Сирень из прошлого

— Как интересно! — Воскликнул тем временем Питер, и по его тону трудно было сказать, в шоке он или уже привык к нежданным гостям. — Боюсь, чёрт здесь не причём. Если, конечно, ты имел в виду того самого.

— Что за… Кто ты такой? — недоверчиво отступив от насмехающегося мальчишки, доктор прищурился, выискивая хоть какой-нибудь намёк на знакомые лица. – Ты! Из-за тебя я очутился здесь!

Венди почувствовала себя неловко под прицелом его недовольного взгляда. С какой стати она виновата в его появлении здесь? Как же люди любят перекидывать ношу вины на любые чужие плечи! Ей хотелось уже было ответить, пока все Потерянные ещё не отошли от удивления, но мужчина и сам не возражал поговорить. Если так можно назвать его возмущённые возгласы:

— Я вовсе не подписывался на это! Почему на дверь не повесили листок с указаниями? Мне не нужно было быть именно здесь — в полузабытом острове, где лишь кучка малолеток! Здесь есть хоть один нормальный взрослый человек, который отправит меня в мой мир или хотя бы обратно в Сторибрук?!

«Ему не известно о том, что перед ним Пэн», — тут же подумала девушка, бегло поглядев на невзрослеющего юношу. Кажется, Питеру было только на руку неведение гостя. Виктор ещё не знает, как может быть опасна «кучка малолеток».

— Вы в Не…

К ней вернулся наконец дар речи!

— Закрой свой рот, Венди. — Резко перебил её парень, недобро сверкнув глазами. Однако на лице наоборот возникла тёплая улыбка, которую она за своё знакомство с ним и не видела никогда. Ощущение, будто Питера подменили. Слишком не идут ему чувства, свойственные человеку. Или он просто за этот год настолько изучил все привычки людского рода, что любая фальшь казалась самой настоящей правдой?

Ах, как глупо! Она машинально относит Питера в отдельный круг, противоположный ей самой. Но разве он не есть такой же человек? .. И снова глупо. Ведь точно так же Дарлинг думала о нём в Лондоне, перед их первым… её ошибкой. А теперь всё возвращается. Несмотря на ненависть, злость, обиду, отвращение, омерзение, Венди всё равно пытается пробиться сквозь все его грехи и отыскать крошечный луч света. Но есть ли смысл в этом, если, ухватившись за эту искорку, она мигом погаснет?

— Сюда никогда не попадают по случайности, Виктор, — медленно произнёс Питер, пока несколько Потерянных опустили руки к карману с ножом. О, господи, и что же может им сделать ничего не знающий человек? Как же любят эти идиоты принять устрашающий вид. Они совсем как их хозяин… Но если он скрывает свою слабость за волшебством, то Потерянные за физической силой — всё то же.

— Откуда тебе известно моё имя? Ты… — стараясь держать себя в руках, Франкенштейн нахмурился и ещё раз посмотрел на Венди, но, не найдя у неё безмолвных ответов на свои вопросы, решил действовать самостоятельно. — Ты ещё один Тёмный?

Сам того не ведая, доктор затронул крайне близкую для Пэна тему.

— Тёмный? — с лёгкой иронией переспросил Питер и рассмеялся, наверняка мысленно хваля столь точное совпадение. Стоило другим мальчикам поддержать забаву, которую толком не понимали, он тут же принял равнодушный вид, и отголоски смеха казались теперь совершенно некстати. — Нет-нет. Тёмные, знаешь ли, слишком примитивны и уязвимы. Уж мне-то этого и не знать.

Так быть не должно. Питер снова ведёт какую-то игру. Ладно, если бы пешкой была только она одна, но юноша подключает невиновных. Конечно, сама Венди тоже мало в чём виновата. Точно так же попала сюда по глупости.

— Отпусти его! — не выдержав, воскликнула девушка, заранее готовясь к возможным наказаниям за повторное вмешательство в чужую беседу. На этот раз Пэн почему-то не стал повторно применять к ней магию., и свобода слова была по-прежнему с ней. Нужно было сделать всё возможное, чтобы Виктор покинул остров. А она… Она же попытается вытащить Джона, а потом они вместе что-нибудь да придумают и тоже выберутся из сердца ада под видом берегов рая.

