Сказание о Синей птице

– Ах эти вечные панические разговоры о конце света…

– Большинство людей, на самом деле, не поддаются панике, так как не могут представить себе наступление конца всего. – Я в задумчивости нахмурилась, мне вдруг вспомнилась «гиблая земля». – Но я… я видела такое…

– Если бы тебе оставалось жить всего один день, что бы ты сделала?

– Даже не знаю. Быть может, как и сейчас, постаралась бы поступить правильно… А ты?

Му Фэн усмехнулся:

– Я вспомнил песню «Последний день жизни».

Он достал диск и вставил его в магнитофон. В студии заиграла музыка, похожая на нежный шум ветра.

Я удивилась и открыла коробку от диска, чтобы прочитать слова песни.

– Красивая мелодия, правда?

Я опустила голову, не зная, что ответить, и упорно читала текст песни, потому что слышала мелодию, похожую на свист ветра.

– «Если мне останется жить один день, я скажу младшим братьям, что горжусь ими; скажу родителям, что люблю их, скажу друзьям, что нам не нужны лишние слова…» – шепотом прочитала я.

– «С дорогим мне человеком я отправлюсь на берег моря. Смотря, как солнце сияет в морской глади, закурю последнюю сигарету… Благодарю за все, что у меня есть…» – с улыбкой продолжил читать Му Фэн.

Мы оба замолчали.

Он медленно открыл окно, выходящее на море. Я подошла к нему и тихонько смотрела, как за окном золотое солнце отражается в морской глади, спокойной и равнодушной.

– Му Фэн, я по-прежнему хочу знать, кто же я. Интуиция подсказывает, что настоящая «я» скрыта за тайной муя. Она здесь, где-то рядом, я чувствую ее присутствие, но… не могу прикоснуться. Она непрерывно общается со мной, говорит, что я пришла в этот мир с особой миссией и что должна довести все до конца…

– Миссия?

– Да. Тесно связанная с муя.

– Тайна муя всегда была под запретом для археологов. Господин Цю прав, она похожа на проклятие фараонов, что несет беду всякому, кто нарушит запрет. Тебе не страшно?

– Страшно… но я должна двигаться дальше. Даже если мне остался один день, я отказываюсь сдаваться.

Он задумчиво посмотрел на меня.

– Му Фэн, ты видел молитвенную церемонию муя на берегу реки? – поинтересовалась я.

– Да, народ муя молится о приходе снежного посланника. Они ждали его тысячу лет, надеясь, что снежный вестник вернет их на родину.

– Если скажу, что посланник из Долины Снегов – это я, ты мне поверишь? – Я посмотрела ему прямо в глаза. – Отец однажды нашел деревянную шкатулку в потайной комнате храма на берегу реки Тумэньцзян. На дне этой шкатулки был оракул Энигмы, и только старейшина муя и посланник из Долины Снегов могут его прочесть. Я смогла… «Внимай словам бога Энигмы: когда свет и аромат Энигмы воссоединятся, посланник из Долины Снегов пройдет по гиблой земле и обретет в поднебесном мире величайшую славу». Мое имя было в оракуле, – медленно проговорила я.

Потрясенный Му Фэн не мог вымолвить ни слова.

– «Сюэ» и «снег» – омофоны, иероглифы «Лань» и «синь» означают «принцесса Ланьжэ, аромат Энигмы». Невероятно, правда? – Я еле заметно улыбнулась.

– Ну… вообще-то, я верю в это. – Му Фэн глубоко вздохнул. – Наставник однажды сказал, что посланник из Долины Снегов прибудет в поисках песни муя… Цю Цзюнь поможет тебе.

– 8 ~

Через пару дней раздался звонок от Му Фэна.

– Господин Цю приглашает тебя на ужин!

– Ты со мной не поедешь?

– Я там лишний. Вам нужно многое обсудить наедине.

– Но ведь текст песни муя уничтожен?..

– Уничтожен перевод, но… сам текст остался. Наставник знает его наизусть, у него превосходная память. Перед тем как был уничтожен перевод песни, он прочел его и запомнил навсегда.

– Почему он согласился поделиться песней именно со мной?

– Он сам ответит на все твои вопросы. – Му Фэн повесил трубку.

Преисполненная сомнений, я отправилась к дому господина Цю у склона горы. Он только собрал урожай овощей, поэтому на ужин мы ели свежий батат, а еще пили домашнее рисовое вино.

– Вам все понравилось?

– Отличный ужин, все очень вкусно, спасибо!

На склоне гор дул холодный ночной ветер. Господин Цю вынес жаровню, сделанную из металлического бака, и наколол щепок для розжига. Я наблюдала за тем, как он поджигает палочки, уложенные на горке крупных дров.

Красное пламя в жаровне разгоралось все сильнее, и теплый запах дыма рождал во мне воспоминания о пылающем костре на пляже реки Тумэньцзян. Во всполохах огня я будто наяву видела развалины города Энигмы, я видела кровь, тела убитых и выжженную после битвы землю. Я задрожала.

«Восстанови свою память до падения. Ты не одинока и не беспомощна…» Образ Лэя расплывался в сознании, но его последние слова отчетливо звучали в моей голове.

Я завороженно смотрела на пламя в жаровне.

– Ты снежный посланник? – Господин Цю подкидывал поленья, огонь становился все жарче, а запах дыма – резче.

– Да.

– Была в Тумэне?

– Да.

– Муя сказали тебе что-нибудь?

– Синяя птица через огонь вернет из мира мертвых принцессу Ланьжэ.

– Ты в это веришь?

Я протянула руку к пламени, из которого то и дело выпрыгивали искры. Жар шел от ладони по всей руке и передавался сердцу. По телу пробежала нервная дрожь.

– Верю, – не таясь призналась я.

– Почему же не подчинилась им?

– Один человек сказал мне, что я шашка на игральной доске вэйци и что у меня есть миссия, которую я должна выполнить. Я хочу узнать правду.

– Узнаешь ты правду, и что потом? – Профессор грустно рассмеялся. – За всякое знание нужно платить…

– Я не боюсь…

Огонь вдруг ярко вспыхнул, раздался треск, я закашлялась.

– Ланьсинь, – серьезно начал господин Цю, – что ты знаешь об отношениях семей Цзян Хэчжэ на севере и Сюэ из Центральной равнины?

Цзян Хэчжэ… Я пыталась отыскать это имя в своих воспоминаниях.

– Семья Цзян Хэчжэ – потомственные придворные царской династии муя. Уцелевшие члены рода после падения государства муя, преодолевая трудности, отправились в Центральную равнину на поиски потомков семьи Сюэ, восходивших к принцессе Ланьжэ. Цзян Хэчжэ следовали всем заветам предков, они встали на защиту потомков принцессы и посвятили себя возрождению народа муя. Прибыв на равнину, они сменили фамилию на китайскую и растворились среди местного населения. Единственное, что отличало их, – необычный аромат, исходивший от их тел…