Синигами, обрученный со смертью

— Да кто тебе это даст сделать? Я предлагаю тебе уйти, как только выйдешь из серых пределов. — Рассмеялся Живур, и сделал первый шаг в мою сторону. Из его рук полился чёрный туман, который на мгновение вспыхнул и загорелся, но он не источал света, а как бы даже источал тьму, в этом пламени я узнал всепожирающее пламя как у Миуюки, и чувствовал эманации смерти. — Молокосос, ты не в той лиге, чтобы дергаться! Беги, пока отпускают, не ты один знаешь, что такое эманации смерти, как видишь.

— Простите, уважаемый дедушка Живур. — Поклонился уважительно я, шаркнув левой ногой в сторону Хиары. — Я приму ваше предложение только в одном случае.

— Ну и в каком? — Сделав еще один шаг, спросил меня Живур, а со щита хлынули к Хиаре плети и я взмолился, чтобы это чудовище не закончила то, что начала Богиня Тара.

— Если она не пробьется к нам. — Взглянул я вверх, беря под контроль песок, одновременно с полным ненависти криком Живура.

— Бездна! — Взревел яростно бог смерти, как только взглянул на потолок огромной пещеры, где сначала маленькое пятнышко начало разрастаться с бешеной скоростью, и из нее на желтый купол, которым был магический контур по переработки душ умерших, и забиранию их в мир мертвых хлынула чернота, которая вгрызлась в купол.

Песок серых пределов все время пока я тянул время, разговаривая, не хотел мне отзываться. Серые пределы — это тот же мир, по крайне мере как я понял в моем ранге Синигами, и я могу войти только на первый уровень серых пределов. Здесь магия и способности работают немного по-иному, с неохотой и небольшим запозданием. Но всё же песок ответил мне и, подхватив меня мгновенно, с бешеной скоростью понеся к Хиаре и к богине, что уже начала выходить в виде энергии из тела мёртвой жрицы.

В моей душе, словно из ниоткуда появилась так нужная эманация, но она была одна, и была последней, и если я её использую не правильно, то умру не только я.

— Лезвие. — Практически прокричал я, приближаясь к Хиаре, выпуская из руки лезвие тьмы, которое со звоном обрезало путы, что на неё набросил Аор, магическое существо.

А сзади меня несся бог, который видя, что на моих пальцах витает серая песчинка, не желал, чтобы я приближался к его жене, стараясь не допустить, чтобы я погрузил эту песчинку в энергетический контур его жены. Не сомневаюсь, в первый раз он её убил именно эманацией смерти, и пусть тогда он использовал не крохотную песчинку, а целый поток воплощения смерти в этом мире. Но во второй раз изменить нестабильный энергетический контур, должно быть, будет легче, а то и вовсе я его разрушу и убью богиню окончательно.

— Остановись! — Прогромыхал в моем разуме голос Живура, но было уже поздно. Эманация сорвалась с моих рук в медленный полет вверх, я решил все же попытаться спасти нас двоих, дать нам хоть небольшой шанс выжить, а не убить богиню. Я подхватил Хиару двумя руками, несмотря то, что в серых пределах это запрещено было делать, и почувствовал такую перегрузку, что чуть не потерял сознание.

Трогать физический предмет, отражающийся в двух плоскостях, было смертельно опасно, ведь мое тело там, позади, а тут лишь моя душа и энергия. Но выбора у меня не было — кость я вырвал, не останавливаясь и унося её подальше от аватара богини. Кость из живота Хиары вышла с небольшим скрежетом об позвоночник, а затем я передал принцессе часть своей энергии, не думая о том, сколько у меня её останется. Передавая как жизненную, так и ту, что бурлила во мне сейчас после боя с аватаром, который наверняка умер. И за его убийство мне досталось часть энергии

— Ты еще не понял? — Вдруг тихо проговорил позади меня Живур. — Аор её коснулся, она мертва.

Я стоял в трёх метрах от богини с Хиарой на руках и в мою голову только сейчас пришло понимание, что все зря. Не имело значение, сколько энергии я в неё волью, я не чувствовал, что сердце Хиары бьется, не чувствовал в ней жизни. То странное чувство, когда ты понимаешь даже с закрытыми глазами, касаясь чего бы то ни было — это живое, а это нет. И сейчас то, что я держал в руках, несмотря на зарастающую в нем дыру в животе, и слышал, как хрустят кости, встающие на место, это был неживой предмет, труп без души.

