Сильнее всех преград

Астория взяла разведённую шоколадную глазурь и начала покрывать ею маленькие ёлочки. Джинни, бурча под нос, что дома нельзя одними Манящими чарами достать нужную миску, долго копалась в посудном шкафу, пока на помощь не пришли уже переодетые в безумно яркие костюмы Фред и Джордж.

– Акцио, миска!

Фред ловко поймал её и подал сестре.

– Бедняга, как ты ещё полгода будешь жить без волшебства?

– Я буду применять его в нашей милой школе, разумеется. – Джинни быстро, одной рукой раскалывала над посудиной яйцо за яйцом. Потом принялась яростно взбивать их. – Благодаря нынешней власти применять магию приходится весьма часто, чтобы хоть как-то осадить обнаглевший народ.

– Всё же не лезьте на рожон, девочки, прошу вас, – в голосе Молли послышалась неподдельная тревога.

– Ну уж нет, мама, Джинни у нас молодец! – с гордостью сказал Джордж. – Ещё задаст жару этим Кэрроу со Снеггом!

– И Астория туда же, – добавил Фред. – Джинни, что ты с ней сделала?

Астория запустила в него печеньем-ёлочкой и угодила по носу.

– Обстоятельства несколько изменились, – рассмеялась она. – Вы тоже, кстати, не подарки! Кэрроу бы с ума сошли, будь вы в школе.

Фред снова широко улыбнулся.

– Это да, мы бы им такое устроили!.. Слушай, почему у тебя ёлки шоколадные? Деревья коричневые не бывают.

– Отчего же, если они без листьев, то ствол и ветки как раз коричневые, – возразила Астория.

– Но у тебя же ёлки! – Джордж подключился к обсуждению. – Они хвою не сбрасывают, а потому не могут быть голые. Дай-ка я исправлю.

Он направил палочку на глазурь, и она стала ядовито-зелёного цвета.

– Давай лучше в белый, – сказала подошедшая Молли, не без испуга глядя на печенье.

– Да уж, – заметила Джинни, откусив маленький кусочек одной из ёлочек, за которую принялась было с такой опаской. – Совсем недурно, но я тоже предпочла бы белую глазурь. Сейчас зима, и ёлки будто под снегом.

– Ну нет, теперь поздно, всех будет тошнить зелёным! – засмеялся Фред.

– ФРЕД!!!

– А почему бы нет? – отозвался он, следя за тем, как Джинни заваривает чай.

В кухню спустились мистер Уизли и Чарли. Всё утро они что-то обсуждали наверху.

– Доброе утро! С Рождеством! – продекламировал Чарли ещё с лестницы в какую-то трубку наподобие рупора.

– С праздником всех! – Артур поцеловал жену, крепко обнял детей и Асторию. – Я слышал, вы говорили о глушителе. Ну-ка, расскажите поподробнее.

– Дорогой, забудь на пару минут о магловских изобретениях, попробуй-ка лучше печенье.

Артур взял одну ёлочку и с видом дегустатора откусил четвертинку.

– Мм, хоть с виду и страшно, а на вкус недурно, – оценил он. – Вроде шоколад?

– Точно, пап! Джордж его перекрасил, а вкус-то остался тот же.

– Выложи печенье на тарелку, Джинни, не ставь на стол весь противень, – машинально сказала Молли, с помощью палочки расставляя блюдца со всякими вкусностями. – И весь кувшин молока тоже не ставь, ради бога, налей, как полагается, в молочник.

– Да, мама, хорошо, мама, – так же машинально откликнулась Джинни. – Не понимаю, зачем на кухне разводить такие церемонии. Мне только придётся потом возвращать все остатки по местам и мыть лишние тарелки.

– Слушай, что тебе говорит мама, – поучительным тоном сказали близнецы. – Нам куда приятнее наблюдать, как ты всё это проделываешь без волшебства.

Джинни грозно посмотрела на них, но тут же сама рассмеялась. Солнце наконец поднялось над горизонтом и ярко, почти по-летнему засветило в окна Норы. Праздник наступил.

