Шумерские ночи. Том 3

У них стояли великаны в тридцать локтей ростом. Издали Креолу показалось, что они играют в шек-трак, но ему наверняка только показалось. При виде чужака они сразу подобрались, нахмурились, скрестили на нем взгляды… их глаза засветились…

Креол быстро сказал слово-ключ Зеркального Доспеха. Просто на всякий случай. Но из глаз великанов не хлынули смертоносные лучи, а лишь полился яркий свет, и под этим светом Креол ощутил себя будто обнаженным.

— Что ты здесь делаешь, о не принадлежащий сам себе? — раздался голос одного великана.

— Хочу это исправить, — произнес Креол.

— Смертным не дозволено тревожить владык Седьмого Неба, — произнес другой. — Мы не пропустим тебя, если тебя не приглашали или ты хотя бы не знаешь кого-то из Игиги.

Креол запнулся. Он знал Мардука, конечно же. Он его жрец. Строго говоря, он имеет право призывать Мардука, его Первое Имя. Но захочет ли Мардук видеть того, кто сам на себя накликал беду?

— Я… знаю Прекраснейшую, — выдавил из себя Креол. — Встречался однажды.

Свет стал ярче. Великаны пристально смотрели на мага. Один разомкнул уста и спросил:

— Она приглашала тебя к себе?

— Нет. Но она была… благосклонна ко мне. И у меня есть к ней послание от бога Сина.

Несколько секунд томительного ожидания. Потом великаны подняли головы, и свет в их очах погас. Они чуть раздались в стороны и повели руками.

Креолу дозволяли пройти.

Идти долго не пришлось. Пространство здесь работало… странно. Креол не собирался спешить, он хотел как следует обдумать грядущий разговор, а заодно немного прогуляться… и окружение словно услышало его мысли, и дорога запетляла, пошла куда-то в сторону, он как будто шел и прямо, но каким-то образом забрел в дебри.

Не такие, как в лесу, конечно. Креол шел по живописной тропинке из разноцветного кирпича. Та бежала по холмам и лугам, повсюду благоухали цветы и пели птицы. В мраморных беседках Креол видел небожителей — в белоснежных или золоченых одеяниях. Далеко не все были людьми.

Он словно опять гуляет по парку в городе Бриароген…

И подумав об этом, Креол нахмурился. Он зря теряет время. Он давно все обдумал, ему нужно во дворец, в чертог Прекраснейшей.

И едва он это решил, как тропа резко свернула, и он почти уперся лицом в хрустальную стену.

То был не очень большой дворец. Даже меньше Шахшанора, хотя и божественно красивый. Семь островерхих башенок поднимались многоцветными каплями, повсюду были крохотные балкончики, а на деревьях сидели птицы с огромными хвостами и яркими перьями.

Здесь стражи не было. Даже какого-нибудь старого привратника, что спросил бы, к кому Креол пришел. Маг отворил калитку и зашагал по убегающей в сад тропе.

Он продвигался очень осторожно. Креолу хорошо помнилось, какой была его первая встреча с Прекраснейшей. Как пробрало от одного лишь взгляда на богиню в истинном обличье.

Конечно, это было давно… очень, очень давно. Минула почти целая экца, без малого шестьдесят лет. Креол из только что сдавшего Шедевр мастера стал Верховным магом и, скорее всего, сильнейшим чародеем своего мира.

Ну а кто еще? В Шумере он точно первый. А все остальные страны Шумеру уступают. Значит… ну вот Тхомертху, разве что… но нет, Тхомертху Креолу тоже проигрывает. Тхомертху — номер два. К тому же он явно уже уперся головой в потолок, и хотя потолок этот очень высоко, но это потолок.

А вот Креол своего потолка еще не достиг. Он может еще многое освоить, многое узнать и многое постичь.

Чрево Тиамат, жаль умирать от старости-то! Отдал душу демонам ни за бычий хер! Можно было б списать на ошибки юности, но ему было пятьдесят четыре года… уж мог бы подумать получше!

Хотя Элигор был так убедителен…

Демоны…

Креолу страшно захотелось снять с кого-нибудь кожу. Желательно, чтобы этот кто-то был Элигором.

— Мой сад начинает вянуть от таких мрачных мыслей, — донесся певучий голос.

От него по телу пошла дрожь. Он звучал так, словно заговорила сама Красота. Креол медленно повернулся, собрав всю волю в кулак, готовясь вновь встретиться с Прекраснейшей взглядами…

Он выдержал. Он смотрел прямо в глаза богине любви — и ничего с ним не делалось. За минувшую экцу Креол встречал немало других богов и богинь, а одну даже убил. Он говорил с Йог-Сотхотхом, Мардуком, Сином, Нергалом. Он видел С’ньяка… ладно, от С’ньяка Креол сбежал, но это все-таки С’ньяк.

К тому же он тогда был еще только магистром.

На лице Инанны играла улыбка. Она смотрела на Креола без малейшего удивления. Словно давно ожидала его визита, только не знала, в какой именно день тот состоится.

— Прекраснейшая, я принес тебе послание от бога Луны, — чуть промедлив, произнес Креол.

— Он все не оставляет попыток, — вздохнула Инанна. — Я множество раз передавала ему, что не держу зла, но возобновлять общение не хочу. Впрочем, это наши с ним дела, не стану утомлять гостя своими заботами. Рада видеть вас в добром здравии, друг мой. Не желаете ли перекусить с дороги?

Креол опустил взгляд — да, рядом уже стоял ажурный столик, а на нем блюдо со спелыми плодами, другое — с крохотными кусочками сыра, плошка янтарного меда и хрустальный кувшин с вином.

— Желаю, — ответил Креол, беря огромную фигу.

Над его плечом порхал крохотный джинн. Хубаксис, будучи бессмертным, при виде богини почти не смутился, и только его единственный глаз горел так чувственно, что чело Инанны потемнело.

Ничего удивительного, конечно. Джинны по природе своей существа похотливые, а можно ли вообразить того, кто возбуждает большую страсть, чем богиня красоты и любви? Лилиту Кекет и дьяволицы Лэнга — не более чем слабые ее подобия. Темные, извращенные попытки приблизиться к ослепительному идеалу.

Впрочем, сейчас она свой внутренний свет… приглушала. Креол все равно проникал под эту завесу, зрел Инанну истинной, но окажись рядом простой смертный — увидел бы просто молодую женщину. Редкой красоты, с похожими на голубые озера глазами и растапливающей любой лед улыбкой, грациозней серны и утонченней лани, одетую в один лишь ветер и морскую пену — но просто женщину. Такими боги предстают, когда ходят среди смертных, когда желают остаться неузнанными.

Просто божественно прекрасными… идеальными… совершенными… но неузнанными.