Сила двух начал

— Ты уже пробовала, и что вышло?— перебила ее Мелинда,— нет, если только Мэгги сама больше не захочет общаться с Элис, в противном случае нам ее и заклинаниями не удержать – ведь она уже умеет управлять своей волшебной силой.

Кэт тяжело вздохнула, понимая, что ее мать права.

— А сама Мэгги об этом ничего не говорила?— спросила Мелинда чуть погодя.

— Нет. Я была слишком потрясена тем, что она мне рассказала, и об этом как-то не думала,— покачала головой Кэт,— но я обязательно поговорю с Мэгги на эту тему, когда она проснется.

Ей до сих пор не верилось, что ее дочь совсем недавно пытала свою сверстницу – но Кэт до сих пор помнила красочный рассказ Мэгги, и ее слова звучали у волшебницы в ушах, не желая стихать. А пока Мэгги спала, Кэт получила возможность разложить все только что полученное и выясненное по полочкам. Очевидно, целители здесь будут бессильны, если только попытаться найти Джейн Келленберг – но в то, что это удастся, волшебнице мало верилось. Значит, выход только один – оградить Мэгги от дальнейших мучений, уехав вместе с ней в какую-нибудь глушь. В какой-нибудь дальний, одиноко стоящий домик, где у Мэгги никогда не будет друзей... У Кэт при одной только мысли об этом болезненно сжималось сердце, а что будет с ее дочерью, когда она об этом услышит? Но придумать другой выход из столь безнадежного положения Кэт не могла, зная, что лишь этот путь оградит и Мэгги, и окружающих ее людей от мучений.

Всю ночь волшебница не сомкнула глаз, терзаясь угрызениями совести и мучительными раздумьями – но, вместо того, чтобы найти какой-нибудь иной выход из ситуации, лишь уверилась в принятом решении – да, оно единственное правильное. Но рассказывать о нем Мэгги не спешила, спросив у нее по пробуждению совсем иное:

— Как самочувствие, Мэгги? Ничего не болит?

— Вроде, нет. Как будто ничего и не было!— улыбнулась Мэгги, но, тут же вспомнив о том, что было вчера, значительно помрачнела,— наверное, сейчас ты скажешь, что я больше в наказание из дому не выйду?

— Хочешь проведать Элис?— ответила Кэт вопросом на вопрос, внимательно вглядываясь в личико дочери.

Девочка, задумавшись, промолчала и Кэт, воодушевленная этим, произнесла:

— Знаешь, Мэгги, и для тебя, и для Элис будет лучше, если вы перестанете общаться.

— Да, наверное,— протянула Мэгги задумчиво. И, едва Кэт радостно улыбнулась, добавила уже тверже,— но вначале я должна придти к ней в последний раз – убедить Элис рассказать обо всем родителям.

— И чего ты хочешь добиться от нее? Раскаяния? Почувствовав которое, вновь причинишь Элис боль и будешь страдать сама?— вышла из себя Кэт, и, чуть успокоившись, добавила уже мягче,— я знаю, тебе обидно, что та, которую ты считала своей подругой, так оклеветала тебя – но ты ведь уже пробовала призвать Элис к покаянию, и что вышло?

Но слова Кэт не были услышаны девочкой.

— Я уверена – сейчас я смогу переубедить ее,— заявила Мэгги, вскакивая с кровати. Но дверь, совсем недавно открытая, закрылась перед самым ее носом, не дав выйти в коридор. Девочка медленно повернулась к матери – Кэт, целясь в дочь волшебной палочкой, невозмутимо посоветовала:

— Оденься для начала, не то простудишься.

Мэгги, осознав, что стоит в пижаме, по-быстрому нацепила вместо нее все необходимое, в спешке чуть не засунув голову в рукав, после чего в нетерпении уставилась на мать. Кэт, одобрительно кивнув, произнесла:

— Хорошо. Теперь ты можешь идти.

Девочка, мгновенно сорвавшись с места, со всей силы налетела на дверь, надеясь, что та откроется – но только больно ушиблась о ее поверхность.

— Я думала, ты откроешь ее!— выкрикнула Мэгги с болью в голосе, повернувшись к Кэт и глядя на нее так, словно та ее только что предала. Волшебница же лишь улыбнулась в ответ:

— Ты же умеешь колдовать – так что открыть запертую дверь для тебя – не проблема.

