Sindroma unicuma. Finalizi

Я прислушалась, хотя напрягай слух или не напрягай - все равно ничего не слышно, - и воровато раздвинула створки. Мэл не поступил бы так. Он порядочный и никогда не станет лазить по чужим вещам и нагло вторгаться в личное пространство. А я непорядочная, потому что захотела взглянуть, как живет столичный принц. Мой принц.

Костюмы в ряд - штук пятнадцать, не менее - серые, черные, темно-синие. Даже пижонский белый есть, причем с жилеткой. И галстуков - не перечесть. Интересно, Мэл покупает их сам, или ему дарят, к примеру, мама или сестра? Стопки рубашек заняли три полки, да еще на плечиках висит уйма наглаженных, и рядом свитера, пуловеры, джемперы, ветровки - и каждая вещь на отдельной вешалке. Вот аккуратист! Кто ему гладит? А кто стирает? Домработница? Носки занимают отдельную корзину. Не удивлюсь, если они тоже отутюжены и со стрелками.

Полки, полки, полки... Футболки, майки, тенниски... Внизу на подставке - начищенные до блеска ботинки и туфли разных цветов и фасонов, кроссовки... Внезапно захотелось заплакать от идеального порядка в шкафу. Вот и первое несовпадение в характерах. Мэл - чистоплюй, в отличие от меня. У него все вещи лежат каждая на своем месте - опять же, в отличие от моего условного порядка в швабровке.

Дверцы шкафа раздраженно захлопнулись, и я, отогнув край одеяла, забралась на кровать. Зеркало ответило мне насупленной и недовольной физиономией. И с какой же стороны любит спать Мэл? Наверняка только с правой. И встает по утрам с одной и той же ноги, иначе весь день окажется насмарку. Ладно, пусть спит, как любит, - передвинулась на левую сторону огромной кровати. Кстати, очень мягкий матрас, и подушка тоже удобная, нежесткая, и одеяло воздушное. Конечно, изнеженные принцы спят только на пуховых перинах, обмахиваемые опахалами, а придворный сказочник каждый раз рассказывает на сон грядущий новую небылицу, иначе голова с плеч, - полилось из меня раздражение.

Мэл пришел, запрыгнул на кровать и забрался под одеяло. Обнял - теплый, даже горячий.

– Не спишь?
– уткнулся носом в шею.

– Ммм...
– пробормотала, сделав вид, что еще чуть-чуть, и захрапела бы.

– Спи. Сон полезен, - он выпростал из-под одеяла мою руку с колечком и погладил ладошку. Потянулся к изголовью, и спальня погрузилась во мрак, а Мэл снова обнял меня.
– Спокойной ночи, Эва.

Недовольство выветрилось как облачко, и я поцеловала руку парня:

– Спокойной ночи.

– Пожелай еще раз, - сказал он на ухо, и от его голоса по телу пробежали мурашки, и перехватило дыхание.

И я обернулась и пожелала.

***

В камине горели, потрескивая, дрова - настоящие, как и огонь. Хозяин кабинета не любил иллюзии.

Полено щелкнуло, и огненный уголек, отлетев, ударился о каминную решетку. Капля смолы потекла по торцу полена и сгорела голубой вспышкой.

Обстановка комнаты, обставленной с изысканной роскошью, кричала о немалой состоятельности владельца, который сидел в глубоком кресле у камина и, положив руки на подлокотники, рассматривал янтарное содержимое бокала на просвет огня.

– Егор ездил к Семуту, - сказал гость, стоявший у окна. Отдернув штору, он смотрел в темноту за окном, держа в одной руке аналогичный бокал с напитком, а вторую засунул в карман брюк.

Оба - и хозяин, и гость - несмотря на поздний час, были в костюмах и при галстуках, и обоих связывала та неуловимая схожесть, которая бывает обычно между близкими родственниками. Разве что волосы сидящего в кресле давно посеребрила седина, а лицо и руки испещрила сетка мелких морщин, но в целом и профили мужчин, и жесты, и манера общения были одинаковыми.

– Неужто малец сам рассказал? Не похоже на него, - хозяин отпил из бокала.
– Или твои оперативно работают?

– Семут позвонил. Егор попросил его о конфиденциальном разговоре. Могу только догадываться, о чем была беседа.

– Не узнаю тебя. Подозрительное спокойствие, - поддел седовласый.
– Хотя о чем это я? Ты же перестраховщик. Наверняка за унитазом мальца стоит новый "жучок".

– Уже не стоит, - ответил, не отвлекаясь от окна, гость.
– Твой малец с завидной регулярностью вычищает квартиру. Столько техники загубил - хоть плачь.

– Наша кровь!
– похвалил старший мужчина, показав в сдержанной улыбке ровные крепкие зубы.
– И правильно делает. Дай ему пожить спокойно и не заглядывай в штаны каждую минуту. Он давно вырос.

– Ее мать с побережья.

– Мда... Удивил так удивил, - отозвался хозяин спустя минуту.
– А Влашек-то каков! Оказывается, крутил интрижки по молодости. На ее происхождение можно закрыть глаза, если польза от союза перевесит недостатки. Радует, что девчонка пошла в папашу.

– Да, она висоратка. Потенциалы есть, но слабые. Вис-экспертиза в порядке, - заверил гость.

– А фамилия?

– Папена.

– Не помню таких. Из каторжных или из поздних?

– Среди уголовных нет. Всё прошерстили. Так что нужно искать по ссыльным.

– Первых поселенцев заставляли принудительно менять фамилии, а многие сменили и имена, - сказал седовласый.
– Георгий видел эти списки. Жаль, участия не принимал.

Да, первый комендант побережья не забыл бы необычную фамилию, благо до сих пор находился в трезвом уме и прекрасной памяти, но в то время его перебросили на обустройство охранного периметра.

– Списки есть и хранятся в архиве Первого департамента, - пояснил гость и, насмотревшись в окно, устроился в кресле напротив хозяина.
– Но Кузьма погладиться не дает и затаился из-за проверок, жук.