Сильнее времени

Однажды вечером, когда он очнулся после очередного сна, то увидел, что в кибитке только он и юная дева. Солнце почти село. За откинутым пологом был виден край горизонта и багровеющий закат.

Девушка сидела на краю повозки, подогнув под себя ноги, так, что видно было лишь ее маленькие пяточки, и читала книгу. Ротмистр Терепов был ошеломлён: цыганка и вдруг читает. Большинство из них было малограмотными, потому Алексея так поразил сей факт. Он бесшумно приподнялся, благо, сил уже несколько дней, как хватало, закинул одну руку за голову и залюбовался девушкой. Не так давно он выяснил, что её зовут Натэллой. Наташа, если по-нашему, решил Алексей.

Натэлла была худенькой, с острыми ключицами девчонкой, с чёрными, вьющимися волосами до самых лопаток. Кожа её была лишь слегка смуглой. Но самыми невероятными в ней были глаза - глубокие, зелёные, словно колдовские. Настоящие цыганские, как омут, в котором хотелось утонуть.

Алексей любовался ею, а она даже не замечала, увлечённая чтением. Склонила набок голову, старательно вглядываясь в буквы.

Алексей задумался на миг, вспоминая, а потом прочёл заученное в детстве стихотворение:

– Над лесистыми брегами,

В час вечерней тишины,

Шум и песни под шатрами,

И огни разложены.

Здравствуй, счастливое племя!

Узнаю твои костры;

Я бы сам в иное время

Провождал сии шатры.

Завтра с первыми лучами

Ваш исчезнет вольный след,

Вы уйдете — но за вами

Не пойдет уж ваш поэт.

Он бродящие ночлеги

И проказы старины

Позабыл для сельской неги

И домашней тишины.

Натэлла вздрогнула и обернулась. В тот миг она впервые услышала его голос, такой глубокий, обволакивающий. Она читала роман о любви, выменянный в окрестной деревушке у дочери лавочника. Пришлось отдать любимое монисто. Голос офицера пригвоздил её к месту. Она уставилась на него. Оказалось, мужчина давно наблюдает за ней, а Нати даже и не заметила, увлечённая рассказом.

– Это Пушкин. Стихотворение «Цыганы». Ты знаешь такое?

Нати покраснела. Нет, она никогда не читала стихов. Только и смогла что залиться румянцем и замотать головой, мол, нет.

– Пушкин - великий русский поэт, солнце русской поэзии. Обязательно почитай при случае.

Нати кивнула и только тогда, наконец, смогла почувствовать в себе силы, чтобы встать, чтобы исчезнуть.

– Не уходи, - попросил офицер.
– Покажи мне, что ты читаешь?

Сомнение промелькнуло в душе девушки. Можно ли подойти? Если бабка увидит, то будет ругать. Натэлле позволялось лишь обрабатывать раны офицера и то лишь тогда, когда он почти всё время спал и был так слаб, что и говорить не мог.

Чуть больше месяца миновало с той ночи, когда Нати притащила его в табор. Офицер окреп, раны его затянулись. Молоденькой Натэлле безумно хотелось взглянуть на него. Русский офицер, а это был именно офицер, рассказал Андрейко, разительно отличался от всех мужчин, которых когда-либо видела Нати. Он был рослым, с белой кожей и пшеничными, вьющимися волосами, которые падали на высокий лоб. Глаза его голубые пленили сердце молодой цыганки. Эти глаза снились ей по ночам, отчего Нати становилось вдруг так жарко, как никогда.

Нати опомнилась. Молчание затянулось. Уходить было глупо. Мужчина с интересом смотрел на неё. Девушка встала и подошла к лежанке офицера.

– Это роман о любви. Я выменяла его на монисто.
– Нати улыбнулась озорно и показала Алексею книгу.

Ничего особенного, обычная бульварная книжонка. Но сам факт того, что девушка читала и тянулась к книгам, был для Алексея откровением.

– Если тебе удастся, читай хорошие книги.

– Разве книги бывают плохими?
– Девушка наклонила голову чуть набок.

Наивная, подумал Терепов, а вслух лишь усмехнулся.

– Конечно. Бывают такие, что и гроша ломаного не стоят.

Нати недоверчиво смотрела на него, впитывая каждую чёрту лица, каждое движение мимики.

– Откуда ты знаешь русский?
– Поинтересовался Алексей, переводя тему.

– Мы раньше жили в России, когда я была ребёнком.

Он снова усмехнулся. Она и сейчас выглядела ребёнком. Сколько ей: 15, 16?

Идиллию их беседы нарушил невесть откуда явившийся Андрей. Он вдруг возник в кибитке и опасливо уставился на беседующих офицера и свою сестру.

– Что ты делаешь здесь?
– Сурово спросил ее Андрей на родном языке.

Нати фыркнула, взяла книгу с лежанки Алексея и, взметнув полами своей цветастой юбки, унеслась прочь.

– Ты, вот что, господин офицер.
– Неприязненно начал цыган, перейдя на русский.
– Мы сейчас недалеко от Ловчи. Здесь ваши, третьего дня взяли городок. Оставим тебя здесь. Ты уже достаточно силён, чтобы вернуться к своим. А нам надо идти дальше.

Алексей кивнул. Это было разумным.

– Мы итак слишком много сделали для тебя. Каждая встреча с турками грозила нам быть повешенными, за то, что прячем русского офицера. Да и твои тебя, уже потеряли, почитай.

– Я понимаю, что доставляю неудобство. И я благодарен вам за спасение. Я постараюсь отблагодарить вас. Если ты или кто-то из твоих людей сопроводят меня к войскам завтра с утра, я буду благодарен.

Андрейко кивнул.

Война была слишком близко, опасность дышала им в спину, и Андрею давно уже хотелось убраться отсюда подальше. Вот отделается от офицера и укатят подальше на север. Андрей с облегчением вышел из кибитки. Он боялся, что офицер захочет остаться ещё. Он был пока слаб, но жизни его ничего не угрожало, а потому лишние люди не нужны в таборе.

К тому же он заметил, с каким интересом смотрит на него сестра, а это уже совсем нехорошо. Пусть этот русский убирается прочь, а они пойдут своей дорогой.

***

Нати узнала, что брат решил избавиться от офицера, подслушав их разговор. Любопытство победило, и она задержалась у кибитки, чтобы понять, о чем будут толковать Алексей с Андреем. Обида и чувство несправедливости затопили ее душу. Только они, наконец, смогли обмолвиться словом, как все рушится. Уже завтра Алексея, Нати давно уже выяснила, как зовут русского, сопроводят в лагерь к своим, и он навсегда исчезнет из ее жизни. Так быть не могло, решила девушка. А еще она поняла, что влюблена в него и это открытие поразило ее до глубины души.