— Но я же не могу без волшебной палочки сделать это!— воскликнула Мэгги капризным тоном,— если ты одолжишь мне свою палочку...

— Зачем же?— удивилась Кэт,— я совершенно уверена в твоих силах, и в том, что ты и без всяких там кусков дерева сделаешь то, что захочешь.

Глаза девочки, непроницаемо черные, в ярости блеснули, но ее злость была бессильной – как бы ни была зла, Мэгги не стала бы нападать на мать в попытке отобрать волшебную палочку или сделать какую-нибудь еще безрассудность в этом же духе. Зная это, Кэт торжествовала – победа была на ее стороне. Но Мэгги не смогла смириться с этим – и, вновь повернувшись к двери, разбежавшись, попыталась протаранить ее своим плечом. Кэт вскрикнула от ужаса, а ее дочь, уже не останавливаясь, пыталась проломить довольно прочную дверь за счет своей, такой малой, силы... И когда волшебница, подбежав к Мэгги, обхватила ее двумя руками, она даже не попыталась вырваться, безвольно обмякнув в заботливых руках матери. Волшебница перенесла девочку на кровать, и, ощущая, как Мэгги сотрясается в рыданиях, присела рядом с ней.

— Ну почему ты не можешь понять меня?— без остановки повторяла Мэгги сквозь слезы,— если сейчас я не поговорю с Элис, ей уже не отучиться от этой пагубной привычки...

— Успокойся, Мэгги, тише. Ты думаешь, что сможешь исправить чью-то ошибку, сделать жизнь Элис лучше – но она сама воспримет тебя, как врага. Она просто не захочет услышать тебя, и все, что ты получишь вместо благодарности – ее насмешки и издевательства. Неужели ты хочешь страдать, видя, как Элис наслаждается этим?

Последний вопрос Кэт задала совсем тихо, но Мэгги услышала его, и, перестав лить слезы, сказала в ответ:

— Я должна попытаться, мама. Если я это не сделаю – буду ненавидеть сама себя.

— Себя-то за что?— невольно удивилась волшебница,— ведь это я не даю тебе уйти.

— Себя – за то, что не смогла убедить тебя в своей правоте,— сказала Мэгги грустно, и, переведя взгляд на мать, добавила,— я же знаю, что ты пытаешься защитить меня, не пуская к Элис.

Кэт поразили слова девочки – она не ожидала, что Мэгги будет говорить так спокойно, и, что самое главное, правильно. Все это заставило волшебницу задуматься вновь над окончательным принятием решения.

— Я не хочу, чтобы ты ненавидела сама себя, Мэгги, поэтому разрешаю тебе пойти к Элис,— сказала она, наконец.

Мэгги, поразившись, смотрела на мать полные десять секунд, затем, придя в себя, горячо чмокнула Кэт в щеку, и умчалась, вызвав улыбку на губах матери. Но оставлять без присмотра дочь Кэт и не собиралась – и, повинуясь желанию защитить Мэгги от необъяснимой угрозы, что остро чувствовалась ею, направилась туда же, куда умчалась и Мэгги – к дому Джейсонов.

И не пожалела о своем решении: едва подойдя к дому Джейсонов, Кэт услышала громкие голоса, старающиеся перекричать друг друга, и поэтому неразборчивые. Она различила среди них гневные выкрики миссис Джейсон и, представив, что Мэгги сейчас за пытки Элис оправдывается, тут же вбежала в дом, спеша на помощь дочери. Остановилась на пороге гостиной, где Мэгги, перекрикивая Элис и ее мать, без остановки повторяла одно и то же:

— Я говорю правду, пожалуйста, поверьте мне...

Кэт тут же рванулась к дочери, но Мэгги, заметив мать, посмотрела на нее таким злым взглядом, что Кэт невольно стало не по себе, и она остановилась в двух шагах от дочери.

— Зачем ты пришла? Оправдывать меня? Я сама могу ответить за свои злодеяния!— крикнула Мэгги, но ее тут же перебила миссис Джейсон:

— Хорошо, что вы пришли, Кэт. Теперь мы, наконец, сможем во всем разобраться.

— В чем именно, если не секрет?— спросила Кэт подозрительно – ей не хотелось бы признавать того, о чем она, быть может, еще не знала.