Сильные не убивают. Книга 2

Потираю выбритую сторону головы:

— Да как-то… не до того в последнее время было.

— Крайне легкомысленно с твоей стороны, — Шакловитый укоризненно вскидывает брови, которым явно придавал форму хороший стилист. — Потому что месторождения тяги на материке истощаются одно за другим. А это значит, что со дня на день ваш регион станет объектом повышенного интереса. Сюда хлынет множество предприимчивых разумных самого разного толка. И им понадобится дешевая рабочая сила.

— Насколько… дешевая?

— А это уже зависит от вас. Может, от тебя лично. Так что ваше сообщество ждут интересные времена. Потому что мумиё нужно всем. Государство, разумеется, всегда стремится всесторонне защищать права граждан… Вот только, как ты уже могла заметить, на Сахалине оно традиционно довольно слабо присутствует. Что, безусловно, твою вольнолюбивую натуру должно только радовать. Это хорошо, что лидером здесь будет такая храбрая, такая самостоятельная девочка… Впрочем, у вас же недавно погиб военный вождь. Понимаешь, что это означает?

— Что… если припечет, инициируется новый военный вождь?

— Весьма вероятно. Любопытно, помогут ли архаичные социальные механики вашему сообществу пройти через кризис. И как-то ты со своими пацифистскими ценностями впишешься в реализацию этих механик. Скажу по секрету — твой стиль приглянулся кое-кому на самом верху, на тебя вовсю делают ставки… Однако бога из машины не жди — справляться придется своими силами.

— Умеешь ты утешить и обнадежить, Борис Онуфриевич!

— А то! В чем смысл деятельности государева человека, если не в успокоении и воодушевлении подданных? Приятно было поболтать, однако не смею далее отвлекать от неотложных дел…

Шакловитый встает со стула — спинка так и не отвалилась, ну надо же — и уже поднимает руку, чтобы сотворить пасс, но хлопает себя по лбу:

— Экий я рассеянный, совершенно запамятовал… На днях намерен повидаться с одним твоим знакомцем — Андреем Усольцевым. С ним теперь не так уж просто связаться обычными средствами, так что, может, желаешь весточку передать с оказией? Приветы и пожелания, или вопросы какие-то между вами остались? Рад буду услужить!

Вопросы?! Да я извелась в последние дни, мысленно задавая Андрюхе вопросы. Понимала, что только душу себе травлю почем зря, но прекратить не могла. Зачем, почему, за что? И когда ты решил, что сделаешь это? Когда мы обнялись в пылающем ангаре — ты знал? А когда делили Кларины бутерброды? А когда я выворачивалась наизнанку, приводя в чувство разъяренную толпу — ты уже тогда все для себя решил, да, Андрюха?

А впрочем… что толку в вопросах, ответы на которые я все равно выслушивать не хочу — даже если кто-то и соизволит их предоставить?

Может, просто передать, что если я его увижу — порву на тряпочки? Или наоборот — что я решила отказаться от мести, быть выше этого? Или что-то безличное, холодное, злое — поздравляю, мол, Андрюха, ты образцово-показательный опричник, вершина эволюции человеческой расы…

Глупости это все. «Пустое. Оставь», — подсказывает тень.

— Ты очень любезен, Борис Онуфриевич. Но передавать не нужно ничего. Нечего.

— Вольному воля, — улыбается Шакловитый и исчезает в портале.

Шик-блеск… Надеюсь, хотя бы к этим спецэффектам привыкать не придется.

Выглядываю в окно — машина уже ждет. Принимать дела Генриха… Когда-то я клялась себе, что никогда не стану такой, как он, а теперь не знаю — смогу ли защитить город, как делал это он? А, ладно, война план покажет.

Встаю с топчана — голова уже почти не кружится. Тень лежит у моих ног — густая, плотная, более темная, чем должна быть в это время суток.

После всего, что произошло в подвале, мы стали ближе… нет, не так — мы стали одним. С этого дня и впредь тень будет делать меня сильнее. Мы будем много драться — за снага-хай… и со снага-хай, потому что мой народ — злейший враг сам себе. Придется идти по лезвию — и мы пройдем. Моя тень никогда меня не предаст, и вместе мы справимся со всем.