Синие берега

– Послушайте, лейтенант.
– Что-то дрогнуло в Марии. Ей вдруг припомнилось, как осаживала в школе ретивых, когда те проявляли мальчишечье высокомерие. Она всегда не терпела высокомерия по отношению к себе.
– Послушайте, лейтенант...

– Слушаю.

Мария запнулась.

– Да?
– настаивал Андрей. Он уловил ее колебание.

Она собралась с духом.

– Понимаете, вы такой... холодный такой человек, лейтенант.
– Она распалялась.
– Сухой...

Андрей закинул руки за спину, попыхивая папиросой, заходил по блиндажу, туда-сюда.

– Как ты сказала? Сухой?.. Холодный?..
– Он улыбнулся, в первый раз за этот день. Улыбка вышла беглая, короткая, Мария не увидела ее. Он уставился на девушку. Сашу взгляд его отделил от нее и отвел далеко отсюда. Он смотрел только на Марию.

– Видишь ли... Работа у меня горячая. А при горячей работе самому надо быть холодным. Я хочу сказать, спокойным. И мне не до любезностей. Особенно сейчас.

– Куда уж любезности!
– Мария уже не могла сдержаться.
– Когда отступать надо...
– В сердце ударили уходивший Киев, Полина Ильинична, дядя-Федя, Федор Иванович, Лена...
– Сматываться надо...

– Что?
– вскинул голову Андрей.
– Что?.. Ты колотила немцев, а я тебя увел от этого дела? Так? Или помешал драпать?..

– Я не драпала, я ушла.

– А, вот как...

– Хотите сказать, нет разницы? Есть, есть, - подчеркнуто резко произнесла.
– Есть! Я вынуждена была уйти, потому что вы...
– Она не докончила. Андрей хорошо понял, что имела Мария в виду.

– Болтовня!
– строго осадил ее. И зло отчеканил: - Болтаете. И прекратите.

– Не приказывайте. Я не ваша подчиненная, - негодовал неуступчивый ее характер.

– Вы в расположении моей роты, и мои приказания для вас обязательны. Поняли?

Мария сжалась: "С ума сошла! Прогонит! Прогонит! А Данилы нет. Пропала! И дернул кто за язык!.. Дура! Дура!.. И правду Лена говорила: еще соплюшка..." Она сразу почувствовала себя жалкой, беспомощной. Нет, никогда она не повзрослеет.

Андрей заметил: губы у нее задрожали. "Расхнычется еще..." Он смягчился.

– Все-таки, девушка, поспи. И ты тоже, - кивнул Саше.

Марии показалось, что то был голос другого человека, она даже поискала глазами этого другого человека. Но перед нею стоял ротный, потупленный и грустный, и в зубах погасшая папироса.

Андрей посмотрел на часы. "Ну, стоит время..." Он снова вышел из блиндажа.

Отвлечься от всего! О чем-нибудь хорошем думать. Это принесет успокоение. Ненадолго, а все же.

Но отстраниться от неизбежной атаки немцев, от моста, от переправы через реку и от всего другого так и не смог. Это неудержимо надвигалось на него, как вода, вышедшая из берегов, и ничего не поделать.

Мысленно опять прошел по взводам, остановился возле бронебойки, у пулеметчиков побывал. Все как будто на месте, продумано, предусмотрено. Конечно, конечно, на войне все предусмотреть невозможно, - вернулась прежняя мысль, - не глянешь же на карты противника, не прогуляешься по его расположению... Не исключены и непредвиденные вещи. Ладно. Надо ждать. Есть приказ, и баста.

Он стал под дерево и смотрел перед собой, руки вяло опущены. Из-за луга донесся сухой запах соснового леса. Андрей стал думать о прибившейся в роту девушке. Он усмехнулся: и не догадается, бедняжка, что к смертникам пришла. Он мог под любым предлогом отправить ее в тыл, а тех двух оставить, они нужны, как-никак - бойцы. Но где этот тыл? Никто не скажет. Куда б пошла? Чего б искала? А тут...
– Он задумался...
– Тут может и повезти. Если удастся переправиться на тот берег. "А вдруг и удастся, а? Гадать не стоит. Ничего не даст. Когда знаешь, что с тобой произойдет через час, через десять минут, ты привыкаешь к этому и все выглядит совсем по-другому". Ладно. Ладно. Он будет думать о девушке. Он заставлял себя думать о девушке. Но что о ней думать, если он толком и не разглядел ее? "Вы холодный человек... Сухой..." Эх, девчонка, девчонка... Он снова взглянул на часы.

