СКАЖИ “GOODBYE”
Шрифт:
– Ну, Сашка, до тех пор ты обязательно выйдешь замуж за миллионера! Если, конечно, не познакомишь его сначала с этой Линой, - осторожно добавила Мура.
– Ага, до сих пор не вышла, а тут вдруг почему-то выйду.
– Ну просто не подворачивался достаточно милый миллионер.
– Я вообще начинаю опасаться, что красивых девушек в мире больше, чем желающих жениться на них миллионеров, - с горькой трезвостью сказала Сашка.
– Слушай, а я как-то раз столкнулась с одним совершенно заброшенным мультимиллионером, - вспомнила Мурка.
– Это было на огромном торжестве, отмечавшем прибытие миллиона репатриантов. Свершение праздновалось министерствами с невероятной помпой, и почему-то разделить
– Ну а кто там миллионер-то?
– Да один из американских спонсоров Сохнута. По виду - такой совершенный Корейко, тщедушненький, застенчивый, все к стенкам жался. Ему принадлежал концерн по производству замороженных овощей «Санфрост», а в придачу трудолюбивый миллиардер еще управлял какой-то самолетостроительной компанией, не то Мак-Дугласом, не то Локхертом. Он бродил там такой одинокий и потерянный, мне его жалко стало, захотелось ободрить и обласкать…
– Мне бы тоже захотелось, - перебила Сашка.
– Я даже знаю как…
– Да нет, я не то имею в виду, - отмахнулась Мурка.
– По человечески. Он слушал какие-то дискуссии о смысле жизни среди подростков. Я ему говорю: «А вы не хотите подрастающему поколению что-нибудь назидательное рассказать?» А он мне так робко: «Нет, когда слушаешь, гораздо большему учишься…»
– Это он просто бесплатно не привык выступать. А Вадим-то где был?
– А Вадим случайно наткнулся там на какого-то своего знакомого в свите Бовина, и общался с ними. По-моему, Бовин ему свои больные колени демонстрировал. Я посольское колено тоже немножко пощупала. А потом я ходила с украинским послом, он был такой душка и красавчик. Ну и к тому же оба дипломата - и Бовин, и Майданник - бывшие журналисты, так что я вроде как с коллегами общалась. А миллиардер, видимо, за мое сочувствие проникся, прибился ко мне, и весь вечер таскался следом, и приходилось все время его всем представлять, но я его имя, хоть убей, запомнить не могла… А он еще больше смущался, и всех уверял, что ни он, ни его имя не имеют ни малейшего значения…
– Мурка, ты в следующий раз на сходку с миллионерами меня вместо Вадима бери. Уж я-то их имена не забуду. Но все же, давай оставим вариант миллионера как запасной, и решим, как мне все же жить оставшиеся годы девичества. Вот посмотри на тебя - ты и языки знаешь, и работа у тебя интересная, и ты такая умная! Ты, небось, не тратишь свое время так бесцельно, как я!
– Не фига себе!
– Мура невольно засмеялась.
– Видела бы ты меня в первую неделю после отъезда Вадима!
– Кстати, что от него слышно?
– Возвращается в следующее воскресенье.
– Мура, ты не обижайся, но я тебе честно скажу, мне кажется, что с Вадимом каши не сваришь…
Мурка упрямо тряхнула головой и сказала:
– Истинное чувство не должно отступать перед здравым смыслом.
– Должно, Мур. Должно. Именно то чувство, которое совпадает со здравым смыслом, оно и есть истинное.
Подружки немного помолчали. Потом Мура поменяла тему, она не привыкла, чтобы Сашка ее поучала, обычно было наоборот.
– Насчет твоих возможностей. Может, тебе начать учить языки? Попробуй каждый день читать ивритскую газету, - начала Мура обдумывать очередной четкий План для Новой и Полезной Жизни Александры.
– Да ты мне уже говорила. Я пробовала. Честное слово. Купила, будничную, она потоньше, и целый день над ней тосковала. Ты знаешь, оказалось, они там пишут как-то странно - без гласных. Я так ничего прочесть не могу!
