Sindroma unicuma. Finalizi

Приезжал отец, похлопал по плечу. "Крепись".

За что наказание? В чем она виновата?
– взглянул на лицо Эвы за звуконепроницаемым стеклом. Под глазами залегли тени, подбородок заострился, губы бескровны.

Она виновата в том, что связалась с ним, с Мэлом, - стукнул по подлокотнику кресла. Сидела бы сейчас в парке иллюзий со спортсменом, ела орешки в меду, позволяя целовать себя в щеку.

Мир большой политики не для маленькой птички. Здесь нет места чувствам. Здесь давят слабых. А Мэл решал за обеих, как будет лучше и правильнее, не считаясь с её мнением, и своими руками подвел к краю пропасти.

Негромкий стук вывел из прострации. Из дальнего угла стационара по проходу между кроватями приближался парень в футболке и трикотажных штанах.

– Чеманцев, ты, что ли?
– удивился Мэл, заметив подошедшего.
– Фигово выглядишь.

Сима - а это был он - подвинул кресло, в котором ранее сидел профессор, и устроился рядом с Мэлом, сбросив тапочки.

– И ты не лучше. Посмотри в зеркало - волосы всклокочены, глаза красные и дикошарые.

– Как попал сюда? Стационар закрыт.

– Знаю. Капитоса не пускают. Зато смежные двери никто не отменял. Мой адрес - за стенкой, - показал нежданный гость направо.
– А здесь суета третий день. Что случилось-то?

– Случилось, - вздохнул Мэл.

– О, да ведь это Эвка!
– вгляделся парень в лицо спящей под саркофагом.
– Что с ней?

– Она в коме. Яд в шампанском на фуршете. Гиперацин.

– Не секу в отравах. Это страшно?

– Страшно. Малейшее колебание - и хана. Поэтому изоляция под кубом. Но по любому будет хана. Хорошо, что быстро поставили диагноз и не повезли в больницу. Не доехали бы. Так что больница пришла сюда. Слушай, ну и рожа у тебя, - переключился Мэл.

– Знаю. Смеяться нельзя. Кожа натягивается по рубцам и лопается.

– Сочувствую.

– А-а, - махнул рукой Сима, - уже сжился. Хотя нет, не привыкну никогда. Меня скоро выписывают, а я боюсь. Одичал без людей.

Вот так запросто взял и признался о своих страхах. Мужчины не трусят, они плюют свысока на трудности.

– И я... боюсь, - сказал Мэл.

– Необычно, - заметил Сима спустя минуту и поправился: - То есть похоже на сказку. Спящая красавица и всё такое. Гроб хрустальный... Когда-нибудь придет принц, который поцелует ее, и она проснется.

Мэл хмыкнул:

– Читал в глубоком детстве. Женские сюси-пуси.

– Почему женские?

– Ну, принц, неземная любовь... И что там с поцелуйчиками?

– Да ничего. Принц попадает в заброшенный замок, видит прекрасную принцессу, спящую мертвым сном, в изъеденном молью платье и сдуру целует. И она просыпается.

– Почему сдуру?

– Прикинь, лицо красотки и мозги столетней старухи. В общем, влипнет принц с маразматичкой, выжившей из ума.

Правильная сказка с глубоким смыслом. Урок наивным принцам. Символистик сказал точно: не факт, что Эва вернется к нормальной жизни, если организм переборет действие яда. Что останется от нее? Растение, пустая оболочка...

– Слушай, как ты сказал? Мертвый сон... поцелуй...
– задумался Мэл, уставившись в потолок, - поцелуй... смерть... поцелуй... Ашшавара аба *!

Он вскочил и начал собираться: застегнул манжеты на рукавах рубашки, набросил пиджак.

– Ты куда? Вспомнил что-нибудь?
– окликнул Сима.

– Да. И еще вернусь. Хоть пальцем тронь здесь что-нибудь - вырву руки и ноги. Понял? Колобком будешь кататься.

– Я не идиот, - оскорбился парень.

– Лучше сваливай к себе, пока не пришла медсестра. Вызовет охрану, и тебя выпишут раньше времени.

Мэл действительно вернулся поздно вечером. Он запретил медперсоналу заходить в стационар без особой надобности и забаррикадировал дверь на сторону Чеманцева, придвинув пустующую кровать. Затем подошел к саркофагу, и, погладив поверхность, нажал кнопку на панели сбоку. Прозрачная крышка бесшумно съехала в сторону.

Из кармана был извлечен кинжал с обоюдоострым лезвием из серебра и длинной рукоятью, затертые символы на которой указывали на немалый возраст оружия. Лезвие отразило свет лампы, и блик упал на лицо Эвы.

Сдвинув кислородную маску, Мэл отдал спящей свой поцелуй, прикоснувшись пальцами к ее губам.

Назавтра по указанию Мэла профессору Вулфу закрыли доступ в стационар.

***

Пожилая женщина сидела на скамейке, отдыхая. Оплаченное время истекло, счетчик коротко тренькнул, и теплая зона над лавочкой пропала.

Женщина подхватила сумки и поплелась по бульвару, а ее тень поползла в противоположную сторону, набирая ход, и вскоре полетела по асфальту темным размытым пятном. Пересекая дорогу, тень врезалась в машину и намоталась на колесо. Тень крутило с бешеной скоростью, завязав узлом, и на перекрестке выбросило на тротуар, где она долго находилась в недвижимости, пока щупальца не очнулись, зашевелившись.