Синдзи-кун. Тетралогия

Так что пока первый вопрос – с базой решался нами спокойно и последовательно – Майко сделала «проходку» по третьей и четвертой улицам. Акира говорит, что семья на самом деле неоднородна и больше всего у старика Джиро вызывают нездоровые опасения две самые сильные ее ветви – одна с его двоюродным братом Хиро-саном, которая «работает» с дальнобойщиками и игорными салонами на западе Сейтеки, также держит портовую контрабанду и складские помещения, и вторая – под патронажем родственника со стороны жены, некоего Такеши. Именно ветвь Такеши и держит третью и четвертые улицы, салоны «массажа» и игровые автоматы пачинко. Там и подпольные игровые клубы, замаскированные под неприметные кафешки с кабинками, и даже самое настоящее казино, снаружи – частный клуб «Золотой Дракон». Вход только членам клуба, да.

Так вот, время идет, а мы по списку Джиро-сама так ничего и не сделали. Нехорошо. Так старик может и решить, что не ценим мы то, что он для нас, неразумных делает и от скольких неприятностей он нас ограждает. От себя любимого – в первую очередь. А ну как перестанет?

В общем, пока мы тут по дизайну и оборудованию масло гоняли, Майко акцию задумала, спланировала, добро у Высокого Собрания получила и осуществила – все в одного, все чисто и без перегибов. Ну, насколько Майко вообще без перегибов может. Переломы и сотрясения не в счет, работа в гокудо вообще опасная и риски включает. А вот заикание на нервной почве у их лейтенанта – это уж, пожалуй, перебор. Ну тут, уж как получилось – развела руками наша Майко-Крушить, это уж такая впечатлительная натура у мальчика. В общем и целом, Майко – молодец.

Читосе тоже молодец, кстати. Она у нас большую часть работы на себя взяла, закуп продуктов, покупку бытовой техники (да, в логове суперзлодеев обязательно должен быть холодильник и микроволновка, а еще телевизор и игровая приставка – а вы не знали?), самостоятельно заказала доставку еды в соседний домик (который для маскировки сняла Акира) и принесла все в конференц-зал.

Вот и сидим мы – кто на стульях с прямой спиной (Акира, конечно же), а кто на надувных креслах вокруг стола (все остальные), поглощаем японский фаст-фуд и наслаждаемся пивом и лимонадом. Пива, мне, кстати не дали, да и ладно. Читал я, что у людей старше тридцати вкусовые рецепторы, отвечающие за восприятие сладкого вкуса отмирать начинают, поэтому дескать мы начинаем всякие оливки с маслинами, да сыр с плесенью любить, да горчицей с уксусом поливать. А в детстве и юности, дескать горького да кислого неохота. Вот не знаю, не знаю, а только пивка бы я сейчас холодного да из запотевшей жестяной баночки… эх. Не сильно-то и хотелось.

– Демон Максвелла… – протягивает Акира и смотрит куда-то вверх, задумчиво качая своей полуснятой туфлей: – неверная у тебя концепция, Син. Демон Максвелла – это мысленный эксперимент, такой дворецкий, что ли. В одну часть сосуда он пропускает быстрые молекулы, а в другую – медленные. В конце концов одна часть будет горячей, а другая – холодной.

– Ты Акира – заклепочница. – говорю я: – вечно ты по мелочам придираешься. Вот хочешь я тебе историю расскажу?

– А давай. – дает добро с места Майко, прерываясь от поглощения пищи в невероятном количестве. Клянусь, у нее там реактор по переработке пищи стоит.

– Слушайте. Вот однажды сошли морячки на берег в Рио-де-Жанейро, по городу пройтись да на девчонок поглазеть. Двое друзей, вон, как ты с Майко. – Майко с места салютует мне бутылкой темного пятипроцентного «Асахи» – дескать подкол засчитан. Акира едва кривит губу, но помалкивает.

– Ну и поссорились с местными. А там же карнавал, это же Рио, перья все эти, костюмы. И, видимо, кто-то там Зорро косплеил. Со шпагой, все дела. Вот, поссорились наши друзья с местными, а один из них возьми и пырни нашего шпагой. Ну вот лежит он, кровью истекает на руках у своего друга и говорит – Шиничи, дружище, я тут помираю как последний дурак, проткнутый шпагой из дешевой одногрошовой пьесы. А Шиничи его поправляет – трехгрошовой, говорит. Правильно же говорить трехгрошовой, верно? Так вот, а его умирающий друг посмотрел на него таким взглядом и сказал – а знаешь, в чем твоя проблема, Шин? Ты вечно цепляешься за эти чертовы две иены. И умер. – Я обвел всех взглядом. Акира не изменила позы, но я думаю, что поняла меня. Читосе точно впечатлилась. Майко хмыкнула.

