Сказания о Тёмной Реке

— Малыш Байкао!

Синь Байкао слегка улыбнулся, вспоминая, как много лет назад, когда эта юная особа впервые прибыла в долину, она была охвачена тоской по дому и каждый день проливала слёзы, мечтая о возвращении. Именно тогда добродушный Синь Байкао взял на себя заботу о ней. Он ежедневно водил её в горы собирать лекарственные травы и терпеливо объяснял ей свойства каждого растения, пробуждая в ней интерес к искусству врачевания.

Синь Байкао был не просто старшим племянником этой девушки, он стал её первым наставником. Однако, едва познакомившись, она, пользуясь своим более высоким положением в иерархии секты, начала называть его «Малыш Байкао», невзирая на то, что он был старше её более чем на десять лет.

И вот, после долгих лет разлуки, Синь Байкао, ставший всемирно известным Королём медицины, всё ещё был для неё «Малышом Байкао».

— Малыш Байкао! — снова окликнула его Бай Хэхуай, махая рукой, чтобы убедиться, что он её услышал.

Синь Байкао, откашлявшись, с учтивым поклоном сложил руки на груди:

— Приветствую вас, достопочтенная старшая тётушка!

Су Мую и Су Чанхэ обменялись улыбками. Су Чанхэ покачал головой:

— Кто бы мог подумать, что в Долине Короля медицины существуют такие строгие правила... Если бы я был Королём медицины, я бы не допустил подобного обращения.

Су Мую сделала шаг вперёд и пригласила Синь Байкао войти:

— Старейшина, прошу вас, проходите и отдохните. Не изволите ли вы выпить холодного чая, пока Божественный Лекарь Бай не завершит приём своих пациентов?

Синь Байкао внимательно наблюдал за тем, как Су Мую двигался, слегка нахмурив брови. Даже по этим нескольким взглядам он мог понять, что этот человек — настоящий мастер своего дела. Однако то, что такой мастер стал помощником лекаря у Бай Хэхуай, казалось ему весьма необычным.

Он взял чашку чая из рук Су Мую, заметил мозоли на его ладонях и с улыбкой спросил: — Вы фехтовальщик, господин?

Су Мую немного помедлил с ответом: — Возможно, вы могли бы так сказать.

Синь Байкао поставил свою чашку с чаем на стол: — Могу я спросить о ваших отношениях с моей старшей тетей?

Су Мую на мгновение задумался: — Однажды я обратился за помощью к Божественному Врачу, чтобы вылечить старшего в моей семье. Во время лечения мы подружились и вместе вложили деньги в открытие этого лечебного поместья. Иероглиф "Ю" в названии поместья символизирует меня.

Синь Байкао кивнул: — Понятно. Могу я узнать ваше полное имя, господин?

— Су Мую, — тихо ответил он.

— Прекрасное имя, — ответил Синь Байкао, после чего замолчал, а затем его лицо внезапно изменилось. — Вы тот самый... тот самый Мую, о котором я слышал?

Су Мую почесал лоб: — Возможно, это так.

Синь Байкао с глубоким вздохом произнёс:

— Перед своей кончиной мой учитель просил меня присмотреть за своей младшей сестрой. Однако она, обладая упрямым нравом, не пожелала даже слушать его, не говоря уже обо мне, и покинула долину Короля Медицины, чтобы странствовать в одиночестве.

Я думал, что, когда мы встретимся вновь, я стану тем, кто поразит её, но вместо этого я сам был поражён. Она открыла поместье исцеления… с Тёмной рекой?

Су Мую, наблюдая за выражением лица Синь Байкао, находил это немного забавным:

— Действительно. Мы отнимаем жизни, а она их спасает. Хотя мы, кажется, следуем совершенно разными путями, мы вместе открыли лечебное поместье. Это действительно кажется невероятным.

— Теперь я понимаю, — произнёс Синь Байкао. Внезапно он отбросил свой учёный вид и с силой ударил себя по бедру:

— Это, должно быть, любовь, это, должно быть, из-за этой проклятой любви!

Все были в смятении.

Синь Байкао, который казался столь возвышенным и неземным, вдруг разразился грубыми речами, рассуждая о любви.

Однако Синь Байкао не обратил на это внимания и стал пристально разглядывать двух мужчин, стоявших перед ним. Первым он отверг Су Чанхэ:

— Это не ты, юноша. Не похоже, чтобы ты был способен на что-то достойное. Как твоё имя? Кем ты являешься в Тёмной реке?

— Я Су Чанхэ, — ответил Су Чанхэ, поглаживая свои небольшие усы. Он обратился к Су Мую:

— Может быть, мне стоит сбрить эти усы, чтобы больше походить на добропорядочного человека?

Синь Байкао глубоко вздохнул:

— Распорядитель похорон Су Чанхэ!

Су Чанхэ с улыбкой произнёс:

— Распорядитель похорон — это был мой прежний титул. Теперь я патриарх Тёмной реки.

Синь Байкао поднялся со своего места и обратился к присутствующим с речью:

— Старшая тётя, судя по цвету вашего лица и естественности движений, можно сделать вывод, что с вами не произошло ничего серьёзного. Все эти разговоры о методах лечения людей — не более чем пустые рассуждения. Мне ещё нужно осмотреть нескольких пациентов, поэтому я не могу задержаться на ужин.

Су Мую, сделав шаг вперёд, мягко положил руку на плечо Синь Байкао и произнёс:

— В тот день я стал свидетелем отравления Божественного Лекаря. Прошу вас, Король Медицины, осмотрите её как следует.

Синь Байкао взглянул на Су Мую и внезапно понял:

— Итак, старшая тётя, вы предпочитаете холодный и утончённый тип джентльмена?

Бай Хэхуай, беспомощно вздохнув, произнесла:

— Племянник, перестань нести чепуху.

Су Чанхэ, в свою очередь, с уважением спросил:

— Так это и есть Король Медицины? Он совсем не похож на человека из легенд.

Синь Байкао, прочистив горло, спросил:

— И как же я выгляжу в легендах?

Су Мую произнёс:

— Вы похожи на почтенного бессмертного с полотна, но Король медицины не столь преклонного возраста, а вы, напротив, весьма забавны.

Синь Байкао с гордостью погладил свою бороду.

— А ты умеешь красиво говорить, — произнёс он. — Похоже, Тёмная река тоже не такая, какой я её себе представлял. Пойдём, я проверю пульс старшей тёти.

Он поманил к себе Бай Хэхуай, и та подошла к нему, протянув руку. Синь Байкао приложил пальцы к точке, где бился её пульс, и закрыл глаза.

Измерение пульса продолжалось так долго, что за это время успела сгореть половина ароматической палочки. В комнате воцарилась тишина. Бай Хэхуай хранила молчание, а Су Мую и Су Чанхэ терпеливо ждали в стороне.

Когда сгорела ещё одна половина палочки, Синь Байкао наконец открыл глаза.

— Этот парень, Чёрный ворон Йе Йа, овладел техникой Знахаря на семьдесят-восемьдесят процентов. Он уже далеко не тот, кем был, когда покидал долину, — произнёс он.