Синдикат дурмана

– Есть какой-то душок, но чем именно пахнет, не скажу.

Управляющий тоже потянулся к бутылке, нюхнул жидкость и молча вернул ее инспектору.

– Что скажете?
– спросил я.

– Я не могу похвастаться тонким обонянием.

– Вот как мы поступим, мистер Уолтерс. Я оставлю в номере двух людей на случай, если мистер Уокер вернется - нам необходимо побеседовать с ним. Они будут в штатском, так что ваши постояльцы ничего не заметят.

– У мистера Уокера неприятности?

– И да, и нет. Нам надо бы с ним потолковать. У вас есть запасной ключ к этой комнате?

– Должен быть.

– Дайте его нам, а этот вернем портье.

– А как быть с деньгами, которые мистер Уокер оставил нам на хранение?

– Если он не вернется, вычтите то, что с него причитается за проживание, остальные храните, пока он не объявится. Бутылку я прихвачу с собой.

– Конечно, берите все, что нужно.

– Большое спасибо, мистер Уолтерс. Вы нам очень помогли.

– Это мой долг. Я могу быть свободен?

– Конечно, мистер Уолтерс.

– Что теперь, сэр?
– спросил сержант Мачария.

– Я вызову из управления наряд. Инспектор, принесите из машины все необходимое и постарайтесь снять отпечатки. На графине или на стакане что-нибудь должно быть. Проинструктируем наряд и отвезем бутылку в лабораторию.

Пока я объяснял прибывшим полисменам их задачу, Мбуви отыскал семь отпечатков. Потом мы поехали в лабораторию, и я упросил эксперта немедленно заняться странной жидкостью.

– У нас все дела срочные, - заворчал он.
– И вообще через десять минут рабочий день заканчивается - в половине пятого.

– Речь идет об иностранном туристе, у нас пока нет против него никаких улик, и он может в любой момент покинуть Кению. Вот отчего такая спешка.

– Ну хорошо, завтра с утра займемся.

– Будьте добры, позвоните мне, когда станет известен результат, ну а с письменным заключением можно повременить.

– В десять ждите звонка.

Я поехал в управление. На моем столе лежала записка: ""Датсун" обнаружен в аэропорту Найроби". Я позвонил в компанию "Хабиб", чтобы назавтра забрали свою машину с нашей стоянки, потом распорядился привезти "датсун" на буксире в управление. Мбуви я велел сделать фотокопии отпечатков пальцев, найденных в "Хилтоне", и срочно отправить их в "Интерпол". Примерно через час "датсун" доставили во двор управления, на лобовом стекле черным фломастером было написано: "Желаю удачи в следующий раз!"

У меня от такой наглости потемнело в глазах, на лбу выступила испарина. Смысл послания прост: Билл Уокер с самого начала знал, что полиция едет за ним следом в Ньери и обратно. Он врал, будто собирается за бхангом, в расчете на то, что Гитхуа нам все передаст. Мы, как дети, угодили в его ловушку, обнаружив себя, а над Гитхуа теперь нависла смертельная опасность.

– О господи!
– застонал я вслух.
– О господи!

Я позвонил инспектору Мбуви в фотолабораторию, где он проявлял пленку с отпечатками пальцев.

– Скорее сюда!
– закричал я в трубку.
– И сержанта приведите. Он болтает с дружками внизу.

– А как же отпечатки?..

– Подождут. Бросайте все и скорее ко мне!

Они влетели в мой кабинет, смекнув, что случилось что-то из ряда вон выходящее. Мой тон, когда я говорил с инспектором по телефону, не оставил на этот счет никаких сомнений.

– Вы вооружены?

– Так точно, сэр, - ответили они хором, сержант даже достал из пиджака пистолет и показал мне.

– Гитхуа попал в беду, его жизнь в опасности, - объявил я, доставая из ящика письменного стола свой "вальтер" калибра 7,62 и проверяя затвор.

Они долго приходили в себя, переваривая мое сообщение.

– Но что с ним, сэр?

– Совершив прогулку в Ньери, мы подписали ему смертный приговор. Билл Уокер ездил вовсе не за бхангом. Он устроил проверку Гитхуа и нам. Он профессионал и не мог не заметить нашей суеты. Прочли его пожелание?

– "Удачи в следующий раз!"

– Вот именно, инспектор. Мы себя выдали, им теперь известно, что мы напали на след.

– Ублюдки!

– Башковитые ублюдки, инспектор, и к тому же учтивые и предупредительные: дали нам знать, что игра идет в открытую.

– Для чего они это сделали, сэр? Могли бы притворяться, будто ничего не замечают.

– Задета их профессиональная гордость, сержант. Этот сукин сын Уокер не мог скрыть радости, что так ловко нас одурачил. Сейчас, поди, смеется над нами, и дружки его животы надрывают.

Встав со стула, я сердито сунул револьвер в специальную кобуру под мышкой. Я многое могу снести, не терплю только, когда меня оставляют в дураках.

– Жаль, если бы черный американец нас не раскусил, они охотно бы заключили сделку.

– Нечего было переться за ним до самого Ньери...

– Да что вы, Джо! Узнав о цели поездки, мы обязаны были организовать наблюдение.

– Верно, сэр.

– А теперь им все про нас известно, и тот, кто свел нас с ними, может поплатиться жизнью. Им необходимо поддерживать свою грозную репутацию, да и нас предостеречь. Вспомните два убийства, с которых это дознание началось.

– Одно - в национальном парке "Цаво". И другое - на шоссе Нгара.

– Вот именно, сержант. А сейчас готовится третье убийство. Поехали. Надо бы успеть предупредить Гитхуа - бедняга на волоске от гибели.

Мы поехали в Нгару, где жил Гитхуа, квартира оказалась запертой. Мы спросили у соседей, никто его сегодня не видел.

– Почему Билл Уокер бросил машину в аэропорту?

– Не знаю, сержант, - ответил я устало. С каждой минутой беспокойство за судьбу Гитхуа возрастало.
– Одно я знаю - этот американец на свободе. Черт возьми, он наверняка уже представил доклад синдикату о своих подвигах и о двурушничестве Гитхуа. Нет, сержант, он не улетел. Готов держать пари на месячное жалованье.

– Куда теперь, сэр?
– спросил наш водитель.

– Везите нас в Иерихон, капрал. Когда туда доберемся, я покажу дорогу.
– Я рассеянно смотрел в окно машины, но мысли мои были далеко. Он, оказывается, шутник - этот Билл Уокер: машина, оставленная в аэропорту, издевательская надпись на лобовом стекле и дурацкая гонка. Беда в том, что шутки его - дурного вкуса.

В Иерихоне разыскать вожака шайки "Сичеки" не удалось. Его видели около одиннадцати часов в обществе троих мужчин: белого, индийца и африканца.