Синдром космопроходца

«Интересным путем здесь пошла эволюция, – подумал Рокотов. – Создала миниатюрных приматов».

Существо снаружи нахмурилось, словно попыталось понять его слова, однако явно в том не преуспело, раззявила не такой уж и маленький рот, показав игольчатые зубы, плохо соотносящиеся с питанием пыльцой, и унеслось к приятелям. Почему-то его уход словно отпустил что-то внутри, и Рокотов наконец-то успокоился. Словно смертельная опасность на этот раз обошла его стороной. Глаза закрылись сами собой, и вскоре он погрузился в ровный спокойный сон. В нем «Айза» покорял космическое пространство, стремясь к краю Вселенной. Рокотов был совершенно не прочь заглянуть за него.

«Ты погляди!» – воскликнул Ник.

Космос пестрел и сиял. Миниатюрные метеориты перемещались в нем, не подчиняясь ни законам физики, ни логики, словно являлись живыми существами: золотые, серебристые, красные и изумрудные. По идее, вещества обладают различной отражательной способностью. Вот только никакой звезды поблизости не существовало: просто светящаяся сеть крохотных метеоритов. Один из них подлетел к обзорному экрану, отрастил крохотную ручку с неимоверно длинными когтями и принялся скрести…

Глава 12

Рокотов вздрогнул и открыл глаза. Мельтешение не исчезло, виной тому были маленькие, светившиеся бледным золотом приматы, облепившие пласт-стекло кабины и… отчаянно, с маниакальной одержимостью его грызущие. Материал не только несъедобный в принципе, но и сверхпрочный пока выдерживал, но судя по трещинкам, образующимся то там, то здесь на прозрачной поверхности, хватит его ненадолго. Возможно, не протянет и до утра.

Рассмотреть существ теперь удавалось лучше, чем Рокотов и занимался. Он сделал несколько снимков и отправил на «Айзу» (пусть проникнутся и ужаснутся). Ответ от Ника пришел в течении полминуты. Был он лишь процентов на десять цензурным (в основном благодаря активно используемым предлогам). Рокотов рассмеялся и написал, что помирать, растерзанный крохотной стаей, не хочет и вообще не дождутся, провел по поясу, активируя защитное поле вокруг себя. Вот только верить в его эффективность больше не получалось: не после промоченных ботинок в местном болоте.

Глаза-бусинки в ответ буравили его взглядами, в которых читалась кровожадность. Ритмично работали крылышки. Скребли по пласт-стеклу конечности, вооруженные крохотными когтями. Небольшие размеры с лихвой компенсировались количеством оголодавших существ. Рокотов невольно поежился. Пару-тройку он успеет прибить до того, как его прикончат остальные (учитывая остроту зубов, в минуту до костей обглодают), только от этого не легче. Он, конечно, помнил про пищевые цепочки, жаль эти приматы о них не знали. Находись на их месте одна огромная тварь, все было бы гораздо проще.

Каркнуло. Капот флайера ощутимо просел под весом внушительной черной птицы, рухнувшей на него с неба и, кажется, даже не затормозившей. Мелкие поганцы тотчас брызнули в стороны, повисели в безопасной близости и, собравшись в золотой гудящий (Рокотову в звенящем шепоте слышалось осуждение) рой, унеслись в лес.

«А ведь ничто не мешало им атаковать», — подумал Рокотов.

Означало ли это, будто перед ним находится еще более опасная тварь – неизвестно, но приматы с ней связываться не хотели.

Ворон встряхнулся, каркнул им вслед, а затем красноречиво посмотрел на Рокотова. Если бы приподнял крыло и спрятал под ним голову, выглядело еще показательнее, но смысл невысказанной фразы дошел и так.

— Да, дурак и не лечусь. Спасибо, — буркнул тот, испытывая и сильнейшее облегчение, и благодарность, и стыд за то, что гнал от себя все время такую умную и полезную птицу.

Ворон никак не отреагировал на его слова, отвернулся, нахохлился и все же спрятал голову под крыло, вероятно, намереваясь спать.

«А ведь эти птицы по ночам летать не могут, чай не совы и не какие-нибудь рукокрылые, — подумал Рокотов, но не стал делиться соображениями на данный счет с вороном; написал Нику о том, что поминки по нему отменяются, получил в ответ прозвание удачливым засранцем, который сначала всех поставит на уши, а затем выкрутится; с чистой совестью устроился поудобнее в пилотском кресле, прикрывая глаза и пробуя вновь заснуть. Спать сидя было для него привычно, опять же, обстановка способствовала расслаблению, а о трещинах на пласт-стекле он временно запретил себе думать.

…Рокотов не сразу сообразил, насколько на поляне посветлело, а потом глянул вверх через прозрачную крышу, и у него захватило дух. Небо полностью очистилось от туч, с него смотрели яркие острые звезды. Несколько из них сформировали ковш, венчаемый синей половиной луны – спутником, которого у Нового Йоркшира никогда не было. Видимо, снова произошел выброс газа на Гиблом болоте, только все же странно он выглядел: неправдоподобно похожим на планетоид.

Ворон протяжно вздохнул, высунул голову из-под крыла, внимательно-ехидно-сочувственно посмотрел на Рокотова и произнес:

– Спи уже, наконец.

И Рокотов настолько удивился, что действительно уснул.

Сон, привидевшийся ему за три часа до рассвета, оказался странным. В нем Рокотов оказался в месте без верха и низа. Однако оно не имело ничего общего с невесомостью или искусственной гравитацией, уже давно позволяющей использовать одни и те же помещения вдвое большему числу людей (все административные здания могли похвастаться подобным). Здесь же просто переплетались бесконечные лестницы, скалы и водопады.

Интригующее место. В книге, которую он прочел от корки до корки, упоминалось про хождения по снам (в том, что он именно спит, Рокотов не сомневался и все в мельчайших подробностях помнил из своих злоключений в реальности).

«Всегда вверх, – утверждал основной принцип, описываемый в книге, – нельзя спускаться, заходить в подвалы и землянки».

Автор, имя которого ничего не говорило, утверждал, будто это может быть смертельно опасно, и сейчас Рокотов чувствовал: именно так и есть. Если он ошибется — его верх окажется низом, а низ верхом — то может и не проснуться.

— Запутался?

Во сне кого вспомнишь, тот и появится. Психологи утверждали, будто таким образом то ли индивидуализируется подсознание, то ли левое полушарие мозга, неспособное к устной речи, пробует договориться с правым, в котором содержится основная часть сознания — Рокотов никогда не увлекался вопросами мозгодеятельности, зато три месяца делил в общежитии комнату с повернутым на всей этой хрени однокурсником. Он же утверждал, будто чужое подсознание тоже можно вызвать на контакт. Вот только Рокотов о Витэре не вспоминал и видеть его не желал точно.