Синяя папка. Сережка. Давным давно была война...
Шрифт:
Серый шел по коридору казармы, размазывая слезы по щекам…
– Что, не взял Ольшанский? И правильно делает! – сказал ему в спину старшина 2 статьи Хакимов.
Сережка резко развернулся, сжал кулаки, казалось, что вот сейчас он кинется на Хакимова, но – остановился, слезы просохли… Сережка принял решение.
Вечером 25 марта специальный отряд 384-го батальона под командованием старшего лейтенанта Ольшанского завершал погрузку на три торпедных катера. Сережка знал, что до Николаева отряд должен был дойти на катерах, а там, при помощи подпольщиков,
Грузились долго: на 54-е десантника, 10-ых сапёров и 2-х связистов брали с собой максимальное количество оружия и боеприпасов. У каждого — винтовка или автомат, гранаты, финские ножи, сапёрные лопаты, на каждого по две тысяч патронов и десять гранат. Плюс пулемёты и противотанковые ружья.
Моросил дождь – бусило. Сережка сидел невдалеке и следил за погрузкой. У сходен стоял Ольшанский – не проскочить даже в темноте.
– Что, не берут? – спросил с веселинкой в голосе оказавшийся рядом крепкий парнишка – морячок с торпедного катера, в штормовке с капюшоном, который помогал таскать боеприпасы. Сережка развернулся, чтоб отбрить этого парнишку, ну уж не на много старше:
– Да шел бы ты… Илюха? – удивился Серый.
– Ну Илюха, и че?
– Вот ты мне и нужен! Сюда иди!
– С какого перепугу… - удивился наглости этого мелкого Илья.
– С такого! Привет из Барановичей! В Севастополь хочешь? –ошеломил Илью Серый.
– Да… - расширились глаза у Ильи.
– Тогда, сюда иди и слушай!
Сережка сидел у левого работающего движка Торпедного катера. Вот как так получается, как в кино: искал Илюху, а он сам нашелся, да еще и в самый нужный момент!
Илюха отдал свою штормовку Сережке, в капюшоне, с ящиком на плече Серый проскочил в трюм катера, где и затаился.
Когда отчалили, Илья нашел Сережку:
– Ну, давай, колись, от кого «привет»?
– Какие вы все … достали уже этим «колись»! Значит слушай…
Сережка немного рассказал Илье о партизанском отряде, вспомнил о том, что его помнят, что считают погибшим, а вот он оказывается «на морях отдыхает». Сам Сережка однажды заходил на явку и видел мельком Илюху, поэтому и признал (тут он наврал, конечно, Никита его видел и узнал тогда, но не рассказывать же раньше срока, что они встретятся «в другой жизни»!).
Катера подошли к точке встречи с баркасами, заглушили двигатели.
– Давай, готовься на выход, - Илья хлопнул по плечу Сережку.
– И ты – давай! Вот что еще, слушай… Когда будете входить в Севастопольскую бухту, посмотри направо, обязательно смотри в правую сторону!
– Это зачем? Ты типа намекаешь, что будешь в Севастополе раньше меня?
– Если будешь смотреть – быстрее родных увидишь…
– А с чего ты взял…?
– впал в легкий ступор Илья.
Сережка уже вылезал из машинного отделения на палубу катера, где столкнулся со старшим лейтенантом Ольшанским:
– Вот те – раз! Картина Репина – «Приплыли»! И как ты здесь оказался? Я же приказал оставаться на берегу!
– Что там? – командир ТК-13 старший лейтенант Чернов. –Не, это не раз, это - два! Илюха, сейчас
получишь в ухо! Нахрена салагу на борт приволок?– А я никого не волок, не виноватый я - он сам пришел!
– Только не свисти, что ты его в машинном всю дорогу не видел.
– Видел, но он же морпех, значит с десантом…
– Спелись, альбатросы, скитальцы морей, - констатировал командир катера. – Что с ним будем делать, старлей? В обратку?
– А куда еще! – скрипнул зубами Ольшанский. – Вот вернусь…
– Никакой обратки не будет! Потом, хоть в детдом отправляйте. Я с десантом. Не дадите в баркас сесть, так поплыву! – глядя исподлобья процедил Серега.
– Так до берега – миля! Доплывешь? – ухмыльнулся Ольшанский.
– Доплыву!
– Как вариант, можно, конечно, связать… Мой на «губе» был, но все равно сбежал… - вспомнил освобождение Новороссийска Чернов. – И, скорее всего, доплывет. Мой не такие номера откалывал, а они точно, одного поля – ягодки.
– А, будь что будет, давай к нашим… - разрешил Ольшанский и хлопнул Сережку по шее ладонью. – Засранец!
Баркасы подошли вовремя, перегрузили оружие и боеприпасы. Отошли от катеров. Сережка оглянулся, Илья несколько раз махнул бескозыркой на прощание. Катера остались ждать саперов…
Когда приблизились к городу, подпольщик Андреев посоветовал Ольшанскому высадить на берег остальных рыбаков. Старший лейтенант согласился: эти молодые ребята выполнили свою задачу, а отправлять их – необстрелянных в пекло не было смысла. В лодках остались 68 человек и командир отряда Ольшанский.
Ночь на 26 марта была ненастной и высадиться в порту десантникам удалось незаметно. Но из-за ненастья, встречного ветра, протекающих лодок, путь в порт занял значительно больше времени. Сапёры, разминировавшие берег уже не успевали вернуться на катера до рассвета. И сапёры остались в отряде Ольшанского. При высадке десанта на берег, тишину нарушила длинная пулеметная очередь, одна из пуль попала в Осипова, но он не вскрикнул, не закричал: фашисты остались в неведении, что идет десантная операция.
Ранним утром группа разведчиков старшины 1-й статьи Лисицина, без выстрелов, ножами сняла трех часовых.
– Организуем круговую оборону, - командовал старший лейтенант Ольшанский.
– Опорный пункт - кирпичное строение конторы порта.
Связисты передали по рации в штаб: «Отряд выполнил первую часть задачи».
Через некоторое время командир проверил, как закрепились его морпехи, остался доволен: грамотно выбраны секторы обстрела, частично перекрывают друг друга, поддерживают. Сережка шел вместе с ним, как ординарец.
– Серый! Будешь вместе со мной, в опорнике. Прикрываешь радистов! И чтоб не геройствовал, знаю я тебя, безбашенного…
– Дядь Кость, все будет хорошо! – Сережка позволил себе обратиться к командиру по-простому, как к другим. Но сделал он это наедине, никто больше этого не услышал.
– Засранец, ты… Если выживем – отправлю в тыл, хочешь обижайся, хочешь – нет…- сперва вздохнул, а потом твердо добавил Ольшанский.
– Сбегу… - протецки ответил Серый.
– Знаю, что сбежишь… Вот что с тобой делать?