Сила двух начал

— У тебя опять нет аппетита или же сидишь на диете?— спросила Кэт, смахивая крошки с ладоней.

— Не помню, что бы мне когда-то требовалось много еды,— ответила Мэри чуть резковато, осушив последний кубок тыквенного сока. Она уже собиралась вернуться к себе, как Кэт неожиданно спросила у нее:

— Слушай, Мэри, не хочешь случаем и сегодня со мной прогуляться? По Запретному лесу? Я пойду искать одного из своих подопечных, что сбежал от меня сегодня днем, и буду очень рада, если ты присоединишься ко мне.

— Почему бы и нет?— пожала плечами Мэри,— как скоро?

— Да прямо сейчас.

Вместе волшебницы вышли из Большого зала и, спустившись по ступеням, зашагали по еще зеленой траве в сторону Запретного леса. Вскоре кроны деревьев почти полностью закрыли от них постепенно все больше и больше темнеющее небо. Было достаточно тепло, даже душно, и, как справедливо рассудила Мэри, дело шло к грозе. Должно быть, Кэт подумала о том же:

— Нужно успеть как можно быстрее, погода скоро испортится.

Мэри кивнула и ускорила шаг. Вместе с Кэт она легко лавировала меж тесно стоящими деревьями, идя все дальше и дальше в лес, но тропа все еще была у них под ногами. Изредка слышались резкие вскрики птиц, треск ветвей под ногами. Вскоре волшебницы забрели так далеко в лес, что неба совершенно не стало видно, и вокруг установилась почти кромешная тьма. Мэри засветила свою волшебную палочку, Кэт же продолжала идти, надеясь лишь на свое, по-видимому, достаточно острое зрение. Неожиданно Кэт остановилась, и Мэри еле успела затормозить, чтобы не сшибить волшебницу с ног.

— Смотри,— шепнула ей Кэт, указывая рукой вперед – на ветках небольшого кустарника слегка колыхались длинные белые пряди, чуть светясь во мраке.

— Единорог?— одними губами произнесла Мэри. Кэт согласно кивнула, и возобновила ход, но уже медленнее и намного осторожнее, крадучись. И, пройдя несколько ярдов, Мэри смогла увидеть предмет поисков – жеребенка-единорога характерной золотистой масти, что, очевидно, спал – глаза его были закрыты.

— Почему он один?— чуть слышно прошептала Мэри, восхищенно разглядывая единорожку,— отбился от своих сородичей?

— Он?— усмехнулась Кэт, подойдя к единорогу на расстояние шага,— это она – самка, и, насколько я знаю, она всегда была одна.

Видимо, Кэт произнесла эти слова слишком громко – глаза единорожки открылись. Мгновенно поднявшись на ноги, она гневно, предупреждающе всхрапнула, нацелив свой длинный рог на Кэт. Но волшебница словно бы и не заметила этого – ласково сказав несколько слов волшебному созданию, она подошла к единорожке почти вплотную, протянув руку. Малышка тут же расслабилась, подалась всем телом к Кэт, позволяя приласкать ее.

Кэт махнула Мэри, позволяя подойти ближе – волшебница сделала это очень осторожно, так, чтобы единорожка могла привыкнуть к ней. Глаз ее косил на волшебницу несколько сердито, но, тем не менее, она позволила Мэри прикоснуться к ней.

— Один из четверокурсников, слизеринец, сделал ей больно, развлекая себя и своих друзей,— произнесла Кэт неожиданно для Мэри, и волшебница удивилась ее голосу – непривычно жесткому.— Он чуть не поплатился за свою глупость жизнью – разъяренный жеребенок чуть не проткнул его своим рогом, после умчавшись в лес. Я решила, что лучше будет подождать до вечера, а не мчаться догонять бедняжку сразу. Теперь она знает, что ни я, ни ты, не причиним ей зла, и, думаю, пойдет с нами.

