Сияние луны

Вот гадина... подножку мне подставила! Ух ты, какая тут вода тёплая, даже почти горячая, с ароматом лаванды и пеной. Ладно. На сегодня прощу. Нет, не прощу. Не надо меня мыть - я уже не маленькая! Сама могу пользоваться мочалкой и уж тем более мыть себе голову. Ну, давай поиграем в перетягивание мочалки, раз тебе так этого хочется, а заодно посмотрим - кто из нас двоих выиграет. Что, съела? Этот раунд за мной! Что ещё есть у тебя в запасе? Сдурела что ли?! Окатить без предупреждения холодной водой. А разреши нескромный вопрос: ты такая талантливая садистка от природы или где-то училась? Ну, спасибо тебе большое за то, что хоть позволила вытереться самой.

Да тут в услуги гостиницы ещё, оказывается, включены халат и белые пушистые тапочки. Как мило. А это что ещё за откидное кресло на колёсиках и зачем мне в него надо садиться? Чтобы слегка подровнять волосы и сделать причёску? Интересно какую... наверное, что-то вроде «Я у мамы дурочка». Ладно, ладно. Сажусь уже. И куда мы едем? К большому зеркалу. Здорово. Привет, я! Давно не виделись! АЙ! Ты не могла бы поаккуратнее расчёсывать мои волосы?! Что значит они у меня как шерсть у дикой волчицы?! Ну, уж извините, «Ваше Величество», мы «люди» простые и не можем себе позволить каждодневное причёсывание. Что у нас дальше на очереди после вырывания волос? Просто шикарно - ножницы. Надеюсь, в результате этого подравнивания меня лысой не оставят. М-да, были мои волосы ниже пояса стали чуть ниже лопаток. А это что ещё за миска со странной жидкостью цвета меди? И зачем мне туда надо волосы опускать? Всё... достала - делай что хочешь, мне уже всё равно, ибо я временно не доступна...

Спустя два часа, когда мой мозг снова включился в режим нормальной работы, я, наверное, с минуту смотрела на чьё-то отражение в зеркале, пока не сообразила, что оно теперь моё. За эти три с половиной года уже и забыла, как выглядела до обряда Савори Гоуа. Впрочем, сейчас я тоже не похожа на семнадцатилетнюю себя, ибо той шкодливой и почти беззаботной девчонки уже нет. Из зеркала на меня теперь смотрела едва знакомая воительница, на которой одеты корсет, наручи, воротник и штаны, сделанные из тёмно-коричневой кожи, а также бордовая рубашка и мои подкованные железом сапоги с высокой голенью на шнуровке. У этой кожаной экипировки оказалась впечатляющая свобода и удобство движений, а также множество мест, где можно прикрепить и спрятать оружие. Жемчужно-платиновые волосы стали золотисто-медными, кожа приобрела оливковый оттенок, а голубые глаза изменились на зелёные. Наверное, если бы я сейчас на улице столкнулась с кем-нибудь из своих старых друзей или знакомых, то меня попросту не узнали бы.

Войдя спустя некоторое время в кабинет Готл, я оказалась немало удивлена, вновь увидев Маврикия, чей вид оказался хоть и далеко не радостным, но всё же довольно заинтригованным.

– А вот и наша бесстрашная воительница, - произнёс он каким-то напряжённо натянутым тоном.
– Надеюсь, вы не в обиде, что я вас принял за мужчину?

– Разумеется, нет, - бесстрастно, но вежливо ответила я.
– К тому же вы и сами прекрасно понимаете, что для странствующей молодой девушки гораздо безопаснее одеваться, как мужчина, чем как женщина.

– Что весьма предусмотрительно с вашей стороны, - буквально раздевая меня взглядом, заметил он.

– Не вы первый мне это говорите, - холодно ответила я и, сделав вид, что совершенно забыла о его существовании, обратилась к Готл.
– Вы меня вызывали, матушка Готл?

– Разумеется, вызывала, - ответила она.
– Господин Маврикий снова «проезжал» мимо и решил ещё раз попробовать уговорить тебя участвовать в Прайде, как одну из его многообещающих чемпионов. Но я уже буквально только что сообщила то, что моя дорогая племянница уже приняла моё покровительство в этом вопросе. Так что господину Маврикию остаётся только записать тебя, как официальную участницу Прайда.

