Сказки народов Азии. Том 3

— Монах ждет не дождется, когда в деревне кто-нибудь умрет, чтобы пожевать бетеля на поминках. Он ценит бетель больше, чем жизнь человека! Давайте накажем его. Я притворюсь умершим, а вы приготовьте все для погребения и плачьте как можно громче. Монах сразу же прибежит!

Как только громкие вопли достигли ушей монаха, он очень обрадовался и поспешил в деревню. А родственники «умершего» сказали ему:

— Мы должны побыстрее похоронить нашего усопшего брата. Наступает вечер, и мы можем не успеть приготовить угощение.

Все поспешили к погребальному костру. Когда подошли к постаменту, на котором лежал «умерший», родственники дали в руки монаху край покрывала, в которое тот был завернут.

— Пока вы будете просить благословения для нашего дорогого брата, мы принесем дрова к погребальному костру, — сказали крестьяне и оставили монаха наедине с «умершим».

А сами разбросали по всем дорожкам и тропинкам колючки да ветки шиповника и спрятались.

Стемнело. Монах начал быстро и громко читать молитвы. Вдруг хитрец, притворившийся умершим, зашевелился и застонал. Монах в испуге завопил:

— Лежи спокойно, я молю о благословении для тебя! Твое дело — только лежать спокойно. И все!

Но человек вроде бы и не слышал воплей монаха, он поднялся с погребального костра и застонал еще громче. Тут монах так перепугался, что бросился бежать к монастырю. Бежит, не видит ничего перед собой, прямо по веткам шиповника и острым колючкам, все ноги поранил. Монах едва добрался до монастыря, он задыхался от усталости и выл от боли. Послушник перевязал его раны, и тогда монах спросил, не приносили ли во время его отсутствия бетель.

— Нет, не приносили, — ответил послушник. — Вам самому надо пойти в дом умершего и взять бетель.

— Нет, нет, — поспешно сказал монах, — теперь я ни за что не пойду в эту деревню, даже если там умрет десять человек. Как вспомню, что со мной стряслось, так начинаю дрожать от страха! Нет, я никогда больше не пойду туда!

Бирманские сказки

Отчего цикада потеряла свои рожки Бирманская сказка Перевод Ю. Осипова

то случилось давным-давно. Тогда у веселой цикады еще были рога. Небольшие рога, просто рожки, как у жука-рогача или улитки. А потом она их потеряла.

Вот как было дело.

Однажды в жаркий день сидела обезьяна на толстом суку смоковницы и лакомилась спелыми плодами. А цикада лениво ползала по ветвям, искала укромное местечко, чтобы соснуть.

Вдруг подул ветерок, зашелестела листьями смоковница. Как приятно стало цикаде! От радости она встрепенулась и застрекотала, да громко так!

Поперхнулась обезьяна и выронила плод.

А под деревом дремал молодой олень. Шлепнул его плод по носу, испугался олень, вскочил на ноги и понесся прочь — мчится, не разбирая дороги, и не заметил, как запутался в побегах горной тыквы.

Рванулся олень изо всех сил, тут-то большущая тыква не удержалась на стебле и покатилась вниз.

А внизу было кунжутное поле. Шлепнулась тыква прямо на пышный кустик кунжута, спелые зерна так и посыпались. А на поле в это время спал старый слон.

Услышал он шум, проснулся, и жесткие зерна кунжута попали ему в глаза.

Поднялся слон и потрусил к пруду промыть глаза. Он и не заметил, как наступил на жука-рогача, который мирно полз по своим делам. С разбегу плюхнулся слон в воду и тут только увидел на берегу несчастного жука со сломанными рогами.

А в пруду том жила черепаха, была она старая-престарая и славилась своей мудростью. К ней-то раненый жук и обратился с жалобой на слона.

— Ты почему наступил на жука и сломал ему рога? — спросила слона черепаха.

— О мудрая черепаха, я торопился промыть глаза, — объяснил слон, — что-то жесткое и острое попало в них. Я зажмурился и бежал, ничего не видя!

— Что же это попало слону в глаза? — громко спросила черепаха.

— Это мы, кунжутные зерна, — послышался ответ. — На наш куст свалилось что-то большое и тяжелое. Мы не удержались и рассыпались.

— Еще того не легче! — воскликнула черепаха. — Что же это свалилось на кунжутное поле?

— Это я, тыква, — молвила тыква и подкатилась к пруду. — Я мирно грелась на солнышке. Вдруг кто-то дернул за мой стебель. Я сорвалась и полетела под гору. Да как шлепнусь на кунжутный куст!

— Ну и дела! — задумалась черепаха. — И кто бы это мог порвать тыквенный стебель?

— Это я, олень. Но я нечаянно, — жалобно заговорил олень. — Мне было очень жарко. Вот я и прилег вздремнуть под смоковницей. Только задремал, как вдруг что-то ударило меня по носу. Да так больно! Я и побежал прочь. Да не заметил этой тыквы. Ноги запутались в стебле, я как дерну! Вот стебель и оборвался.

— Конца этому не будет! — проворчала черепаха. — Что же свалилось с дерева на оленя?

— Это я, плод смоковницы, — послышался голос. — Я почти созрел, и меня сорвала обезьяна. Только надкусила, да как вздрогнет! Вот меня и выронила! А я полетел вниз — и прямо на оленя!

— Обезьяна, иди-ка сюда! — позвала черепаха. — Ну-ка, расскажи, отчего ты вздрогнула?

— Сейчас все объясню, — хихикнула обезьяна. — Я была очень голодна. Сорвала один плод — съела, сорвала другой — съела, сорвала третий…

— Так ты и до завтра не кончишь! — прервала ее черепаха.

— Я сейчас. Так вот, стала я есть третий плод, а цикада как затрещит! Да еще так громко! Я и перепугалась. Думала, что-то стряслось. Вздрогнула, а плод-то и уронила!

— Кажется, дело идет к концу, — сказала себе черепаха. — Эй, цикада, где ты там?

— Я здесь, — просвиристела цикада. — Не суди меня строго, о премудрая черепаха! Я так утомилась от жары, не знала, где и спрятаться. И вдруг подул ветерок. Да такой свежий, прохладный. Обрадовалась я и запела. Уж не думала, что так громко. И чего это обезьяна напугалась — не пойму!