– Две иены. Запомню. – сказала она.

– Так что, строго говоря – на две иены, конечно это называется по-другому. Но мне понятие демона Максвелла тут ближе – потому как может быть ты разгоняешь молекулы, а может быть ты просто отбираешь самые горячие.

– Но в этом случае, куда же тогда подевались холодные молекулы? – спросила Акира, все еще не желающая сдаваться.

– Две иены, Акира! – протянула с места Майко: – ты опять зануда.

– Вот! Именно. Правильно заданный вопрос. – не обратил я внимания на неорганизованные реплики из зала: – Как учил нас Ломоносов и закон сохранения энергии – ничто из ничего не получается. Равно как и никуда деться не может. Что же может означать тот факт, что мы видим горячие молекулы, но не видим холодных?

– Что твоя теория бред, иначе были бы нарушены фундаментальные законы физики? – хмурится Акира. Майко зевает. Читосе внимательна, пусть и пуговицу на блузке расстегнула. Она это специально?

– А если предположить – всего лишь предположить, что законы физики не нарушены? Тогда как?

– Да как они не могут быть нарушены? Ты же сам говоришь, что если есть горячие молекулы, то должны быть и холодные, а у меня ни выхлопа в виде инея, ни понижения температуры… как это может быть? Что это может означать?

– Что мы не видим, где эти молекулы. – сказала с места Читосе. Я захлопал в ладоши.

– Браво! – сказал я: – наградил бы я тебя Читосе медалью, да нету у меня.

– Пф! – фыркнула Майко: – уж у тебя есть чем ее наградить, это точно. О! Я ж анекдот про это знаю. Хотите?

Не, не, не, погоди. Ты мне сейчас всю физику … всяким обложишь. – запротестовал я: – вон, видишь у человека приход образовался. Просветление так сказать и дзен. – и точно, наша Акира сидела с приоткрытым ртом и смотрела в пространство.

– Чего это с ней? – почему-то шепотом спросила Читосе.

– А это, дети мои, называется идея. Когда приходит озарение и ты понимаешь, что до этого момента лажал сильно, как не в себя. Жизнь проносится перед глазами и все такое. Детство, травмы, батя ремнем порол, игрушки прибитые к полу – все вот это. – пользуясь случаем, когда всеобщее внимание было обращено на поймавшую дзен Акиру, я стащил со стола баночку «Асахи» и спешно открыв, сделал глоток. Хорошо!

– Так, я в тренировочный. – отмерла Акира и стремительно унеслась, только дверь хлопнула. А двери в убежище – дай бог, ни фига не фанерки, а вовсе даже стальные такие штуковины, на штурвалах с четырьмя засовами. Вот как можно так носиться на туфлях с каблуками?

– Что это с ней? – повторила вопрос Читосе. Я обернулся. В отсутствие заклепочницы Акиры никто не возражал насчет банки пива в моей руке, так что я с удовольствием выпил еще глоток и растянулся на кресле.

– А вот что с ней. Ты права, Читосе – если мы не видим холодных молекул в этой реальности, в этой плоскости бытия – значит, они где-то еще. – где-то за дверью что-то грохнуло, потянуло гарью, взревело пламя.

– Это значит… – вскочила Читосе, но Майко ее опередила.

– Ебушки-воробушки – сказала она: – так наша Акира зажигает на межпространственном уровне? Или межмировом? Меж… измерениями?

– Угу. Добавь сюда, что Юки – Снежная Королева тоже так же – сбрасывает горячие молекулы, или скорее энергию от этих молекул в другое пространство, назовем его условно «пространством Игрек». И Акира туда же. Чувствуешь? У нас не пиромант и криогенератор, а межпространственные порталы с возможностью обмена энергиями. А это тебе, Майко, не кот чихнул.

– Ну ни фигасе. А это точно? И как ты вообще…

– Спокойно, коллеги. На данный момент это лишь теория. Да, стройная, но не без недостатков и нуждающаяся в проверке практикой… – за дверью еще раз грохнуло и раздался голос Акиры – «Инферно!», послышался рев и треск яростного пламени.