Он смотрел в небо, слившееся в полной черноте своей с землей - ничего ему там, в небе, не надо; ходил вдоль траншеи - несколько шагов вперед, несколько шагов назад; поправлял каску на ремешке, перемещал бинокль с груди на бок... Хоть что-нибудь да делать! Когда что-нибудь делаешь, чувствуешь живое движение времени. А ему нужно было, чтоб время, такое спокойное, совсем без выстрелов, чтоб время это шло, шло.

Он не знал, куда себя деть, и снова пошел в пулеметный взвод, присланный комбатом и состоявший из семи бойцов.

Он сделал шаг и натолкнулся на Валерика. Андрей и не заметил, что тот все время шел вслед - по траншее, в окопы, к бронебойщику, к боевому охранению, в блиндаж к телефону...

– Ты чего тут?
– не то ласково, не то строго спросил.

– А где ж мне? Я ж ординарец ваш, товарищ лейтенант. Все время гоните...

– Нечего, нечего, - уже требовательно произнес Андрей.

– Вроде с должности меня спихаете, - проговорил Валерик жалобно и обидчиво.

– Не с должности спихиваю, а в блиндаж.
– В голосе Андрея слышалась невольная улыбка.
– Ничего со мной не случится. Позову, если что. Давай в блиндаж.

– Не пойду, - по-прежнему жалобно, но твердо произнес Валерик.

– Постой, постой, командир-то кто - ты или я?

– Чего пустое спрашивать?

Андрей повернул по ходу сообщения. Он думал о двух отделениях у поворота дороги, о баллонах, о лодках, подогнанных к переправе... Было, было о чем думать.

2

На переправу потянулись орудия на тягачах, потом по мосту пронесся грузовик со связистами, и второй грузовик со связистами, связисты и сказали Володе Яковлеву, что за ними - машина с минометчиками. "Хреново. Сматывайте мост и сами сматывайтесь". Это тоже сказали связисты. Володя Яковлев прикидывал: раз сняли связь, ждать уже недолго, вот-вот арьергард переберется на тот берег.

Верно говорили связисты: через несколько минут проехали минометчики. Протопало какое-то подразделение, шли бойцы торопливо, словно опасались, что не поспеют на мост. Вместе с ними двигались хриплый кашель, простуженные, усталые голоса.

– Как там, ребята?
– допытывался Володя Яковлев.

– Сбегай, узнаешь, - отозвался хмурый, раздраженный голос. А когда приблизился вплотную, уже спокойней добавил: - Напирает, спасу нет...

Потом из-за поворота вырвались быстрые огоньки закрашенных фар. Машина, как раньше орудия на тягачах, и грузовики со связистами, и грузовик с минометчиками, не сбавляя скорости, выскочила на мост и тотчас канула в темноту.

Оттуда же, где шоссе поворачивало, послышалась стрельба. Автоматная. В ответ судорожно простучал пулемет, четко бухнули винтовочные выстрелы.

– Что-то неладно там, - насторожился Семен.
– Володя, мотнись туда, посмотри. Определенно что-то неладно.

Володя Яковлев, вскинув винтовку, молча бросился в кустарник вдоль дороги и - к повороту.

Семен поспешил в блиндаж, вызвал командный пункт роты.

– Как у тебя, Андрей? Так-так, понятно. У нас? Шут его разберет. Вроде ничего особенного. На шоссе вот только зашебаршилось.
– Пауза.
– А черт его знает что! Володя побежал туда.
– Пауза.
– Нет, связи с соседом нет. И соседа нет.
– Пауза.
– А черт его знает, драпанул.
– Пауза. Понял, понял, уже окопались отделения у поворота. Уже. Понял, понял. А ты, в случае чего, прикрой наш правый фланг.