Синигами, обрученный со смертью

Я успел сделать всего лишь три неспешных шага вперед навстречу монстрам. Готовясь к своему удару занеся колун над головой, как из-за моей спины Хиара ударила лучом света, который попал в первого кабаноподобного зверя за десять метров до меня. Вонь паленого мяса заполнила арену, разрезанный напополам зверь даже не понял, что его убило, а вот сам луч исчез. Второй зверь не испугавшись смерти своего собрата, не остановился, и не обратил на случившееся внимания, а лишь ускорился.

— Перезарядка. — Мелькнула в моей голове догадка, почему луч света Хиары не прикончил второе чудовище. — Второй на мне.

Хладнокровие — это чушь, как и бесстрашие во время схватки не на жизнь, а на смерть с неравным врагом. Мое сердце хотело вырваться из груди и сбежать куда-нибудь подальше. Время замерло для меня, огромная, раскрытая пасть была уже в полутора метрах от меня, а мне казалось, что я чую, как воняет из пасти чудовища. Но я не наносил удар своим колуном. Только он мог в моем арсенале забирать жизни лучше моих заклинаний, которые я приберег для третьего боя в этот день.

— Шаг вправо. — Молнией пронеслась мысль в моем разуме, а ноги, разрывая мышцы, исполнили приказ мозга. Руки уже исполняли второй приказ разума, который был близок к тому, чтобы закричать от страха. — Удар!

В полной тишине, которая лишь разрывалась дыханием монстра я видел, как проносится мимо ужасающаяся пасть, и как колун втыкается в плоский лоб монстра. Как хрустит рукоятка, я уже не слышал. Меня развернуло от инерции монстра, что кувыркаясь с застрявшим топором в голове ревел раненый. Колун пробил толстую кость, но не смог прикончить чудище, а оглушил его на краткий миг.

Блеснул еще один луч света. Хиара подскочив в упор к монстру, добила его, разрезав светом голову, не дав тому подняться на ноги. Тем самым принцесса спасла как свою, так и мою жизнь. Мои ноги и руки с трудом мне подчинялись, и я не смог бы продолжить бой с этим чудовищем.

— Хороший удар. — Уважительно проговорила мне Хиара, подойдя и передавая из своих рук мой окровавленный колун. Который она вытащила из черепа зверя, пока я вставал с песка, чувствуя, как во мне бурлит энергия, передавшаяся мне от тех, кого я убил.

— Я старался. — Улыбнулся я ей, и с ужасом заметил, как загорелая девушка вдруг побледнела, словно её кожа никогда не видела солнца, а карие глаза в страхе расширились, смотря за мою спину.

— Брат?! Но как? — С придыханием и какой-то надеждой произнесла Хиара.

Моя шея развернулась со скрипом в позвонках в сторону, куда смотрела Хиара. Мои глаза еще ничего не видели, но разум уже счастливо кричал, зная о том, кто стоит позади.

А по центру Арены, в двадцати шагах от нас, в белоснежном кимоно без единого рисунка стояла Миуюки и улыбалась, протянув ко мне свои руки.

— Аль, я пришла за тобой. — Улыбнулась мне мама, и я сделал первый к ней шаг, сжимая в руках колун и чувствуя всепоглощающую любовь к своей маме. А Миуюки после мгновения молчания вновь заговорила со мной. — Живур простил тебя, а его супруга решила отпустить тебя, сынок. Секато и Акира заставили их принять это решение, и поэтому твои муки окончены. Я пришла тебя забрать домой в Данилаг. Астрид ждет тебя, проклиная себя.

Я видел прекрасную Миуюки, я верил её словам, я очень хотел, чтобы она забрала меня отсюда. Но я не видел на белоснежном кимоно вышивки, и это не давало мне покоя.

— Ты не моя мать. — Причиняя себе боль, прокричал я, а колун устремился в короткий полет. Я видел, как его лезвие входит в грудь моей матери, я слышал, как хрустят, ломаясь её ребра, как кровь льется по белоснежному кимоно. А печальная улыбка Миуюки, которой она меня одарила перед смертью, была наполнена презрением.

