Сидящее в нас. Книга первая

– Я не хочу об этом думать. Мне это неинтересно, – возразил Дэгран, дыша ей в макушку. – Мне интересно лишь одно: где я тебя сегодня увижу?

– А ты знаешь город? – сама не поняла, как и осмелилась, но расцеловывала его плечи и грудь Таюли.

– Только дворец наштира Астата.

– Если я смогу прийти, то приду прямо туда, – окончательно раздухарилась она, чувствуя, что против этой невероятной сказочной встречи всё остальное в целом мире полнейшая ерунда.

– Я хочу, чтобы ты смогла, – голос Дэграна даже чуточку потеплел.

Или ей почудилось? Неважно! Она каким-то непонятным образом ощущала всю незыблемость и неотвратимость его желания стать её мужчиной. Только её и только единственным. А уж, какую цену он приготовился заплатить за своё решение, она страшилась даже представить – достаточно было видеть его глаза.

Совсем сбрендила – радостно упрекала себя Таюли, захлебываясь счастьем и спотыкаясь на каждой дворцовой ступеньке. Он северянин, а она тут нянька… И наплевать-то на это невозможно – душа восстаёт против разлуки с Челией. К тому же она вот-вот станет Двуликой, если можно верить мало просвещённому мнению двух бестолковых Лиат.

Но, Дэгран-то на неё уже свалился. И причём, навсегда – уверенней этой уверенности она ещё сроду не ощущала. И наваждением-то всё это не обозвать. Ибо всё так, как должно было оказаться, едва она добралась до места, где ОНО её поджидало. Ну вот, я уж и мыслю, как Лиатаяны – рассмеялась Таюли и полезла в ванну смывать с себя океан.

Слегка прочухалась, лишь поймав в объятья свалившуюся с потолка Челию. Та чуток побарахталась и унеслась, чирикая о замечательных книгах, что иметь одному Саилтаху слишком жирно. Сначала это рассмешило, а потом в душу заползла какая-то болезненная маята. Какое-то тревожное предчувствие…

А верней ощущение, будто в её жизни сломалась крохотная, но очень важная подпорка, что держала на себе всё спокойствие души, сколько бы там его ни было. И даже не сломалась, а была выбита, отчего душа пошатнулась и накренилась подобно трухлявому стволу. Душа всё ещё парила в своих собственных небесах, но вот вернуться на место уже не могла – ей некуда было приземлиться.

– Ты потеряла невинность, – скучным тоном старенького мечтающего о покое учителя поскрипела над ухом Ютелия.

– Чушь! – огрызнулась Таюли.

И обернулась, чтобы нос к носу столкнуться с перевёрнутым лицом висящей вверх ногами Лиаты:

– Ты что, никак не поверишь, что уже выросла? И что подобные выходки, симпатичные у Челии, у тебя выглядят нелепо?

– От тебя пахнет снегом, – стекла на пол Ютелия и притопнула, словно у неё сползли облепившие ноги сапоги.

– Конечно, я ведь плавала. И валялась на горячем песке. Чем же от меня ещё может пахнуть, как не снегом? Морской солью что ли? Так что там с моей невинностью? Насколько мне помнится, ни в какие отношения, что приводят к потерям, я нынче не вступала. И вчера, и позавчера, и пока ещё никогда. Даже в борделе не успела, как там не старались.

– Я что, утверждаю, будто ты стала женщиной? – возразила Ютелия, направляясь к подпалённому дивану. – Гляди: дырка. Откуда?

– ЗУ потрудилась, – наконец-то, догадалась Таюли, что ей преподносят нечто многозначительное.

Этакую притчу, в которой сразу же, с первых слов никак нельзя обратиться к морали – нужно обязательно протащиться к ней сквозь дебри туманных намёков.

