Синдикат должен быть разрушен

Тем временем пространство зала заполнилось народом, фотографировавшимся с моделями, внучками и дочками миллиардеров в наших нарядах. Банкиры, бизнесмены, политики оживленно общались, обсуждали дела, передвигаясь по залу и подхватывая бокалы шампанского с подносов, ловко сновавших в толпе официантов. Некоторые сразу устремились к столам с закусками, похватали тарелки и накладывали себе горки салатов, закусок, тостов и прочих вкусностей.

— Пойдем, прогуляемся, познакомлю с влиятельным людьми, представлю своим приятелям и подругам, — предложила Мадлен.

— Окей, пошли, — согласился я.

Мы вышли, я остановил проходящего мимо официанта взял два бокала с шампанским, один вручил Мадлен.

— Спасибо, — улыбнулась девушка. — Я тут кое-кого заметила. Давай отойдем вон к той колонне?

Я кивнул.

— Видишь вот этого седого джентльмена рядом с женщиной в очках? — мисс Рокволд указала взглядом на оживленно пожилого мужчину в сером костюме оживленно беседующего с худой молодой дамой лет на тридцать моложе. — Это Джонсы, отец и дочь — ещё та семейка. Сейчас они владеют инвестиционным фондом «Loyalty Investments». Специализируются на инвестициях, собирают деньги сотнями миллионов по всему миру и вкладывают их в выгодные проекты. Но тут есть один интересный момент, благодаря которому, я думаю, эта семейка лет через десять станет одной из самых богатых в мире.

— Какой момент? — спросил я, с интересом ожидая продолжения.

— Чтобы обойти закон и не платить много налогов, эта парочка создала сеть более мелких фондов, — тонко улыбнулась Мадлен, — связанную с «Loyalty» и основанным им подобными предприятиями. В движениях денег этой огромной сети, раскинувшейся по всем оффшорным зонам, США и Европе сам черт ногу сломит. Там так всё запутано, что свихнуться можно. Но это позволяет им платить минимум налогов. Министерство юстиции, налоговое управление ничего не могут сделать. Но это ещё не всё. Дело в том, что «Loyalty» им уже целиком не принадлежит. С момента покупки отцом и дедом этой парочки инвестиционного фонда в сорок третьем году, в нём произошли большие изменения. Значительная часть фонда выкуплена другими акционерами — миллионерами и миллиардерами. И эта семейка выкинула следующий финт. Создали собственный фонд «Main Capitals Partners Investment». Отец и дочь, благодаря руководству «Loyalty», обладают огромными связями в центральном правительстве, дружат со многими губернаторами штатов и высокими чиновниками. Самые выгодные сделки с учетом инсайдерской информации, полученной от высокопоставленных знакомых, проводят сначала через свою структуру. А потом уже, на остаточной основе, через «Loyalty». И то не всегда. Несколько раз с ними сотрудничали дед и Майерс, когда им не хватало финансов для глобальных операций. Думаю, Харольд тайно до сих пор проворачивает с ними кое-какие делишки. Так вот, благодаря такому подходу, они уже заработали миллиарды, а через несколько лет их состояние увеличится в десятки раз.

— Очень интересно, — хмыкнул я. — Познакомить с этой семейкой можешь?

— Запросто, — улыбнулась Мадлен. — Пойдем, представлю тебя им.

Мы двинулись к Джонсам, но неожиданно из толпы вынырнул смазливый черноволосый парень с бокалом вина в руке.

— Привет Мадлен, — криво улыбнулся он. — Давно не виделись.

— Давно, — сухо ответила девушка. — Чарли, мы заняты, дай пройти.

— Тебе придется уделить мне несколько минут, — нагло заявил парень. — Нам с тобой надо объясниться. Попроси этого жиголо погулять, пока мы будем разговаривать.

Физиономия паренька показалось мне знакомой. Я пригляделся. Чарли Шин собственной персоной. Только его здесь не хватало для полного счастья!

Примечания:

Бензодиазепины — психоактивные вещества со снотворным, седативным, анксиолитическим (уменьшение тревожности), миорелаксирующим и противосудорожным эффектами. Кратковременное применение бензодиазепинов отрицательно сказывается на нескольких областях познания — наиболее заметным эффектом является препятствие формированию и консолидации воспоминаний о новом материале, и может возникать полная антероградная амнезия.

