Сказка о колдовстве, гаданиях и проваленной охоте на ведьм

Неля присмотрелась. Другой, нормальный крест, висел на шее, но был скрыт за тканью рубашки. Это же украшение формально имело все черты правильного символа, но в то же время Неля чувствовала что-то до жути странное. Будто её заставляли смотреть. Голос Адама сгустился где-то в голове, мгновенно зазвучав везде, но нигде.

– Скажи мне, что ты знаешь.

«Отче мой!»

Наваждение спало, а Адам глухо вскликнул. Старая чашка Остера, пережившая несколько падений и маленькое забвение, раскололась на куски. Запоздало Неля поняла, что горячий кипяток обрушился на гостя. Адам ругнулся.

– Знаешь, краса моя, иногда ты слишком жестока!

Какое-то время в голове звенела пустота и лишь после Неля поняла, что же произошло. О таком бабка и мамка рассказывали в сказках. Неожиданно странные, но вроде безобидные пляски с веником приобрели весьма зловещий оттенок. Адам непонимающе улыбнулся.

– Краса моя, ты чего?

«Так ты и мысли мои читаешь?!»

– Ты что, чары хотел свои навести?!

Неле показалось, что на чужом лице отчётливо мелькнул страх. Улыбка из непонимающей стала нервной и растерянной.

– Краса моя, я просто хотел копнуть глубже.

В деревне Нели разговор с чёрными колдунами был иным. Их топили, как нежеланных котят. Как наяву Неля увидела пыльный мешок и ярко-алый шнур, плотно сжимающий юношескую шею. До полного очищения души нужно было сделать всего лишь один шаг – толкнуть колдуна в воду. Но могла взять Неля на себя такую ответственность?

«И заслуживает ли он спасения?!»

Стало плохо. Закружилась голова.

– Сейчас ты поешь и уйдёшь. И больше никогда со мной не заговоришь.

– Краса моя, только не говори, что эта шутка…

Неля схватила нож и изо всей силы рубанула им по твёрдой булке хлеба. С треском разлетелась корочка, оголяя не менее твёрдый мякиш. Стул Адама мелко задрожал. Неле не требовалось оборачиваться, чтобы ясно чувствовать – он её боится. И боится куда сильнее, чем хочет это показывать.

– А письмо?

От надежды в его голосе хотелось смеяться. Неля снова изо всех сил рубанула ножом по чёрствому хлебу. Кусочек корки едва не попал в глаз.

– Старосту попрошу. Или… - Она взяла хлеб и нож, после чего села напротив Лоуренса. – Сама напишу. Я различаю буквы.

Настоящий обед прошёл удивительно быстро. От жара приготовленной пищи хлеб немного смягчился, и его можно было есть. Жуя яйца, Неля думала над списком дел. Сколько выпало времени с момента её отсутствия? День? Ночь? День и ночь? Хлеб зачерствел, но плесенью ещё не пошёл. Это хорошо. Стоило попросить молока у соседки, чтобы нажарить гренок. Неля давно их не ела. Ещё молоко можно было бы добавить с похлёбку из дыни. Чтобы всё это не пропало, надо готовить мало и прятать еду в погреб.

«Конечно, потом привкус земли будет, но что поделать?»

Раздражающий Адам превратился в мошку, оказавшуюся где-то там. Неля думала о многом: о стирке, походе за водой, вылазкой к реке. Там, неподалёку, росла поздняя груша. Местные дерева избегали. Ещё до приезда Нели туда попала молния, что воспринималось дурным знаком и люди боялись собирать или рвать плоды.

«Глупо. Груши там хорошие. И дерево сильное»

Когда Адам протянул руку за солью, Неля схватила ручку ножа. Кровь схлынула с лица.

– Думаю, обед кончен. Уходи.

– Краса моя, я всё ещё настаиваю, что это недоразумение. – Пробормотал Адам. – Я хотел как лучше.

Он не доел, а травить кошку обедом колдуна Неля не собиралась. Рука сильнее сжала нож.

– Ладно, доёдывай (не ошибка, а частичка говора Нели из её родной деревни). И уходи. В третий раз я сама тебя выставлю.

Воцарилась тишина, прерываемая лишь скрежетом ложек о дно тарелок. Адам медлил, а Неля думала. Ей вдруг показалось, что было бы здорово обзавестись собакой. Большое черное косматое чудовище со слюнявой пастью вполне могло защитить от нежеланного внимания.

Когда миска Адама опустела, Неля невольно подумала – а не бросить ли это в открытое окно? Нет, не пойдёт. Расточительно. Неля притянула миску, положила на свою. Немного воды осталось в дождевой бочке. Сразу бежать к колодцу смысла не было.

Время подошло к концу, но Адам сидел на месте. Он не шевелился. Его руки вызывающе лежали на столе.

– Я не уйду до тех пор, пока мы не проясним это недопонимание.

– Ты пытался на меня ворожить. Тут нет недопонимания.

Неля не смотрела в его сторону, но остро чувствовала внимательный взгляд. Нож был позади и это давало иллюзию безопасности сильнее, чем простенький крестик на груди. Мысленно Неля вознесла молитву.

– Я хотел узнать правду. Для этого, краса моя, все средства хороши.

– Ты пытался осквернить мою душу и сделать игрушкой своего чародейства. Убирайся, или я исполню свой долг, искоренив корень зла.

Адам рассмеялся и Нелю передёрнуло. Ей никогда не приходилось слышать настолько явной насмешки. Неля не удивилась бы, если этот смех был последним, что ведьмы слышали в своей жизни.

– Краса моя, ты не сделаешь это. – Рука Адама накрыла лезвие ножа. – Ты не убийца.

Стратегия запугивания обвалилась.

– Да, ты прав. Я не сделаю это. – Неля решительно пошла к своему венику. – Но я могу сделать кое-что другое.

– Хочешь запереть меня с собой? Краса моя, не обязательно прибегать к этой хитрости. Просто попроси и я больше никогда не покину твой дом. Даю слово.

Это заигрывание? – Неля с трудом сдержала мрачный смешок. Ещё никогда ей не говорили настолько возмутительных вещей. Хотя… Нет. Говорили. Адам говорил. Мысленно Неля себя отругала за невнимательность. Если бы она поняла это раньше, то история могла бы пойти иным путём.

Веник приятной тяжестью лёг в руку. Втянув носом воздух, Неля тихо шепнула:

– Пора изгнать демона.

В тот же момент черенок метлы завибрировал, а Адам вскрикнул. Сухие ветки снова хлестнули его по спине. И снова. Неля била так сильно, что быстро её руки устали.

– Уходи! Уходи! И больше никогда не появляйся!

Адам сопротивлялся, но Неля схватила его за шкирку и выставила за порог. Дверь закрылась, и лишь тогда пришло чувство безопасности.