– Ты это знаешь, потому, что знаешь, – скроила Ютелия многозначительную мину. – И это правда. Сейчас я покличу служанку и скажу ей, будто сюда ударила молния. Прямо с сухого солнечного неба. Или это ваш Создатель метнул в меня проклятье. Или ещё что-нибудь придумаю. Она тоже будет знать, откуда тут дырка. И для неё это тоже будет правдой.

– Будет, – покладисто подтвердила Таюли и предложила: – А потом давай покличем Астата. Его же не было тут сегодня утром. И в городе не было, так что он ещё ничего не знает о нашей утренней ссоре с ЗУ. Мы перескажем ему все твои придумки, и он не поверит ни в одну. Потому, что у него есть то, чего нет у служанки: мозги и образование. И получится, что одни и те же слова породят уже две правды.

– Ты умная, – задумчиво пробормотала Ютелия. – ЗУ повезло.

– И твоей МУМ повезёт, – вздохнув, пообещала Таюли, обтираясь на диво мягким полотенцем.

– МУМ? – приподнялись бровки Лиаты. – Возможно. Думаешь, МУМ тоже может найти няньку?

– Конечно. Если поискать. Ты же это имела в виду, когда заявила: здорово, что всё получилось. Получилось со мной, ведь так? Челия вон и скучать по тебе научилась. Знаешь, сомнительное удовольствие, но человечней сделать может.

– Ты умная, – вздохнула так непривычно серьёзная хохотушка Ютелия. – Догадалась.

– Не велик труд, – отмахнулась мудрая нянька, сама лишь недавно выбравшаяся из детских соплей. – Когда в одном целом живут сразу двое, и один отбирает у второго почти всю его душу, то я на месте второго попыталась бы её хоть чуть-чуть вернуть. Это совершенно нормально. И, кстати, как я успела убедиться, ни одному, ни второму это не мешает. Наверное, я много на себя беру, но ЗУ, как мне кажется, ничего не имеет против. Я её вполне устраиваю. Ошейник-то на меня одели не для того, чтобы привязать? Я права?

– Ага. Защитить хотели. Ну, и чуточку привязать, – не моргнув глазом, призналась Ютелия, продолжая расковыривать дыру в тахте вылезшим из пальца кинжальным когтем.

– Знаешь, тебе-то грех жаловаться? У тебя есть просто замечательная подруга.

– Да, Диамель очень умная.

– Это не главное, – накинув халат, Таюли плюхнулась рядом с разлёгшейся Лиатой. – Главное, что королева тебя любит. По-настоящему. Сама ты, понятно, любить её не сможешь. Но тебе очень нравится, как она тебя любит. Это её чувство и будет всю её жизнь необходимо вам с МУМ, как… охота. Без подруги ты, конечно, не умрёшь, как без охоты.

– Она всё равно нужна, – твёрдо заявила Лиата, пристукнув кулачком по колену.

– А что там с моей невинностью? – попыталась подловить её Таюли.

– Умная, а ведёшь себя, как дура, – хихикнула приободрившаяся хулиганка. – Ты что, ничего не поняла? Не знаешь, во что вляпалась в этом своём океане?

– Ты сейчас о Дэгране?

– О Дэгране? – передразнила няньку Ютелия. – Ничего не знает, а лезет, куда попало.

– Так скажи мне, почему туда не надо лезть. И я, может быть, перестану, – слегка напряглась Таюли.

– Не скажу! – хмыкнула эта зараза. – Да и поздно. Ты уже вляпалась. Теперь говори тебе, не говори – всё равно дура. Мы вечером на охоту, а ты думай.

– Думай, не пойми о чём, для того, незнамо что.

– О чём нужно, о том и думай, – строго наказала Ютелия и выпорхнула в окно.

– Саилтах прав: дуры набитые, – зло процедила Таюли.

Поднялась и потопала в соседние покои надзирать за воспитанницей. Однако и та испарилась – видать, с той же целью, хотя для охоты было рановато. Демоны очень добросовестно относились к душевному спокойствию людей и охотились по ночам. Приличные люди тогда уже спят, и лишь всякая шушера выползает за преступной надобностью.