В этом году праздновать Рождество в Малфой-мэноре было так же нелепо, как устроить бал на похоронах Дамблдора. 25 декабря был самым обычным днём, если можно так сказать, учитывая, что теперь в любой такой “обычны” день по всему дому сновали Пожиратели, а к заточённому в подвале Олливандеру, изготовителю волшебных палочек, добавилась новая пленница. Полумну пока не трогали: к чистокровным волшебникам, пусть и предателям крови, отношение было особое, но, главное, её не трогали потому, что ждали возвращения и распоряжений Волан-де-Морта. За ней и Олливандером следил Хвост, но функция главного контролёра принадлежала Беллатрисе. Кормили пленников редко – очевидно, для того, чтобы путём физического истощения обессилить и духовно. Но это было не так-то просто. Из подвала ни разу не донеслось ни плача, ни стона, ни крика. Ни одной просьбы, ни одного всплеска злости или отчаяния. К сожалению и досаде Драко, к заточённым было не попасть: Хвост днём и ночью дежурил возле двери, а когда ему было необходимо отлучиться, его сменял кто-нибудь другой.

Не имея ни сил, ни желания находиться в особняке, Драко целыми днями бродил за его территорией, в уилтширском лесу – иногда один, иногда с кем-нибудь из родителей, чаще с матерью. Хоть Малфои и старались по возможности держаться вместе, Люциус страшился в очередной раз вызвать гнев Тёмного Лорда, поэтому зачастую предпочитал оставаться в доме – на случай, если повелитель вздумает посетить свой штаб. К тому же, Люциус уже несколько месяцев был безоружен: тот самый повелитель отнял у него волшебную палочку, их семейную реликвию, передававшуюся из поколения в поколение по мужской линии. Из разговоров с отцом Драко понял, что, на самом деле тот, ещё будучи в Азкабане, разочаровался в идеях Волан-де-Морта, а теперь, беспомощный и растоптанный морально, и вовсе жалеет о своём выборе, сделанном более двадцати лет назад.

– Я боялся, что ты не захочешь больше со мной говорить, – с удручённым видом сказал он в один из немногих вечеров, когда они все втроём гуляли по вечернему заснеженному лесу. Драко и Нарцисса изумлённо переглянулись: Люциус никогда прежде не говорил таким тоном.

– С чего ты взял, отец? В отношении Тёмного Лорда наши взгляды совпадают, а уж если ты изменил своё мнение ещё по одному пункту, то беспокоиться и вовсе не о чем.

– По какому пункту?

– Ты сам прекрасно знаешь, – Драко нахмурился, ведь у него была та же дурацкая привычка уходить от ответа и делать вид, что он не понимает, о чём идёт речь. Нарцисса с нескрываемым волнением наблюдала за ними обоими, нарочно чуть отстав.

Вдруг они услышали лёгкий шелест крыльев, и мгновение спустя между деревьями показалась маленькая белоснежная сова, стремительно и почти бесшумно направляющаяся к ним. Драко сразу узнал её: Снежинка. Он одновременно ощутил радость и тревогу – Асторию не пугает, что письмо могли перехватить?

Сова аккуратно уселась к нему на плечо и ткнула головой в шею. Драко забрал у неё письмо из клюва, но не успел даже убедиться, действительно ли оно от Астории, как Снежинка взмыла в воздух и под взглядами старших Малфоев скрылась в сумерках.

– Драко, что всё это значит? – спросила мать.

– Один момент, – он был слишком сосредоточен на послании, чтобы суметь сейчас что-то объяснить. Распечатав конверт, он достал из него маленький листок.

«Решила на всякий случай обойтись без обращения.

С Рождеством! У меня всё в порядке, я с большой огненной семьёй в безопасном месте. Сова улетит сразу, не удивляйся – так надо. Если это возможно, лучше пришли своего филина.

Ради бога, сообщи, как там наша белоснежка с орлиного факультета!