Синдикат должен быть разрушен

— Слушай, а можно попросить у твоего деда кассету? — загорелся я. — Была бы хорошая память об этих поединках. И другу отличный сюрприз сделаю, будет смотреть и гордиться, что самого Моррисона выстегнул.

— Ты меня плохо знаешь, Майк, — ослепительно улыбнулась Мадлен. — А я тебя, наоборот, хорошо. Кассета уже у меня в сумочке. Да, сразу предупреждаю, я сделала себе копию, будет в моей личной коллекции, чтобы хвастаться перед подружками.

Мисс Рокволд, расстегнула висевшую на плече сумочку, вытащила и протянула видеокассету:

— Держи.

Примечания:

Мотт-Хэйвен, Браунсвилл, Хантс-Пойнт –неблагополучные районы Нью-Йорка с высоким уровнем криминала

Глава 25

— Спасибо, — поблагодарил я.

— Всё, ты на сегодня закончил? — поинтересовалась девушка. — Спускаемся в офис?

— Зал арендован на два часа, — пожал плечами я. — Потренируюсь, раз уже переоделся, и представилась такая возможность.

— Окей, — кивнула Мадлен. — Ты всё-таки молодец, что не стал бить этого выпендрежника. Дед будет доволен.

— Думаю, мне не оставили никаких шансов, — криво усмехнулся я. — Ты же не зря пришла вместе с подружкой, верно? Контролировала ситуацию, чтобы не было драки?

— Какой ты умный, Майки, — игриво поддразнила мисс Рокволд. — Сразу разгадываешь наши коварные замыслы. С таким потрясающим интеллектом надо совершать выдающиеся открытия, становиться знаменитым учёным, прокладывать человечеству путь к новым знаниям, а не морщить лоб, чтобы заработать миллион-другой грязных зеленых бумажек.

— Не подкалывай, Мадлен, — я чуть поморщился. — Ты же знаешь, в эту игру можно играть вдвоем, и я это прекрасно умею. Нет настроения пикироваться.

— Дед, действительно, попросил присмотреть за вами, ему лишние скандалы и проблемы с Морганами не нужны, — посерьезнела девушка. — А вчера вечером перезвонила Бетти. Попросила присутствовать, чтобы ситуация не обострилась. Разумеется, я не могла отказать своей подруге.

— Я так и думал, — кивнул я.

— Майк, давай сегодня после работы встретимся? Проведем время вместе. Посидим в каком-нибудь ресторане, а потом отдохнём. У меня есть один сюрприз для тебя. Даже не придется из «Плазы» выходить.

— И что же это за сюрприз?

— Вечером увидишь, — подмигнула Мадлен.

— Заинтриговала, — усмехнулся я. — Хорошо. Только по ресторанам лучше не раскатывать. Ты же знаешь, на меня ведется охота.

— Как скажешь, — охотно согласилась девушка. — Тогда сразу после офиса поедем в «Плазу».

— Мне потребуется время, чтобы переодеться и принять душ, — предупредил я.

— Не проблема, — сверкнула белоснежными ровными зубками мисс Рокволд. — Мне есть чем заняться в «Плазе». Значит, договорились?

— Договорились, -кивнул я. — Но мне предварительно надо ещё заехать к твоему деду. Нужно посоветоваться с ним по одному вопросу.

— Хочешь обсудить разговор с Барухом? — проницательно глянула Мадлен.

— Угадала, — я улыбнулся одними губами. — Хочу.

— Тогда никаких вопросов, я к восьми-девяти вечера подъеду в «Плазу».

— Договорились.

— Ладно, я побежала к девочкам, нам сегодня нужно ещё многое сделать, — мисс Рокволд помахала ладошкой и покинула зал.

Я остался в одиночестве, задумчиво обозревая пространство: несколько боксерских мешков и груш,настенную подушку для отработки ударов, татами и ринг. Опять дубасить набитые опилками и ватой поверхности не хотелось, появилось желание, раз удалось выбраться в зал, провести спарринг, сбросить адреналин и накопившееся напряжение.

— Гектор, можешь подойти?

Оливера появился моментально. Только дверь чуть шелохнулась и он уже стоит передо мной.

— Ты боксом или другими единоборствами занимался? — уточнил я.

— Немного, — усмехнулся он. — А что?

— Ищу спарринг-партнера.

— У меня нет перчаток и капы, — спокойно напомнил боливиец.

— Это вообще не проблема, — отмахнулся я. — Подойдем к рецепшену, организуем, у них всегда есть запасные перчатки. С капами будет посложнее.

