Сильная и независимая

Задумчиво киваю:

— Да, наверное, так и есть.

— Ну и что тебе не нравится?

— Пожалуй, все нравится. Я бы не хотела спешить.

— С чем спешить?! — раздается над ухом знакомый голос, и тут же загребущие лапищи Данила смыкаются на моей талии.

— О, привет. Ты какими судьбами здесь?

— Подрабатываю, — пожимает плечами. — В универе каникулы.

— М-м-м. Ты не рассказывал мне о своих планах.

— Ты ими не интересовалась. — Глаза парня чуть сощуриваются, будто он оценивает меня, но голос остается равнодушным. — Давно вернулась?

Почему-то от его спокойной интонации становится неловко. Гложет чувство вины за то, что я ему до сих пор не сообщила о возращении. По-хорошему, я должна была написать первой, но так и не сделала этого.

— Вчера. Как раз хотела тебе позвонить.

— Ясно. Сегодня увидимся?

Будто призывая подругу на помощь, бросаю на Лерку опасливый взгляд. Я и правда не могу понять, что мне делать с Данилом. Бросить? Так ведь синица в руках, наверное, лучше журавля в небе. Тем более когда нет уверенности, что мне нужен этот самый журавль.

— Если я не слишком поздно освобожусь. Напишу тебе, ладно?

— Ага. Ну, — Данил ведет рукой по затылку, — тогда я побегу. Мне доверили мини-группу.

— Давай.

Данька уходит, демонстративно играя мышцами. Они у него совсем не такие, как у Наумова. В первом случае видно, что это результат работы в спортзале, помноженный на хорошую генетику, во втором… Во втором фигуру явно пообтесала жизнь. И, наверное, именно эта необузданная естественность делает харизму Наумова такой убойной.

После тренировки наспех принимаю душ, прощаюсь с Леркой и мчу сначала в салон, а потом и в наш новенький, снятый на денежки Наумова офис. Я, конечно, старалась держать обещание и не выпадать из рабочего процесса, но все же некоторые вопросы удаленно решить не получилось.

— Ну как мы тут? Еще стоим?

— Юля! — Стаська подхватывается со стула и бросается ко мне обниматься. — Я тебя не ждала. Думала, ты еще отлежишься денек с дороги…

— Я и так хорошо отдохнула. Рассказывай, как вы тут без меня поживаете.

— Да все нормально, Юль. Если не считать застрявшего на таможне оборудования, но об этом ты знаешь.

— Ага. И что говорят?

— А что они скажут? Не подмажешь — не поедешь. Все как всегда. Вот, глянь образцы упаковки. Каким будет вердикт?

— М-м-м… Ничего вроде бы.

— Мне тоже так кажется. Но что мы все о работе? Как отдохнула-то? Как тебе папина яхта? — хитро сощуривается Стаська.

— Нормально. Мальчикам очень понравилось наше путешествие. А что?

— Да ничего, Юль. Просто удивляюсь, что он тебя пригласил. Видишь ли, папа уверен, что женщина на судне к беде. Ты, наверное, слышала эти пещерные байки…

Слова Стаськи задевают что-то внутри. Ведь если так, это же… что-то значит? Или нет?

— Надеюсь, на тебя отцовское суеверие не распространялось? — усмехаюсь.

— На меня — нет. Но это потому, что в его глазах я всегда ребенок, — дуется Стася. — Слушай, Юль, а тебе как вообще… папа?

— В каком смысле? — нервно пробегаюсь пальцами по образцу.

— В том самом! Он вроде ничего, да? Я, конечно, необъективна, но…

— Да нет, что ты. Твой отец весьма неплох. Только, Стась, я не пойму, ты вообще к чему клонишь? М-м-м?

— Ни к чему! Просто не могу не думать о том, что из вас бы получилась отличная пара. Папа и по возрасту тебе подходит, и в целом… Ну, не всерьез же у тебя с Даней!

— Конечно, нет. А что касается твоего папы… — закидываю удочку. — Ты откуда взяла, что у нас что-то может получиться? Он тебе намекал или…

— Нет! — Стаська округляет глаза. — Ты что! Он вообще, кажется, верит, что я знать не знаю о его личной жизни. А я не только знаю, но и думаю, что это же никуда не годится! Ведь он сам по себе этим девкам и даром не нужен, понимаешь? Только его кошелек.

— Кажется, ты недооцениваешь обаяние своего папы.

— Да нет. Просто я хочу, чтобы его полюбили, как он того заслуживает.

— Думаю, это непременно случится, — отвожу глаза. — А пока давай вернемся к делам? Я бы не хотела засиживаться до ночи. Данька и так обиделся, что я ему не сообщила о возвращении.

— А, ну да… — сникает Стася. — Извини.

Глава 19

В следующий раз мы увиделись с Наумовым спустя пару дней. Был погожий летний день, а если точнее — уже вечер. Я засиделась в салоне, с упоением разгребая завалы в почте, когда вдруг услышала громкий хлопок входной двери. Знаете, я, наверное, никогда не перестану удивляться тому, как сложно устроена человеческая психика. Взять хотя бы меня. До этих пор я даже не представляла, насколько меня травмировало нападение Семена. Всерьез думала, что оно осталось в прошлом, не оставив заметных шрамов в душе. Но стоит звуку открывающейся двери достигнуть моих ушей, как меня буквально отбрасывает к событиям той страшной ночи. Хочу закричать — и не могу, ведь костлявая рука страха сжала мне горло.

— Эй… Здесь есть кто-нибудь? Юля?

Наумов?!

От облегчения подкашиваются ноги. Я резко встаю, но колени такие мягкие, что, не ступив и шага, я вновь оседаю в кресло. Из груди вырывается нервный смех. Ну, что за фигня? Взрослая женщина, а испугалась, как ребенок. Собрав остатки сил, кое-как заставляю себя подняться. Заглядываю в зеркало — м-да! Впрочем, могло быть и хуже.

— Добрый вечер. Какими судьбами? — интересуюсь немного дрожащим голосом. Наумов оглядывается. Сканирует меня внимательным взглядом, проходясь с ног до головы.

— Привет. Я тебя напугал?

— Немного, — вздыхаю. — Надо снять с двери колокольчик.

Наум оборачивается к входу. Трет заросшую, как у моджахеда, щеку и, вновь в упор на меня уставившись, спрашивает:

— Есть стремянка?

— Да…

— Веди!

Стараясь не показать своего удивления, послушно плетусь к подсобке.

— Может, тебе стоит обратиться к психологу?

— Все не настолько плохо. Вот… — отхожу в сторонку, пропуская вперед Наумова.

— Точно? Ты бледная, как поганка.

— Зато ты — черный, как… как… я не знаю кто. С ума ты, что ли, сошел — ходить без SPFа?

— Да что мне будет?

Я открываю рот, чтобы разразиться лекцией на тему вреда загара, но он поворачивается ко мне спиной и с лестницей наперевес шагает к двери. Установив небольшую стремянку, надавливает ладонью на верхнюю ступеньку, проверяя, выдержит ли та его немаленький вес, и решительно забирается вверх. Картинка, открывшаяся моему взгляду, конечно, тот еще сюрреализм. Стою, залипнув на сильных руках, широченной сутулой спине и удивительно крепкой заднице. Пальцы у Наумова крупные, как и все в нем, но это ничуть ему не мешает проворно распутывать узелки на веревочке, крепящей колокольчик к вкрученному в стену саморезу.