– И сделаю это с большим удовольствием! Не каждый день можно встретить столь очаровательную и боевую девушку, - так, я не поняла - это он что? Клеится ко мне что ли?!
– Как насчёт того, чтобы поужинать сегодня со мной вечером прямо в гостинице вашей тёти?

– Вынуждена отказаться, - как можно вежливее ответила я.
– Не имею обычая принимать пищу после шести часов вечера.

– Следите за своей фигурой, - понимающе кивнул он.
– Понимаю... тогда, быть может, мы с вами пообедаем завтра?

– Боюсь, что моя племянница завтра будет готовиться к надвигающемуся турниру, - неожиданно выручила моя «милая тётушка».
– Так же, как и всю следующую неделю.

– Как жаль... как жаль, а я-то хотел познакомиться поближе со столь прекрасной леди.

– Значит, не судьба, - ого! Это же надо было ей вздохнуть с таким неподдельно-сожалеющим видом. Наш человек! Уважаю.

– Ясно, очень жаль, - произнёс он, отвесив вежливый поклон Готл, и, смачно поцеловав мне руку, вышел из кабинета.

– С Маврикием лучше дружить, - задумчиво произнесла Готл, глядя на то, как я старательно оттираю свою руку от его слюней об её портьеры.
– А если уж ему приглянулась какая-нибудь красивая девушка, то с ним тем более надо дружить, но при этом не забывать держать на очень крепкой цепи, которую он не сможет порвать.

– И я так понимаю: эта цепь - вы, моя «дорогая тётя».

– Твой статус моей «племянницы» сажает его на цепь страха испортить отношения со мной, и потому Маврикий будет действовать в рамках «приличия» исключительно под моим надзором.

– Понятно, - протянула я, быстро продвигаясь к двери.
– Ну что ж! Если я вам сегодня больше не нужна, то пойду тренироваться, и уверяю вас, «тётушка», что вполне обойдусь без поцелуя со сказкой на ночь.

Полетевшая мне вслед тяжеленная книга послужила вполне ясным ответом.

<p align="center">

***

Я стою среди вооружённой до зубов толпы людей. Единственный источник света в этом холодном каменном коридоре - весеннее солнце, проглядывающее сквозь прочные прутья решётки. Снаружи доносится гомон сотни тысяч возбуждённых людей, и каждый из них жаждет крови... но вот раздался звук труб, и от рёва толпы пол задрожал, как при землетрясении. Решётка медленно поднялась вверх, и я вместе с остальными двинулась вперёд.

В первые же секунды все мы были ослеплены ярким солнцем после тёмного подземелья. Но когда глаза привыкли к свету, то мы увидели, что идём по невероятно огромной арене формы эллипса, окружённой концентрическими кольцами мест для зрителей, которые кричали, бесновались, топали ногами, свистели, смеялись и улюлюкали. Мы же, участники Прайда, начали почётный круг вдоль края арены, давая им возможность разглядеть и оценить нас во всей красе.

– Народ Веломоса!
– раздался усиленный «гуроном» голос Маврикия.
– Сегодня на этой арене открывается восемьсот сорок седьмой турнир по боевым искусствам. В течение этих трёх недель претенденты на титул будут бороться друг с другом за звание чемпиона - «Король Арены». Кто-то из них выиграет, кто-то отправится к себе домой не на своих ногах, а кто-то погибнет, восславив тем самым своего противника, но эту жертву мы все готовы принять... а теперь о главном! Тот из участников, кто заставит всех своих (до единого) противников пасть перед ним ниц, получает не только титул чемпиона, но и весьма немаленькую награду в размере ста тысяч полновесных золотых монет. И ещё кое-что! Только в этом году самый лучший боец удостоится чести быть личным телохранителем правителя Драгорендума, Его Величества короля Велкона! А также хочу уведомить всех вас о том, что ежегодный доход нашего будущего чемпиона составит сумму, в три раза превышающую награду за турнир. Ну что? Я вас заинтересовал? Тогда давайте поприветствуем двести восемьдесят участников Прайда так, как вы это умеете, и все вместе пожелаем им удачи!