– Ну, на иврите в принципе незнакомые слова трудно читать. Ты просто заучивай каждое слово так, чтобы узнавать
его, как нечто целое.– Мура!
– Сашка уставилась на нее и протянула паузу.
– Ты это серьезно?
– И девушки расхохотались.
– Ну хорошо, возьмись за английский.
– Вот, поверишь ли, все время над этим думаю. У меня иврит и английский - ну просто две половинки одного целого - на иврите я говорю прекрасно, а прочесть или написать ну ничегошеньки не могу, а на английском читаю свободно, а говорю - на ходу изобретая грамматику.
– Это у тебя комплекс всех выпускников российских школ советского периода. Я уверена, что там как-то специально учили так, чтобы простые советские люди не могли больше ни с кем в мире общаться. Пойди на курсы.
В это время кампания за соседним столиком начала прикалываться к девушкам. Мурка, как всегда нахохлилась, а Сашка начала смеяться, флиртовать, знакомиться. Потом, когда очередной раунд общения с ними затих, она снова обернулась к Мурке.
– Кстати, а кто этот твой приятель Максим?
– Очень милый амбициозный молодой человек. Мечтает с тобой познакомиться поближе. В Израиле давным-давно. По-моему, собирается жениться, женатых охотнее посылают в дипломатические представительства. Но… не миллионер, - предупредила Александру Мура.
– Это не так важно, что пока не миллионер. Во-первых, у него есть перспективы, а во-вторых, важнее, чтобы был широк душой. И вообще, обожаю умных мужчин!
– Ну вот видишь, какое удачное совпадение: они тоже обожают тебя, впрочем, как и дураки. А насчет будущего, знаешь, ты ведь все эти годы недурно зарабатывала. Если бы ты так много не тратила на шмотки…
– Конечно, ты права. Но радости в такой жизни у меня бы уже точно не было. Чего ради я бы вообще тогда работала? Я даже все свои заработки и расходы для самой себя всегда перевожу в единицы одежды. Смотрю на счет за электричество и думаю: не фига себе, за это я могла бы купить отличное платье! Для меня надо такую валюту сделать - е.о., и в ней мне платить.
– Сашка помолчала.
– Ты знаешь, я никогда не могу заснуть, если немножко перед сном не подумаю о шмотках. Что-то в них есть такое радостное, успокаивающее, что помогает мне бороться со всеми неврозами. Вот ты бы попробовала.
– Ох, нет, Саш. Вся эта высокая мода, все эти дорогие шмотки от дизайнеров, которые ни одна женщина на честно заработанные деньги купить не в состоянии, только увеличивают зависимость женщин от богатых мужчин. При этом каждый дизайнер всегда во всех интервью бесстыже заявляет: «Моя коллекция для современной, самостоятельной женщины с карьерой!» А я заявляю, что роскошь - первый враг женской эмансипации!
– Смотри-ка!
– воскликнула пораженная Александра.
– Я это инстинктивно подозревала, поэтому всегда старалась собственными бабками за тряпки платить как можно реже, - и добавила с достоинством: - Чтобы не подкапывались, гады, под мою эмансипацию.
– Вот об этом я и говорю!
– вздохнула Мура, отчаявшись донести до подруги прогрессивный призыв современного феминизма.
– Но ты гордись тем, что ты на себе самой проводишь важный психологический эксперимент.
– Вот именно, - Сашка выпрямила спину.
– А какой?
– Возможно ли в принципе удовлетворить потребности человека?
– гнусаво сказала Мурка и подняла палец кверху.
– Чьи это потребности я удовлетворяю?
– обиделась Сашка.
– Ну твои же.
– Мои - невозможно. Я сложное создание. А мужские как раз очень даже легко! Оттого получается особенно нечестно - я их потребности удовлетворяю легко и постоянно, а они мои - никогда! Но, вообще, тряпичничество - глубинный, непреодолимый инстинкт. Я в этом уверена, просто ученые еще не смогли доказать этот факт, потому что заняты всякими глупостями.