— Боксировать обязательно? — Гектор оставался таким же бесстрастным, только в глазах на мгновение сверкнули азартные искорки. — Я бы предпочел смешанный стиль. Кикбоксинг плюс борьба. Перчатки можем использовать каратэшные, чтобы брать захваты, если они, конечно, есть.

— Ого, — хмыкнул я, с интересом обозревая сухую жилистую фигуру боливийца. — Чем занимался?

— Бразильским джиу-джитсу у Хелио Грейси, — криво усмехнулся боликвиец. — Кикбоксингом и кекушином несколько лет. Даже в подпольных боях в Бразилии успел поучаствовать

— Ничего себе, — удивился я. — Так ты самурай без страха и упрека. Вся жизнь в единоборствах. Зачем тебе это надо, интересно?

— Я родился и рос в гетто во время президентства Суасо, а потом во время военной хунты, — бесстрастно пояснил Оливера. — Видел, как деньги превращались в бумажки, а напоминающие ходячих скелетов люди, копались в помойках, яростно дрались с крысами за объедки и умирали от голода в лужах собственной мочи. Мои родители были членами «Патридо Обреро Революционеро». Их убили в шестьдесят первом каратели Ортуньо. Когда Че прибыл в Боливию, я стал одним из самых младших бойцов в отряде. Тогда мы проиграли. Я был четырнадцатилетним пацаном, и не мог помочь команданте, когда его вели убивать. Меня терзал страх, парализовала боязнь смерти. Тогда я поклялся тренировать дух и тело — стать лучшим, всегда быть готовым к бою и никогда не подводить своих товарищей. Много лет учился калечить и убивать людей разными способами — стрелять, бить по уязвимым точкам, ломать конечности. В Бразилии и Штатах занимался единоборствами, учился у хороших мастеров. Спорт далек от реального боя, но он учит терпеть боль, дарит боевые навыки, развивает чувство дистанции, умение контролировать эмоции и держать удар.

— Интересно, — хмыкнул я, удивленный пламенным спичем обычно немногословного латиноамериканца. — Вопрос можно?

— Конечно, — кивнул Гектор. — Спрашивайте.

— Зачем ты вместе со штази работаешь на меня? Явно ведь не из-за денег.

— Не из-за денег, — подтвердил Оливера. — Немецкие товарищи стали единственными, кто протянул мне руку помощи, когда я остался один. Ваши комитетчики мне не понравились, они давно продали марксисткие идеалы. Вы даете нам шанс продолжить борьбу против тех, кого я ненавижу — вонючих, зажравшихся гринго, заработавших капиталы на крови других. Но главное, у нас появится шанс жить отдельно, своей коммуной в Африке или Азии вдали от этого мира жадных дельцов и империалистических людоедов.

— Меня тоже можно назвать капиталистом, — иронично усмехнулся я. — Тебя это не смущает?

— Вы другой и боритесь против американцев, — убежденно ответил Оливера. — Немецкие товарищи мне всё объяснили. Враг моего врага — мой друг. И, честно говоря, юношеский запал у меня остался позади, я давно понял — этот мир не переделать. Но бороться все равно надо, тогда появится шанс, что в будущем станет лучше.

«Вот что ему сказать?» — задумался я. — «Фанатик — это одновременно хорошо и плохо. Он не предаст, будет зубами грызть решетку, терпеть пытки, но молчать. Но если перемкнёт, и покажется, что я не тот, за которого за себя выдаю, убьет деловито, без эмоций с полным осознанием своей правоты. Будем надеяться, штази знают, что делают. Обманывать их я не собираюсь, с землей решим, пусть в своем поселке извращаются, как могут, хоть партсобрания проводят, клянут мировой империализм, помогают бедным и угнетенным. В принципе, хотят так жить, ничего плохого в этом не вижу. Но думаю, этим заниматься никто не будет. Людям просто нужны две вещи: обезопасить себя от преследований и заниматься делом своей жизни, уже на другом уровне».

— Будем спарринговаться? — бесстрастно уточнил Оливера, прервав мои раздумья.

— Конечно, — кивнул я. — Травмирующих приемов не используем. Спортивный поединок, и пусть победит лучший.

Боливиец еле заметно усмехнулся и кивнул.

Каратэшные перчатки без лишних вопросов нам выдали на рецепшене, как оказалось, они входят в сумму аренды зала для индивидуальных тренировок. А вот капы для Гектора не оказалось. Впрочем, я и своей решил не пользоваться. Договорились, что спарринговаться будем не в полную силу, не бьем на вырубание, а только чтобы остановить атаку противника.