клопов меньше.

— Ряженка недурна, в остальном прошло утомительно и банально. Я ожидала большего, — сообщила Профессор, заваливаясь на солому. — Все же неизвестные межмировые местности, можно было надеяться на яркие открытия и сенсации. Нет, решительно не понимаю смысла существования столь беспонтовой «фаты». Еще и сквозняки эти. Что я им — местечковая стриптизерша — выступать в таких отвратительных условиях?

— Для начала не так и плохо, — возразил Укс, ставя на полку плошку с огарком свечи и вешая дорожный мешок. — Далее…

— Далее чуть интереснее. Тут ты, Хозяин, угадал, — не меняя ворчливого тона, намекнула Лоуд.

Укс понял. Кинуть напарнице ножны с ее ножом, выхватить свой походный клинок — дело мгновения. Профессор, поймав оружие, стряхнула ножны, одновременно откатилась в сторону, и угостила запорошенный соломой угол комнатушки крепким пинком. Удар тощей, но весьма мосластой ного-лапы угодил во что-то относительно твердое, и, судя по приглушенному возгласу, вполне живое.

— Выпорашивайся, крыса шмондовая! — приказала Лоуд, грозя углу ножом.

Солома рассыпалась, возник человечек, держащийся за ушибленный живот — удар ного-лапы оказался меток.

Баба… относительно молодая, пестрая от соломы и страха.

Укс вздохнул. День выдался довольно утомительным.Теперь или ночевать придется рядом с трупом, или оставлять мертвячку в одиночестве и тащиться искать новое место для отдыха. Вот не вовремя-то как. Хорошо хоть сразу в голос не визжит. По идее приморский зверь Ко-Ше, внезапно разворчавшийся на сквозняки вполне человеческим голосом, должен вызвать некоторую панику и истерику.

— А я думаю, чего духами-то несет? — пробурчала Лоуд. — Отвели чулан откровенно лядский приличным артистам, никакого уважения. Ладно, Хозяин, не напрягайся. Проблем шмара не доставит, можем еще пинка ей выписать и вышвырнуть. Болтать эта шмонда не станет.

Соломенная крыса коротко, но согласно кивнула.

Тут Укс ее вспомнил. Во время выступления сидела на коленях у крепко поддавшего громилы, тот еще хохотал, будто чугунный котел с помоями булькал. Потом драчливое веселье началось, эта потаскушка как-то улизнула, никто и не вспомнил. Собственно, она еще до драки испарилась, и непонятно как — Укс за движениями публики все-таки приглядывал.

— Если кошели тыришь, должна уметь и ноги вовремя уносить, — угрюмо сказал Укс.

— Не понимаю, о чем вы, — отперлась девица. Голос у нее был тихий, мягкий, и честный-честный. Вот прямо даже поверить можно.

— Глянь, тоже лицедейка, — хрюкнула Лоуд. — Никакого продыху от конкурентов нет, а? Эй, жопу подняла и свалила отсюда. Это наша солома и конура, честно заработанные непосильным актерским трудом.

Девица выползла из соломы, не без труда выпрямилась. Ростом она оказалась даже поскромнее невысокого пилота. Мышь мышью.