Кэт была права – уже через пять минут жеребенок шел вместе с волшебницами в ту рощу, где обычно обитал. Шли они медленно, перебирая великолепную гриву жеребенка руками. Мэри, захватив в кулак сразу несколько золотистых прядей, почувствовала, как медальон внезапно ожил, и начал излучать энергию, что переходила в нее как в некий сосуд. Волшебница почувствовала сильное головокружение, и торопливо выпустила из пальцев золотистые пряди. Видимо, медальон всей своей сущностью почувствовал близость такого родного ему создания и захотел поприветствовать его. Мэри обругала себя за неосторожность и больше единорога не касалась до самого конца пути.

Доведя единорожку до места, Кэт еще минут десять ласкала ее шею и гриву, шепча какие-то ласковые и нежные слова. Мэри невольно залюбовалась картиной, которую представляли собой малыш единорог и Кэт – такое складывалось впечатление, словно Кэт – тоже единорог, столько любви и ласки было в каждом ее движении и взгляде, что был устремлен на единорожку. И Кэт так странно ухмыльнулась, когда Мэри произнесла свое предположение вслух, что волшебница на миг представила Кэт в подобном облике и невольно почувствовала благоговение к своей спутнице. А ночью ей снилось целое стадо единорогов…

Следующие два дня прошли почти так же, как и предыдущие – Мэри знакомилась с новыми учениками, пытаясь запомнить их, проводила уроки... Ничего необычного ни на парах, ни после, не происходило, и она постепенно начала вливаться в тот водный поток, что принял ее довольно гостеприимно. Особенно Мэри нравилось гулять по вечерам с Кэт. В один из вечеров они искали редкие цветки полулунника – цветка, что цвел лишь при полулунии. По дороге они оживленно болтали, рассказывали друг другу о своей жизни. Оказалось, что Кэт обучали волшебству ее родители – в основном мать, так как отец играл в сборной Англии по квиддичу, и очень редко бывал дома. Но незадолго до двеннадцатилетия Кэт он получил серьезную травму, и смог больше времени уделять семье. Тогда он мечтал, чтобы Кэт, как и он, играла в квиддич профессионально, но у девочки не было к нему даже любительского интереса – она больше любила водиться с волшебными существами, лечить их... Вскоре ее родителям стало ясно, что это – больше, чем увлечение, и они перестали настаивать на том, чтобы Кэт выбрала что-то другое. Так что она, получив необходимые знания, устроилась в Министерство магии в отдел контроля популяций магических существ. Года два назад Кэт познакомилась со своим мужем, Джеком, они сыграли свадьбу... Кэт, что уже тогда работала в Хогвартсе, было тяжело без мужа быть почти девять месяцев, зато потом... Одна ее улыбка говорила Мэри, что приезжая на летние каникулы, она легко наверстывает упущенное.

Мэри тоже рассказала о себе – то, что не касалось ее жизни как Пожирательницы смерти. О своей личной жизни она не говорила – но Кэт как будто даже не было это интересно, по крайней мере, если и был, внешне ее интерес никак не проявлялся.

В пятницу вечером Мэри гуляла по Запретному лесу одна – Кэт была очень занята и еще за ужином сказала ей, что в лесу этим вечером не появится. Постепенно в лесу стало холодно, подул пронизывающий ветер – приближалась гроза. Мэри, разумеется, не желала мокнуть под проливным дождем и ускорила шаг. Но уже через минуту пропахала носом землю – коварно попавший под ноги корень заставил ее распластаться под деревьями. Шипя сквозь зубы проклятия, волшебница поднялась и застыла на месте при виде дюжины молчаливых кентавров, что окружили ее со всех сторон.

— Зачем ты в нашем лесу, волшебница?— заговорил кентавр, стоящий к Мэри ближе всех.

— Я пришла сюда с миром. Я просто хотела...

— Людям не место в нашем лесу!— оборвал ее гул сразу со всех сторон – Мэри при виде поднятых луков тут же выкрикнула:

— Не место? Но люди все же ходят здесь – Хагрид, к примеру, Кэт Мейнджен...

— Им мы можем полностью доверять, тебя же видим впервые.

Эти слова были встречены одобрительными выкриками, опущенные, было, луки вновь поднялись с уже готовыми сорваться стрелами. Но Мэри и не думала сдаваться: