Сказки центральной Индии

Каннибалистская месть брата находит параллель в общем для центральноиндийского и сантальского фольклора мотиве убийства и съедения братьями родной сестры (см. № 59). Реальные истоки этого мотива не вполне ясны. Имеются упоминания о сохранявшемся чуть ли не до начала прошлого века в наименее доступных уголках Центральной Индии обычае своего рода «санитарного» каннибализма (съедение старых и слабых). Однако достоверность таких свидетельств сомнительна.

30. Жена-обезьяна

Сказка дхобы из Сарайгани, Мандла (Elwin, IV, 3). Тип TR 402А Ind I, II а, b, III (с).

Сказка мурии из Маркабера, Бастар (Elwin, IV, 2). Ср. тип TR 441.

1 Помимо постоянного налога, уплачиваемого землевладельцу в виде доли от урожая, на крестьян в индийских феодальных владениях налагались и различные формы дополнительной трудовой повинности, носившие общее наименование бегар и достаточно близко напоминавшие барщину, хотя они и отличались от нее менее регулярным характером.

2 В качестве «концов света» здесь названы районы, граничащие с бывшим княжеством Бастар, т. е. территорией, где была записана сказка.

32. Лангур

Сантальская сказка. Записал Саграм Мурму (Bodding, 79). Как тип у AT и TR не отмечена.

1 Лангур, хануман, или гульман,— одна из распространеннейших в Индии разновидностей тонкотелых обезьян. Эти обезьяны обитают не только в лесах, но и в населенных пунктах. Население в большинстве случаев относится к ним покровительственно, а для многих религиозных групп индуистов они являются священными животными. Согласно «Рамаяне» обезьяна Хануман была одним из сподвижников божественного героя Рамы.

2 См. № 10, прим. 1.

3 Речь идет о высохшей тыкве, предназначенной для изготовления какого-либо сосуда. В свежем виде такая тыква идет на приготовление приправы к рису.

4 Прежде чем собирать урожай и особенно перед тем, как употреблять плоды его в пищу, санталы приносят жертву духам предков и божествам — покровителям очага. Деревенский жрец выходит в поле и сжинает столько хлеба, сколько он может достать, не сдвигаясь с места. Затем он относит сжатый сноп в священную рощу, где на очищенной от травы и вымазанной свежим коровьим пометом площадке совершается жертвоприношение.

5 Перед жертвоприношением жертвующий совершает ритуальное омовение.

6 Вымыть руки и прополоскать рот.

7 См. № 22, прим. 5.

8 Заключение брака у санталов предусматривает выкуп за невесту, вносимый женихом или его отцом. Уплата выкупа символизирует переход прав на женщину из ее рода в род мужа. Денежный выкуп, сумма которого в прошлом веке колебалась обычно в пределах трех-семи рупий, сопровождался вещественными подарками родственникам невесты.

9 О сравнительной ценности первого и последующих браков у санталов см. № 94, прим. 1.

10 Сантальские женщины носят платье типа сари. Это — прямой кусок ткани длиной в 4—5 м ,с узорчатой каймой по одному краю.

11 Присутствие родственников и односельчан на свадебном торжестве и их согласие принять угощение, предложенное лангуром, означает практическое признание последнего членом деревенского общества.

33. Жена обезьяны

Сказка мэрии из Бара Хармамунда (Elwin, XXI, 1). Как тип у AT и TR не отмечена (ср., однако, TR 441),

1 Героиня следует здесь средневековому обычаю исполнения долга сати, т. е. истинно верной жены, и сжигает себя на погребальном костре мужа. Несмотря на то что решение вступить на путь сати, с одной стороны, всячески поощрялось ортодоксальным брахманством (ей обещалось столько лет райского блаженства, сколько волос на человеческом теле, а предкам ее самой и ее мужа отпускались самые тяжкие грехи), а с другой — стимулировалось тягостным положением вдовы в обществе (вторичное замужество исключалось), число женщин, решавшихся на самосожжение, практически было невелико. В 1829 г. этот обычай был официально запрещен. Тем не менее у народов Центральной Инди- наблюдаются некоторые его пережитки: бхилы иногда имитируют сожжение вдовы вместе с мужем; у мариа вдова бросается наземь около костра; вдовы обычно ломают и бросают в костер свои лаковые браслеты. Характерно, что героиня сказки бросается в костер тайком от братьев. В аналогичной ситуации Дасмотин-ка-ния (см. № 35) хитростью отвлекает внимание братьев.

34. Зять-обезьяна

Сказка горных мариа из Хикула, Бастар (Elwin, XXI, 2). Как тип у AT и TR не отмечена. В основе сюжета лежит центрально-индийский обычай брать в дом ламсену (см. словарь).

35. Дасмотин-кания

Гондская сказка из Маркам Тола, Мандла (Elwin, XXII, 1). Как тип у AT и TR не отмечена (ср., однако, TR 441).

36. Басук Наг и байга

Сказка байги из Салпири, Мандла (Elwin, XXII, 2).

Как тип у AT и TR не отмечена (ср., однако, TR 441).

Басук Наг (букв, «змей Басук», от санскритского «Васуки») — один из членов триады богов-змей. Ему посвящен ряд храмов, жрецами в которых служат представители низших каст, что свидетельствует о неарийском происхождении культа.

37. Тигриный выкормыш

Сказка байги из Бохи, заминдарство Пандария (Elwin, XX, 3). Тип AT — TR 535 I a, b, с, II а, с, е, f.

1 По-видимому, подобное намерение отца связано с существующим у центральноиндийских племен обычаем платить выкуп за невесту, что возлагает на семью жениха большее финансовое бремя, чем на семью невесты. Это решение коренным образом противоречит традиционному индуистскому отношению к потомству, согласно которому сын является искупителем грехов отца.

38. Как паренек играл в шарики

Сказка мурии из Чандаберы, Бастар (Elwin, XX, 4). Тип AT — TR 534 I а, II (с), III а + 535 I d, II а, Ь, е, f.

1 Пест, которым толкут зерно в большой деревянной ступе, представляет собой увесистую дубинку длиной в рост человека.

39. Железная телега

Сказка лохара год-дхука, Райпур (Elwin, V, 4). Тип AT — TR 534 I a, d, II е, III b.

40. Сын оленихи

Сказка мурии из Керавахи, Бастар (Elwin, XVI, 3).

Как тип у AT и TR не отмечена. По ряду мотивов перекликается с АТ— TR 403.

41. Непризнанный сын

Гондская сказка из Каранджия, Мандла (Elwin, VI, 2).

Тип AT-TR 462 lb, lib, (с), III b, с, IV.

Связующим звеном между коварной рани и преследуемым ею наследником престола служит цирюльник («наи»). Этот персонаж, неоднократно выступающий и в других сказках, занимает в индийской деревне своеобразное положение. Помимо своих прямых обязанностей — бритья, стрижки, подрезания ногтей и отворения крови (в чем он вполне соответствует своим коллегам из средневековой Европы и России), массажа и прислуживания на свадьбах — он исполняет широкий круг деликатных поручений и является главным разносчиком слухов и сплетен. По касте он имеет доступ практически всюду, и ни одно сколько-нибудь заметное дело в деревне его не минует. Болтливость и непоседливость цирюльника, его хитрость и предприимчивость вошли в пословицу.