Скиталец среди миров

— Не стоит. Людям действительно нужен отдых. Впереди самое сложное. Все, я пошел. В случае опасности уходите вниз по реке, меня не ждите. Я догоню.

Хороший командир барон. Переживает за своих бойцов. Но какого, попав в Заброшенные земли, он и его бойцы стали как беспомощные телята? Может действительно аномалия так действует? Я здесь переродился, прожил год и практически не чувствую влияние хаоса. А как он влияет на местных? Их источники я защитил. Это да. Амулет создает небольшое стабилизирующее энергопотоки поле. Но за стандарт я брал поведение маны в Кочках. Только город стоит на самой границе аномалии. А если даже там энергетика вредна для непривычных людей? Может в этом причина психозов? В эту теорию укладывается и не совсем адекватное поведение боярыни Белозерской. С ее редким даром, она сильнее остальных должна ощущать на себе пагубное влияние хаоса. Но в то же время проблемы начались еще в убежище. А там мана абсолютно нейтральна. Мне не хватает знаний! О мире. О людях. Об аномалии.

Молча разминулся с квартетом высокородных девиц и их сопровождением, и углубился в чащу. Вчера мы с Рыжим далеко не заходили, исследовали километра два-три вглубь тайги. На большее не хватило времени. Сегодня я хотел пройти гораздо дальше. Надо попробовать разобраться, почему не дает покоя чуйка. Тайга в этих местах не такая, как рядом с моими скалами и в окрестностях Кочек. Здесь она гуще, темнее. И сосны с елями просто огромные. Стволы в два, если не в три обхвата. Густо заросшие мхом цвета засохшей крови. И гигантские шишки, гроздьями висящие на ветках. Даже страшно ходить под сенью таких деревьев. Чем глубже я продвигался в лес, тем непроходимее становились дебри, густо заросшие колючим кустарником. Приходилось искать более-менее пригодные для движения проходы, оставляя на стволах деревьев зарубки, чтобы не заблудиться.

И вдруг, словно по волшебству, заросли закончились. И передо мной раскинулось желто-бурое море, простирающееся, кажется, до самых гор. В лицо потянуло холодным ветерком, с запахом разложения и гнили. Резкие порывы воздуха пробегают по траве, создавая иллюзию шипящих волнующихся волн. А дальше, у самого горизонта, к небу вздымаются покрытые снежными шапками вершины гор. От красоты раскинувшегося передо мной пейзажа, могло бы захватить дух. Если бы не ощущение смертельной опасности, исходящее от этой равнины. И повышенная концентрация хаоса. На миг показалось, что в травяных джунглях кто-то стремительно движется, приближаясь ко мне. Я настороженно замер, сжав арбалет. Нет. Действительно показалось.

Сделав шаг вперед, тут же проваливаюсь по пояс в болотную жижу. В нос шибает тошнотворной вонью. Сдерживая рвотные спазмы, кое-как выбираюсь на сухое место. Пожалуй, пора возвращаться. Дальше не пройти. И не очень хочется, если честно. И так понятно, что причиной моих тревог является равнина. Остается надеяться, что лесная чаща с густым колючим кустарником, будет непреодолимым препятствием для обитателей болот. Хотя, судя, по тому, как мрачен и безжизненен лес, надежды эти тщетны. Остается молиться всем Богам Вселенной, чтобы уберегли ночью от знакомства с тварями, водящимися в этой густой траве. А завтра мы уйдем.

Я еще побродил по лесу, выискивая следы хищников и, ничего не обнаружив на толстом ковре из хвои, вернулся на нашу стоянку. Лагерь кипел деловой суетой. Обнаженные по пояс гвардейцы таскали и грели воду. В одной из палаток устроили парную, натаскав туда нагретых на костре камней.

— Как сходил? — не успел я спуститься к берегу, как рядом появились Гуннар с Рогнедой.

— Нормально. Где девушки? — я окинул взглядом берег и не обнаружил красавиц.

— Им устроили баню дальше по берегу, — барон махнул рукой вверх по течению, — там небольшая промоина в склоне, как раз под палатку.

— Охрана?

— Они отказались, — мотнула головой Бежецкая, — Но пару парней я неподалеку поставила.

— Пошли еще троих.

— Что-то случилось?