— Что? — выгнув одну бровь, Питер Пэн медленно повернулся к позади застывшей блондинке, не забыв скептично-насмешливо оглядеть её полумокрый вид. — Дорогая, ты говоришь это мне?

— С какой стати я буду спрашивать разрешение у этого мальчишки, чтобы уйти?! Нет, Венди, ведь так тебя зовут? Так вот, с меня хватит! До того, как сюда забрести, я едва не попал в пропасть, а затем ещё какие-то странные звери глазели на меня, словно я их сегодняшний обед!

— Почему бы и нет…

К счастью, Франкенштейн проигнорировал высказывание Пэна, теперь больше обращаясь к Венди, но уже не обвиняя её, а, скорее, пытаясь узнать у неё, почему всё всегда идёт по-идиотски.

— Послушайте, Виктор, вы должны понять, где вы, — попыталась предупредить его она, на миг позабыв о разговоре с Пэном. — Неверлэнд — проклятый остров, с которого просто так не уйти.

Чем-то эта дискуссия напоминала ей соревнование, где люди пытаются перекричать и убедить друг друга в чём-то. Если бы только Джон был здесь! Что с ним теперь? Лучше бы Пэн посадил её заместо брата в клетку! Уж Венди-то не привыкать. Тогда Джон быстро бы нашёл наилучшее решение всех их проблем, появившихся за какой-то ничтожный час на острове.

— Впервые за всё время я услышал от тебя толковые слова, — сдержанно сказал Питер, а затем кивнул своим дружкам, отдавая неизвестный приказ. — Но с таким успехом мы можем вечно обсуждать всё, но так и не перейдём к самой сути. Так что… У меня есть чудесная идея, как всё решить.

— И каким же образом? — Виктор откровенно не доверял вообще никому здесь, но, как известно, Пэн умеет внушать доверие. Действительно, что может сделать безобидный подросток?

Не успела Венди и выдохнуть, как Пэн с мрачной торжественностью держал в руках пылающее сердце Виктора Франкенштейна, которое пульсировало, источало жизнь. Пока что.

— Стой! Не надо!

Страх за чужую жизнь — чувствовал ли подобное Питер? Она метнулась к осевшему на землю доктору, быстро села рядом, пытаясь как-то облегчить его страдания — хозяин Неверлэнда словно назло нажимал на бедное сердце, тем самым причиняя ужасную боль Виктору.

За что?!

— А вот теперь, я надеюсь, ты вспомнила, на какой ступени стоишь ты.

Впившись в него взглядом, полным дикого огня ярости, Венди прошипела:

— На какой же?

Сволочь. И она ничем не лучше! С самого начала же знала, что может произойти подобное! А вместо этого Венди пыталась по-прежнему противиться приказам Питера. Не это ли есть эгоизм — выбрать вместо чувства ответственности ущемлённое самолюбие и гордость? Виктор был прав — только она виновата в том, что он попал сюда. И как только Румпельштильцхен не проследил за этим? … Румпель… О, нет!

Его дыхание было совсем рядом, и Венди сразу попыталась отпрянуть назад, но непонятно откуда возник Эрик и крепко схватил её за плечи, не позволяя ни отодвинуться, ни подняться на ноги. Так и сидела Венди на земле рядом с корчившимся Франкенштейном, пока Питер Пэн, наклонив голову набок, не опустился рядом с ней, надменно и жёстко глядя в её карие глаза.

— А ты ответь мне сама, птичка. — Понизив тон до такой степени, что только Эрик, она и Виктор могли слышать подростка, Пэн поднёс к её лицу руку с крепко сжатым сердцем, что пульсировало ещё сильнее. Будто оно понимало, в каком опасности находится, и пыталось вырваться из длинных пальцев Питера, чтобы вернуться в законное место. Как жаль, что такое могло случиться лишь в её фантазиях. — Я могу без зазрений совести вырвать сердце любому, а затем сжать, как сейчас, но только ещё больше, тем самым уничтожив владельца. Я могу управлять погодой, всем Неверлэндом. Я никогда не постарею, я живу вечно, Венди. И это не зависит от моего местонахождения, в отличие от других мальчиков. — Замолчав, он на секунду перевёл взгляд на Виктора, но лишь чтобы показать, что все его слова — правда. — Я владею магией, а значит, в моих руках есть могущество и сила над всеми здесь, в том числе и над тобой, как только ты ступила сюда снова. А теперь скажи, какие преимущества имеются у тебя против меня?