Шварцкау
Шрифт:
— Мад-лен, Мад-лен, Мад-лен! — скандировала толпа.
— Они меня утомляют своими криками, — пожаловался капитан самому себе. — Чочир? А ты сказал, чтобы захватили гранаты со слезоточивым газом?
— Сказал, сэр, — заверил сержант, но его едва было слышно за этим «Мадлен-Мадлен!»
— Назад! Сдайте назад, уроды! — орал кто-то из его подопечных, которого придавили к колючему кустарнику, но в ответ ему неслось только «Мадлен-Мадлен!»
Позади нескольких сотен фанатов Мадлен Торш и примкнувших к ним зевак стояли лейтенанты Бонс и Липцик. Их заметно штормило, однако
— Мне кажется, Вилли, мы немного не в форме… — произнес Липцик и, икнув, уткнулся головой в чью-то спину.
— Последняя… няя… стопыка — она была лишней… — высказал соображение Бонс, также наваливаясь на кого-то рядом с собой.
— Последние три… — поправил его Липцик.
— А нас не могли отравить, Берни? — спросил Бонс, пытаясь оттолкнуть кого-то в сторону, чтобы, наконец, получить возможность пройти к отелю.
— Ты чего меня швыряешь, морда?! — закричали рядом, протестуя против действий Бонса.
— Прошу прощения, мадам, у меня все оплачено, я должен пройти к отелю!
— Да как ты смеешь мне, заслуженному геологу, говорить «мадам»?! — закричал оскорбленный. Бонс смутился, а Липцик с размаху заехал крикуну в ухо. Тот упал, на этом инцидент был исчерпан.
— Лихо ты его приложил, Берни, — заметил приятелю Бонс, не падая лишь потому, что опирался на впередистоящих.
— Я старюсь быть тебе полезным, Вилли…
— Господа, не напирайте! Не создавайте беспорядков! — донеслось спереди.
— Берни, мы должны сокрушить эту стену, иначе будет позор!
— Я готов, мой командир!
— Вперед, Берни! Приказываю бить из главного калибра!
— Я понял, мой командир! — крикнул Липцик, и они принялись лупцевать всех, кто стоял впереди, и расшвыривать их по сторонам.
Кто-то сопротивлялся, кто-то давал сдачи или призывал полицию, но дело понемногу двигалось и Бонс с Липциком сквозь толпу перемещались к отелю.
— Мадлен-Мадлен-Мадлен! — скандировала толпа.
— Главный калибр, Берни! — вопил Бонс, чувствуя, что опаздывает, хотя не помнил куда.
66
Отдельные выкрики, общий шум и шуршание мегафона становились все громче. Джек понял, что выходит туда, куда надо.
Еще один поворот — и он увидел запруженную народом небольшую площадь, сверкающие маяки полицейских машин и неоновую вывеску отеля «Империал».
Происходящее на площади Джека немного разочаровало, он ожидал увидеть здесь что-то вроде карнавала с музыкой и песнями, возможно, даже салютом, а тут толпа тупо бодалась с полицейским оцеплением и никакая Мадлен Торш точно не появится — даже случайно.
Постояв перед проезжей частью, Джек перешел на другую сторону и направился к отелю, стараясь держаться ближе к цоколю здания. Он заметил, что большинство полицейских находилось возле беспокойной толпы, а ближе к стенам отеля дорога была свободна.
Что он там найдет, Джек еще не знал, но, по крайней мере, можно было взглянуть на вестибюль, стойку дежурного портье, а потом убраться восвояси. Хоть какое-то развлечение, ведь
ложиться спать было еще рано, а лейтенант Хирш наверняка задержится.Правда, у Джека оставались еще два журнала — «Птицеводство» и про лошадей, но это на крайний случай, когда совсем ничего не останется.
— Сэр? — произнес дежуривший неподалеку полицейский.
— Я иду в отель, — честно ответил Джек.
— Конечно, сэр, проходите, — сказал полицейский и посторонился. Здесь, у стены, ему приходилось иметь дело исключительно с воспитанными людьми.
— Это временные беспорядки, сэр, уже к полуночи здесь никого не будет.
— Спасибо вам, — сказал Джек. Эта орущая толпа ему тоже не нравилась.
Проскользнув мимо полицейского, Джек торопливо поднялся по ступеням, опасаясь, что в любой момент в нем признают самозванца и скажут: «Эй, парень, ну-ка давай назад!» Однако никто его не остановил. Джек благополучно вошел в просторный вестибюль отеля «Империал» и с удивлением обнаружил, что тот разительно отличается от того помещения с дежурным портье, которое было в их с Хиршем гостиничном заведении.
Здесь пол был выстлан полированным камнем, а у них — пластиком. Здесь потолок был где-то далеко вверху, а у них высокому Хиршу едва не приходилось пригибать голову.
Заметив в дальнем углу высокого, даже огромного человека в цилиндре, Джек невольно шагнул к стене и спрятался в нише для комнатных растений, укрывшись за ветками раскидистого фикуса.
А огромный часовой тем временем раскачивался на каблуках, размышляя над тем, как разнообразить скучное дежурство.
«Никого нет, — подумал он, поглядывая в сторону двери. — Совсем никого…»
В какой-то момент Леону показалось, что он слышал, как открывалась дверь, но нет — в вестибюле никого не оказалось, не считая сонного портье.
«Они там после шоу теперь ванны принимают и холодное шампанское пьют, а тут стоишь, как этот самый, и ждешь оказии, чтоб хоть в сортир отлучиться…»
Леон тяжело вздохнул и покачал головой. Раньше одиннадцати с этого поста он не освобождался, но иногда что-то придумывал, чтобы высвободить для себя несколько минут.
— Арнольдо! — позвал он. Потом откашлялся и, сделав шаг в сторону гардероба, уже громче позвал: — Арнольдо!
Молодой человек в наушниках как будто очнулся и, выглянув из-за пустых вешалок, увидел Леона.
Должно быть, тот был чем-то недоволен. Арнольдо научился различать настроение здоровяка по наклону его головы.
— Вы меня звали, сэр? — спросил Арнольдо, приглушая музыку.
— Да, звал! Иди сюда, дело есть.
Арнольдо перемахнул через стойку и направился к Леону, а тот вздохнул еще раз и похлопал себя по животу, который увеличивался с каждым годом.
А ведь когда-то он мог так же, как этот парнишка, перемахнуть не то что через стойку, через автомобиль! В Ванкузере на спор, после двух бутылок крепкой тамариссо, он так же — с опорой на одну руку — перепрыгнул через лимузин герцога Тьери. Правда, угодил ногами в чье-то открытое купе и сломал спинку кресла, но посторонние этого не увидели, так что досталось потом только охранникам ВИП-стоянки.