Скелет дракона

Место действия – Флоренция и Рим.

Сцена поделена горизонтально пополам, как вертеп. Сверху – Рим, снизу – Флоренция. В каждой картине действие происходит одновременно и там, и там, что оговаривается дополнительно.

Картина 13. 

Мастерская Верроккьо. С первого действия хлама стало больше. На сцену выходит Верроккьо, он по-прежнему полуголый, в фартуке, немного постарел. Он идёт очень быстро, и на ходу кричит.

Верроккьо. Я сказал, на хер! Всех! Я больше красками не пишу!

Следом выходит Леонардо, среднего роста, изящный, очень красивый молодой человек, его короткие кудри четырнадцатилетнего мальчика теперь отросли, спускаются до плеч. У Леонардо тонкие черты лица и длинные пальцы.

Леонардо. Но как же так, учитель? Заказы поступают, их становится всё больше.

Верроккьо. И кто в этом виноват? Ко мне приходят и просят создать что-нибудь в манере ангела с «Крещения Христа». Заметь, не всей картины, а только ангела. А кто писал ангела?

Леонардо (виновато опускает голову). Я. Простите, учитель… Я не хотел вас обидеть…

Верроккьо (теплеет). Да что ты, Леонардо! Я только рад. Теперь есть время заняться настоящим делом… Скульптурой, ювелиркой, инженерным делом. Вот… новый шар заказали на купол собора…

Леонардо. Снова шар?

Верроккьо. А ну и что! И потом, он больше.

Леонардо. Кто? Собор? Или шар?

Верроккьо. Оба. Главный собор Флоренции! Так что работай, Леонардо. Работай!

Верроккьо уходит. Леонардо остаётся один. Он замечает паутину в углу, а на ней паука, рассматривает. Потом Леонардо достаёт блокнот, принимается зарисовывать. Входят два его соученика: Пьетро и Сандро. Пьетро поплотнее, поприземистей и, как правило, смотрит на собеседника или предмет, о котором говорит. Сандро изящнее, выше, романтичнее, он не смотрит, его взгляд всегда «устремлён». С ними подросток ангельской внешности, Якопо.

Пьетро. Леонардо! (замечает, что Леонардо погружён в работу). Чего там у тебя? Паучок?

Сандро. Паутина! Я тебя очень хорошо понимаю! Меня всегда восхищала красота и точность этих плетений!

Пьетро. Брось! Посмотри, кого мы тебе привели. Он согласился позировать за несколько байокетто.

Сандро. Взгляни! Какая нежность! Это же просто Нарцисс!

Леонардо подходит к Якопо, смотрит на него. Придирчиво оглядывает.

Леонардо. Как тебя зовут?

Якопо. Якопо.

Леонардо. Стань вот сюда, Якопо. На свет.

Леонардо ставит Якопо посреди сцены спиной к залу.

Пьетро. Музыкантов мы тоже привели. Как ты просил.

Сандро. Лучшие музыканты с площади Синьории.

Пьетро. А какие девушки! Звать?

Леонардо. Звать, звать…

Пьетро. Только платишь ты, Леонардо.

Леонардо (усаживается, погружается в работу). Как договаривались.

Пьетро. Не понимаю я тебя, охота тебе лишние деньги на артистов тратить!

Сандро. Ты не понимаешь, Пьетро! Когда модель во время сеансов воспринимает искусство, то и картина становится более возвышенной! Когда я пишу Симонетту…

Пьетро. Когда ты пишешь Симонетту, Сандро, рядом с ней обычно сидит и её муж, и её любовник… Тебя боятся!

Пьетро уходит туда, откуда появился.

Сандро. Ты ведь добиваешься возвышенного настроения у модели, правда, Леонардо?

Леонардо уже сел, уже пристроил на колени картон, взял серебряный карандаш, говорит машинально, как будто не слышит.

Леонардо. Да-да… конечно-конечно… Просто надо, чтобы он не скучал. А то и с картины потом… тоска…

Сандро (вслед Пьетро, победно). Вот!

Леонардо. Якопо, готов? Раздевайся!

Якопо театрально сбрасывает с себя одежды, остаётся обнажённым. Стоит спиной к зрителям, демонстрируя совершенные пропорции своего тела. В это же самое время на сцену возвращается Пьетро в сопровождении музыкантов, уже играющих на разных музыкальных инструментах: лютнях, флейтах, бубнах. С ними девушки-танцовщицы, куртизанки с площади. Увидев голого Якопо, они слегка смущаются, но Пьетро их успокаивает.

Пьетро. Ничего-ничего. Так надо. Видите, художник работает. Так… Идите сюда.

Пьетро размещает музыкантов в углу. Девушки танцуют. Пьетро и Сандро садятся на стулья по обе стороны от Леонардо, тоже устраивают на коленях картоны, начинают писать обнажённого Якопо.

Пока всё это происходит внизу, наверху, в «римской» части идёт конклав. Из трубы над крышей сикстинской капеллы, нарисованной на заднике, идёт чёрный дым. Кардиналы в красных одеждах и красных кардинальских шапках сидят полукругом. Один из них, большой и толстый, но не рыхло-толстый, а могучий, с бычьей комплекцией, обходит кардиналов по очереди. Это – кардинал Родриго Борджиа, будущий папа Александр VI. Когда он оказывается перед очередным кардиналом, тот либо снимает свою шапку, либо нет. Если кардинал снимает шапку, то Родриго щедро сыпет в неё монеты из своего большого мешка. Если нет – проходит мимо.

Леонардо (не отрываясь от работы). Зачем привели девиц?

Пьетро (так же). Это Сандро.

Сандро. А что? Для настроения!

Леонардо. Хорошо, только пусть не мелькают… Не закрывают свет…

Сандро (кладёт свой картон на пол, бежит к девушкам). Понял. Девушки! Не мелькайте!

А в это время наверху идёт голосование. Кардиналы что-то пишут на бумажках и кидают в кубок, которым их обносит послушник-распорядитель.