Пришлось вкратце поведать о результатах разведки. Озадаченная княжна тут же умчалась к подругам, прихватив с собой четверку уже успевших вымыться гвардейцев. А я, пользуясь моментом, тоже нырнул в полную пара палатку. «Волки», не сказать что от меня шарахались, но и рады мне точно не были, сверкая в мою сторону недобрыми взглядами. Плевать. Лишь бы команды выполняли быстро и точно. А в этом я не сомневаюсь. И вчерашний урок на пользу пошел, да и княжна с бароном, думаю, беседу с личным составом провели.

К вечеру, все хозяйственные работы были завершены. Лодки решили не разгружать. Судя по старой карте и приближающимся горам, вскоре нам предстоит волок от Вишеры до Изуни. Самое трудное и опасное место, на нашем пути. Там придется задержаться. Заодно и остаткам припасов ревизию сделаем. Время будет. Сначала предстоит дальняя разведка. По ее результатам будем решать, перетаскивать лодки или проще будет сколотить на Изуне плоты, а груз перенести на руках. Когда-то две реки соединяла дорога. Но в каком она состоянии сейчас, и сохранилась ли в принципе — неизвестно. Именно от этого и будет зависеть наше решение. Ну и от глубины русла Изуни, в ее верховьях. Зато, потом будем двигаться только вниз по течению, практически до самых Холмогор. Главное, чтобы Заброшенные земли были к нам милостивы.

Отдохнувший и соскобливший с себя грязь и пот народ повеселел. Стали слышны беззлобные шутки, смех, кто-то затянул тихую песню. Об опасном соседстве отряду сообщили. Но, по-моему, гвардейцы не достаточно серьезно восприняли мое предупреждение. Их дело, я им не батька. Лишь Гуннар, выставляя посты, твердил бойцам об усиленной бдительности. Но то обязанность командира. Так к его внушениям и относились. И это тоже объяснимо. Первые дни пути отряд сохранял предельную концентрацию. Шутка ли. Сунулись туда, куда даже вольные охотники не ходят. Но миновали дни и ничего не случалось. Самая большая опасность, встретившаяся нам — вороватые птицы, речные пороги и плывущий по течению топляк. Люди устали и расслабились.

На ужин доели остатки мяса. Я надеялся добыть еще какую-нибудь дичь во время своей вылазки. Но так достойную добычу и не встретил. Сидеть вместе со всеми не стал. Накинул на плечи теплую куртку и отошел дальше, к самому берегу, где торчал невесть когда притащенный сюда течением огромный валун. Песок практически полностью засыпал его, оставив на поверхности лишь малую часть, похожую на хребет какого-то диковинного зверя. На нем я и устроился. Отсюда хорошо виден, темнеющий на фоне неба, подсвеченного серебряным светом луны, лес. И загораживаемый носом одной из лодок свет костра не мешает вглядываться в ночную темень.

Позади в реке тяжело плюхнула какая-то рыбина. С противоположного заболоченного берега заорала птица. Вспомнилась такая же лунная ночь и мой единственный поход с одноклассниками на природу. Из той, самой первой жизни. Я редко ее вспоминаю. Не люблю. И не хочу. А здесь на Мидгарде, почему-то все чаще и чаще в памяти стали всплывать образы из далекого и родного прошлого. Мама тогда в Кочках, одноклассники сейчас. Может быть потому, что этот мир удивительно похож на сказки моей родной Земли. Легенды о викингах, северных богах, вроде даже имена у них похожие. Мара, Жива, Один, Тор, Норны. Не знаю. Не уверен. Вроде смотрел какое-то кино на эту тему. А вот язык удивительно схож с русским. Только каким-то корявым. Будто диалект. И много незнакомых слов. Скорее всего, скандинавских. Не могу сказать. Даже если и слышал что-то похожее на Земле, уже не помню.

Ой, то не вечер, то не вечер.

Мне малым мало спалось.

Мне малым мало спалось,

Ой, да во сне привиделось…

— Что это за песня?

— Очень старая. Ее пела моя мама. Вы что-то хотели, Дарья? — принесла нелегкая эту занозу. Только настроение испортила.

— Да, — замявшись, она встала передо мной. Свет луны словно запутался в ее светлых волосах, отчего казалось, что вокруг головы сияет нимб. На миловидном личике, светятся двумя огоньками глаза. Что-то потустороннее, ангельское было сейчас в ее облике. Я даже улыбнулся своим мыслям. На святую эта юная стерва точно не похожа.