— Я убил свою мать! — Взревел отчаянно я, упав на колени, и посмотрев на упавшее тело Миуюки, увидел не хрупкую азиатку в белоснежном кимоно с красным пятном на груди. Вместо неё на песке лежал гуманоид в черных бесформенных одеждах, с головой осьминога и булькал своим щупальцами, бьясь в предсмертных судорогах, схватившись руками за колун, что торчал из его груди.

— Высокоуровневая ментальная атака. — Промелькнула мысль в моей голове, даря душевное спокойствие. А та энергия, что начала течь от гуманоида, разрывало моё слишком слабое тело, не готовое принять столько энергии, и я начал проваливаться в небытие.

— Первый день окончен. — Наполнил воздух жалобный крик Верховной жрицы, а в моей голове пронеслась мольба о том, чтобы Хиара была жива, и позаботилась обо мне, пока уровни не закончат свой стремительный полет к вершине. Из-за моря энергии, которую я получил в первый боевой день на арене суда матери всех дроу. И мое тело не попала бы к развратной Хари, которая может поиздеваться надо мной, пока я не приду в сознание.

Конец главы.

Буду рад критики в комментариях.

Глава 21

Боль постоянно сопровождала меня весь путь, который я проходил в царстве сна. Все постоянно изменялось вокруг меня, но так и не пустило туда, где меня ждали. Кошмары следовали за мной, напоминая о потаенных страхах, о которых я никогда никому не рассказывал. У каждого есть свои слабости, даже у самых сильных разумных они есть. Нет их только у безумцев, и мне стало казаться, что мой путь Синигами — это путь к безумию. И это было единственным, что я не хотел признавать даже для себя. Когда кошмары закончили сводить меня с ума, я ожидал, что меня посетит моя покровительница, но она не спешила навстречу по неизвестным мне причинам. Я её очень ждал, она могла немало мне подсказать, ведь то, что нашептала она тогда мне на ухо, было правдой. И я мог догадаться по её виду, что богиня, жена Живура как-то связана с Сурой и дроу, но в этот раз она не смогла прийти.

Живур не мог не знать, как я связываюсь со своей покровительницей, и вместе со своей супругой им было под силу не давать нам встретиться.

Я был уверен, что она посетит меня, но знакомая поляна перед пещерой не появлялась, не было и иных ведений. Лишь тьма и тишина, по которой постоянно перемещался мой разум, словно мотаясь по пространству, ища выход отсюда, или вход в другое место, но я раз за разом не находил его. Я словно спал и не спал, и когда в моей голове зазвучал тихий голос, не мужской и не женский, то я понял, почему меня знобит. Так как это была та, что просила пустить себя в тот момент, когда я находился в плену тумана, созданного двумя богами.

— Она ищет тебя и рано или поздно найдет. — Тихо и в тоже время практически оглушив меня прошептал чей-то голос — Я ей не скажу где ты, но направление она уже нашла. Постарайся не погибнуть раньше того момента, когда она придет.

— Я попытаюсь. — Тихо пронеслись сумбурные мысли в моей голове, а мне захотелось сбежать, скрыться от взора той, которую я боялся.

— Она и так это знает. — Тихо пророкотал голос, а для меня эти слова были последними, я впал в беспамятство. — Зря ты не пустил меня в себя, мы бы неплохо повесились с этими жалкими, зазнавшимися глупцами!

Последние слова, которые прозвучали в моей голове, были наполнены такой огромной силой, что я даже увидел образы умирающих богов. Мой разум не выдержал видов разрушенной арены и тысяч трупов с оторванными, либо откусанными конечностями. Посредине разломанной трибуны у огромной трещины, которая уходила как вниз, так и вверх, разделяя надвое пещеру, стою я. Весь в крови, с безумными глазами, держа в одной руке оторванную голову Талиси Блундит с ужасом на лице, а в другой, слегка качая, держа за волосы откусанную голову её дочери Суры.