Глава 22

— Улыбнитесь, пожалуйста, — попросил я.

— Зачем? — оторопел актёр.

— У вас такая красивая улыбка, ровные белые зубы, — невинно заметил я. — Будет обидно снова тратиться на стоматолога.

— Почему это? — хмыкнул Шин.

— Потому что надо думать, прежде чем говорить, — мягко пояснил я. — Это иногда помогает сохранить здоровье и дожить до преклонных лет.

— Вы мне угрожаете? — с фирменным прищуром пронзительно глянул Чарли.

— Советую, — усмехнулся я. — Кстати, я вас узнал. Вы тот самый второстепенный актеришка, снявшийся в отличном фильме «Молодые стрелки». Там ещё сам знаменитый Эмилио Эстевес играл Билли Кида. Скажите, вы хоть взяли у него автограф? Такого момента в жизни может больше не представится.

Шин заскрежетал зубами. Мадлен улыбалась, с удовольствием слушая нашу полемику.

— Издеваешься?! — прошипел он. — Эмилио — мой старший брат.

— Здорово! — почти искренне восхитился я. — И каково иметь в родственниках знаменитость? Наверно тебе с ним тяжело общаться, всё-таки он отличный актёр, может звёздная болезнь иметься. И, наверно, собственное ничтожество неприятно ощущать.

— Я понял, ты издеваешься, — скривился Чарли. — Ладно, мы с братом — актёры. А ты, кто такой? Подаватель тапочек и мальчик для развлечений Мадлен?

— Кто бы ни был, не наркоман и не алкоголик, — мгновенно парировал я. — И вообще, что ты к нам пристал? Тебя же не девушки интересуют. Иди лучше Корри Хэйма на свидание пригласи, ему как раз уже восемнадцать исполнилось, можете смело встречаться, не прятаться от всех, как в «Дозоре». Заодно вместе наркотой закинетесь для усиления эмоций.

— Слушай парень, — начал Шин и осекся. До него дошло сказанное. Лицо Чарли побледнело, рот приоткрылся, в карих глазах мелькнул страх.

— Откуда ты зна… — он потрясенно замолк, судорожно сглотнул и пробормотал. — Какой к черту Хэйм, с чего ты это взял?

Взгляд напрягшейся Мадлен стал бритвенно острым.

— Майк, ты о чем?

— Не важно, — я усмехнулся.

Не объяснять же мисс Рокволд, что в прошлой жизни любил читать глянцевые американские журналы о жизни в Голливуде, скандалах, новостях и прочих событиях, связанных с кинозвездами. А Чарли Шин, несмотря на всю неоднозначность своей личности, был великолепным актёром, за жизнью которого до определенного момента я следил. Потом стало противно, интересоваться светскими хрониками перестал. Просто смотрел фильмы с Шином, наслаждаясь безупречной игрой, не отождествляя героев с реальной личностью лицедея.

И всё-таки? — девушка, не дождавшись ответа, проявила настойчивость.

— Он знает, — усмехнулся я. — Освободи дорогу, Чарли.

Аккуратно, свободной рукой, отодвинул онемевшего актера и позволил Мадлен пройти.

Когда мы чуть отошли, повернулся, улыбнулся и сообщил:

— Через пару лет тебе могут предложить роль придурка в одной комедии. Даю совет — не отказывайся. Фильм станет блокбастером. Тебе даже играть не придется, достаточно быть самим собой.

Шин скрипнул зубами, растерянность в глазах сменилась злобой, но отвечать не решился, просто отвернулся.

Джонсы уже переместились за столик рядом с колоннами и аркой. И рядом с ними, какой сюрприз, сидел Дэниэль Рокволд и широкоплечий брюнет лет тридцати в смокинге. Все четверо оживленно общались, попивая шампанское.

— Майк, давай позже к ним подойдем, — предложила внучка миллиардера. — Видишь, дед с ними разговаривает, дела обсуждает, он будет недоволен, если мы сейчас влезем. А рядом знаешь, кто сидит?

— Кто? — полюбопытствовал я.

— Его в этом году назначили помощником окружного прокурора Манхэттена, — многозначительно пояснила мисс Рокволд.