Sindroma unicuma. Finalizi

– Далее...
– продолжил Вулфу.
– Могли отомстить за элементарное пренебрежение правилами приличия. Если не путаю, ваш отец разорвал договоренность о браке с отцом другой претендентки в шаге от соглашения. Так что решение вашего батюшки сочли оскорблением чести и достоинства.

– Отец не разрывал, - огрызнулся Мэл.
– Это сделал я.

– Неважно, - улыбнулся уголками рта профессор.

– Значит, вы обвиняете Аксёнкина в покушении?

– ощетинился Мэл.

– Я строю предположения. Обвинять - дело следствия.

– Интересная у вас логика. Могу выдвинуть встречную гипотезу. Эву отравили из-за вас.

– Из-за меня?
– удивился Вулфу.

– Да. По институту начали гулять слухи об осмотрах в лаборатории. Эве не раз угрожали. Косвенно, с применением волн. Думаю, предупреждали по-хорошему, чтобы она отказалась от дел с вами.

Профессор некоторое время молчал, обдумывая услышанное.

– Ваша гипотеза абсурдна, - сказал, наконец.

– Не более чем ваша, насчет Аксёнкина.

– Хорошо. Принимаю ее, но с натяжкой, - признал мужчина после задумчивого затишья.
– Видите, сколько предположений лежит на поверхности. А сколько сокрыты в глубине?

– Откуда вы знаете об... Аксёнкине?

– С некоторых пор мне интересно всё, что касается Эвы... Карловны, - объяснил профессор.

Вскочив с кресла, Мэл подошел к окну, и мужчина безотрывно следил за ним: мальчишка полыхал ревностью как факел.

– Не понимаю, как она умудрилась схватить нужный бокал, - сказал Мэл, вернув дыхание в норму.
– Из двух десятков одинаковых выбрала со стола тот самый. Может, кто-то навязал ей или предложил?

– Предлагал Генрих Генрихович, но не пить, а подержать. Свой бокал она взяла со стола. Следствие восстановит картину случившегося посекундно, но могу предположить, что бокал изначально стоял так, чтобы Эва Карловна заметила его. Это психология. Обычный прием в стратегии продаж. Умение подать нужную вещь, показать ее особенность, вычленить из множества одинаковых. Или яд добавили, когда Эва Карловна отвлеклась. На секунду поставила бокал на стол, отвернулась, - и готово.

– Получается, что тот, кто... Значит, он находился рядом с ней? За её спиной?

– Вполне возможно, - пожал плечами Вулфу.
– Что вас удивляет? Смешно думать, будто заказчик действовал напрямую. Для деликатных дел обычно нанимают профессионала. Тот находился неподалеку от Эвы Карловны, пока не убедился, что нужный бокал у нее в руках.

– Почему заказчик и исполнитель не может быть одним лицом?
– возразил упрямо Мэл.
– Например, студентка, которую отверг преподаватель символистики? А? Как вам?

– Вижу, вам не дает покоя этот вариант, - поджал губы профессор.

Мэл отошел от окна и сел в кресло, взявшись мять кулаки.

– Неужели нет выхода?
– спросил с отчаянием.

– Антидота не существует - ни медицинского, ни висорического. Остался от силы день или два. Дезинтоксикация, симптоматическая терапия и вентиляция легких лишь оттягивают финал. Она и так продержалась достаточно времени.

Мэл судорожно вздохнул.

– У меня к вам предложение, - сказал, взглянув пристально на Вулфу, и тот приподнял бровь.
– Но прежде скажите... Я знаю о вас. О таких, как вы.

– Лично контактировали?
– спросил с усмешкой мужчина.

– Да. Сталкивались на цертаме*... И в департаменте отца. Его заместитель - такой же, как вы... Я читал. И дед рассказывал...

– В том нет особого секрета, - ответил снисходительно профессор.
– Считайте мой вид редкой национальностью или малой народностью, имеющей право на существование. Времена, когда нас преследовали и истребляли, канули в лету, равно как способность оборачиваться, обращение адептов и кровосмешение с людьми.

– То есть вы вырождаетесь?

– Ну-у... если говорить вашим языком, - хмыкнул профессор, - то да, народность числом чуть более пятидесяти тысяч когда-нибудь исчезнет с лица земли. Популяция поддерживается на неизменном уровне уже три столетия, - добавил он.

Мэл терзал губу, пощипывая.

– Хочу спросить об Эве... Она тоже ваша?

– Теперь это имеет значение?
– Вулфу обвел рукой нагромождение приборов.

– Имеет. Я хочу знать. У меня есть на то право, - сказал Мэл с нажимом.

– Есть, - согласился мужчина.
– Что дало вам основание задаться вопросом?

– Глаза... зрачки... Несвойственное поведение... И полнолуние...
– перечислил путанно Мэл.

Профессор ответил не сразу. Он ушел в себя, задумавшись, и складка меж бровей сигнализировала о неприятных мыслях.

– Эва Карловна - полиморф. В её организме сочетаются признаки двух разных видов. По каким-то причинам в генетическую цепочку встроились чужеродные гены. Могу утверждать с большей долей вероятности, что на генном уровне установилась симбиотическая связь, и паразитирующие гены не угнетают гены-носители, а мирно соседствуют. Иными словами, организм Эвы Карловны оказался совместим с хомо сапиенс и... с моим видом.