Шварцкау

Про научную цель Джек не очень понял, однако решил рассказать обо всем, что запомнил.

— Я встречался с женщиной, которая выступает на сцене, — сообщил он накрываясь жестким шерстяным одеялом, которое кололось даже сквозь плотный пододеяльник.

— Она что же — певичка?

— Нет, она не поет. Она скорее танцует.

— Где же она танцует?

— Ну… — Джек замешкался. — Я же сказал — на сцене.

— Понятно, что на сцене, а где эта сцена? «Бовари», комплекс «Ламстад», дворец культуры Фрее, зал «Олимпик»?

— Не знаю. Я видел ее только на афише.

— На афише, — повторил в темноте заинтригованный лейтенант. — Может, она в кордебалете?

— Я не знаю, что такое кордебалет.

— А может, она парикмахер, а? Оформитель? Подносчик каши?

— Каши? — не понял Джек.

— Ну знаешь, всякий обслуживающий народ, который кормит, одевает, обувает, поит и делает массаж «звездам».

— Нет, она точно не делает массаж, она сама звезда, Тедди.

— Так, начались фантазии… — по-своему истолковал слова Джека лейтенант Хирш. — Ладно, тогда давай спать, завтра в дороге побеседуем. Ты проспишься и забудешь про эти эротические фантасмагории, как я это называю.

— Хорошо, Тедди, спокойной ночи.

— Спокойной ночи, приятель.

73

После плотного завтрака клонило в дрему и можно было задержаться в отеле еще на пару часов, но лейтенант сказал, что в этом нет смысла.

— Если мы раньше предстанем пред очи капитана Хольмера, это нам очевидный плюс, Джек. А если проторчим здесь до обеда, получим только разочарование, ведь самое интересное обычно случается вечером в первый день увольнительной.

Джек не спорил, лейтенант в этом деле был для него безусловным авторитетом.

Они не стали допивать пиво, а взяли его с собой, сложив бутылки в один пакет с молоком и плюшевым мишкой за призовую стрельбу. Затем расплатились за номер, погрузились в машину и неспешно покатили по утреннему городу.

Лейтенант Хирш намеревался продолжить выяснение подробностей о свидании Джека, но выдерживал долгую паузу, чтобы его любопытство не было слишком навязчивым.

— Ну что, Джек, из вчерашнего вечера что-нибудь запомнил? — спросил он, делая поворот на оживленном перекрестке.

— После возвращения в отель? — уточнил Джек. Он всегда уточнял, он не был уверен, что правильно понимает Хирша.

— Да ну на хрен, какой отель? Меня интересует твое свидание с парикмахершей…

— Она не парикмахерша, Тедди, она выступает на сцене.

— С чего ты взял, Джек? — усмехнулся Хирш, позволив себе усмешку старшего товарища. — Наверное, она рассказала тебе, что ее папа был премьер-министром и она сбежала с газонокосильщиком, чтобы за два года закончить университет и записаться в космодесантницы…

— Нет, ничего такого она не говорила. Но до знакомства я видел ее имя на афише. Имя и вообще… общую стать, понимаешь?

— «Общая стать» — это сиськи?

— Нет, общая — это общая. Туда входит все сразу.

— Хорошо формулируешь, приятель, — заметил Хирш. — Но, полагаю, насчет афиши она тебя надула. Эта афиша где была — на стене в ее тесной комнатке?

— Нет, сначала я увидел эту афишу на улице, и женщина мне очень понравилась. Ну, то есть не сама женщина, а ее голограмма.

— Голограмма? — переспросил Хирш, притормаживая перед перебегавшим дорогу пешеходом. — Ну разве не урод, а? Куда смотрит дорожная полиция?!

Перебежав дорогу, пешеход поскользнулся на тротуаре и упал в небольшую лужу, смешно запрокинув ноги.

— Вот это клево! Вот это правильно! — обрадовался лейтенант, наблюдая за этим в зеркало заднего вида.

Он снова прибавил скорость, и машина влилась в общий поток.

Оказавшись во втором ряду, Джек и Хирш щурились на утреннее солнце и предвкушали обед в военном городке.

Следовало признать, что кормили у них куда лучше, чем в большинстве городских ресторанов.

— То есть она танцует на сцене, Джек? — продолжил тему лейтенант Хирш. Лейтенант знал, что Джек не болтун, и тем интереснее было выяснить, где он нашел дурочку, которая решила с ним переспать. А может, просто поцеловала в щеку, а он воспринял это как интимное откровение?

— Да, она танцует и выступает с концертами. По крайней мере я так это понял.

— С ее слов?

— Нет, сначала я увидел афишу.

— Увидел афишу… — повторил лейтенант, прикидывая, что бы это могло значить. Впрочем, в деле с Джеком это могло значить что угодно.

— Как вы познакомились?

— Я увидел ее на афише, Тедди, я же тебе говорил…

— На какой афише, приятель, ты можешь изъясняться нормально? — начал злиться Хирш.

— Да вон она! Вон эта афиша, Тедди! На ней я ее и увидел! — воскликнул Джек, указывая на стенд на обочине дороги.

Заскрипели колодки, завизжали покрышки, и под стрекот системы стабилизации машина пошла юзом.

Сзади тоже принялись тормозить и яростно сигналить, выражая свое отношение к придурку, остановившемуся вдруг посреди дороги. Автомобильный поток стал огибать застывший автомобиль слева и справа, и Тедди с запозданием включил аварийные огни.

— Что случилось, Тедди? — спросил Джек, подозревая, что к его командиру вернулась «шиза».

— У тебя было свидание с этой женщиной? — каким-то сухим голосом уточнил лейтенант, указывая на вращающееся изображение голографической красотки.

— Да, Тедди, именно с ней у меня было свидание.

— Но каким образом, Джек?! — спросил Хирш, для которого это было уже слишком.

— Давай уже поедем, а, Тедди? — попросил Джек, оглядываясь на объезжавшие их автомобили. — А по дороге я тебе все расскажу. Поехали, Тедди…

— Не вопрос, приятель, — пожал плечами лейтенант и тронул машину, все еще посматривая на афишу в зеркало заднего вида. — Но это же Мадлен Торш, Джек…

— Да, именно так ее зовут, — кивнул Джек.

— Ты трахал Мадлен Торш?! — воскликнул лейтенант и снова ударил по тормозам, да так, что сзади опять засигналили.