— Она мертва. — Тихо проговорил я, чувствуя, как чужие руки смыкаются на моей шее, и я даже не подумал сопротивляться, у меня самого пропало желание жить

— Я тебе говорил — уходи! Но ты решил остаться. — Прозвучал уже в моей голове голос бога Смерти, владыки царства мертвых. — Тебе пора вернуться туда, где твое место уже как четырнадцать лет.

Я из последних сил взглянул вверх, держа на руках мертвую подругу, одну из двух немногочисленных людей, которых я мог назвать друзьями. Я чувствовал, как разрушается моя душа, я мог бы сражаться, пока есть хотя бы один шанс из бесконечности, но его не было. У Хиары еще были открыты глаза, которые остекленели, и я последним своим движением, перед тем как сам умру, закрыл её глаза. Тяжело сражаться, когда надежда в тебе умерла, бессилие охватило и меня. И я не знал, на моей душе так сказалась потеря либо Кошмар Ночи все-таки смог сломить меня.

И сейчас, в последние мгновения своей жизни у меня осталось сил лишь безучастно взирать на маленькую серую песчинку, что не спеша летела ввысь. Как вокруг нее уплотнялся жёлтый щит и своим золотыми путами, словно щупальцами он пытается ее остановить. Но лишь они её касались, как уничтожались, рассыпаясь золотым дождем, что падал на меня, а упорная серая песчинка все продолжала свой путь. В то время как из дыры в потолке пещеры лилась нескончаемым потоком чернота, которая бессильно стекала по щиту. Я даже чувствовал ту злость, что она испытывала из-за того, что была бессильна пробить щит. И видела, как я умираю прямо на её глазах, и это её сводило с ума, так как она не успела защитить, помочь, спасти. Но эманация наконец-то коснулась щита, и произошло то, что я и предполагал. Взрыв огласил своды огромной пещеры, образовав на краткий миг прореху в желтом энергетическом теле магического паразита.

В дыру, что образовалась в магическом паразите, питающимся душами погибших на арене, и сожравший Хиару, хлынула потоком сама бездна прямо на держащего мою обессиленную проекцию в сером пределе Живура. Эта черная субстанцией была не сама бездна, но эта черная, вязкая жидкость имела пугающий вид, и про её свойства мало кто знал, так как в основном это зависит от того, кто находится в этой зловонной черной жиже. И я сомневаюсь, что она была безвредной, так как та, что находилась в ней и проскользнула через щит, желала лишь одного — убивать. Я чувствовал её злость, её ярость, и в этом существе не было никогда страха, так как она самая страшная хищница, которую я когда-либо видел.

— Хрен вам. — Шепотом проговорил я, когда Живур разомкнул свою хватку, а я еще раз взглянув на Хиару, добавил. — Умирать мне рано. Пока не отомщу за тебя, я буду жить

Перенос из серых пределов в свое тело как всегда был болезненным, и когда я в своем теле открыл глаза, то успел увидеть, как Хиара, словно сломанная кукла падает на землю, а вокруг меня бушует схватка двух монстров.

На арене у самых трибун стояли две испуганные дроу, что с ужасом взирали на белесую тварь, что рвала на куски аватаров и в этом мире и как я понимаю, в любом из вариантов реальности, как в серых пределах, так и здесь. Живур в своем божественном обличии старика уже успел переместиться на другой конец арены подальше от бестии, что сейчас на него пристально смотрела.

— Асина. — С придыханием, шепотом выдохнул я с первыми ударами моего сердца.

В этом гуманоиде с резкими чертами глубинного хищника невозможно было бы узнать Асину, но я уже видел этого монстра, что скрывался под ее кожей. Не высокий и не особо мускулистый, с белесой кожей, под которой виднелись черные, тугие, словно сталь мышцы. Но больше всего привлекала внимание огромная зубастая пасть и когти на руках вместо пальцев. Белые глаза без зрачков сейчас пристально смотрели на бога, а голова, словно маятник постоянно покачивалась в такт — слева направо, словно определяя направление, в котором она будет нападать.