Скиталец. Начало пути

– Мария Петровна, вам не здоровится?
– Аркадий Аркадьевич помог ей сесть.

Она сидела, тяжело опираясь на стол. Молчала.

– Мария Петровна, голубушка, на вас лица нет. Вы заболели?

Мария Петровна тихо произнесла:

– Даньку... Даньку ранили, - всхлипнула она.

– Что?! Как ранили Даньку?! Где? Как это произошло?
– Засуетился Аркадий Аркадьевич.

– Ранили его, - Мария всхлипнула.
– Я не знаю, как. Он нечего не рассказывал.

– А где он сейчас?
– В какой больнице, в каком он состоянии.

– Он ушел в школу. На уроки.

– Мария развела руками. Сама не понимала, почему отпустила сына. Уступила Даньке.

– И вы его отпустили, Мария Петровна?

– Он упрямый. Сказал, что пойдет в школу. Не будет прогуливать.
– Ей надо было настоять, заставить Даню остаться дома. Не смогла.

– Рана тяжелая?
– Спрашивал Аркадий Аркадьевич.

– Его этой, шпагой прокололи.
– Мария с содроганием вспоминает, что увидела утром. Окровавленная тряпка, швы на теле мальчика.

– Как проколи? Насквозь?
– Трудно представить, что человек с такой раной может куда-то пойти. Не укладывается в голове такое несчастье.

– Нет. В грудь воткнули.
– Невольно прижала руки к своей груди.

– А потом?
– обычному человеку сложно представить раны, полученные в бою.

– Его какой-то плотник иголкой зашил. Ну, швы наложил.
– Мария вздохнула. Примитивный уровень медицины пугал.

– Плотник?
– Какая-то путаница. Обычного плотника не допустят врачевать.

Музейные экспонаты на полках могли припомнить дела и более странные. В отдаленные времена раны перевязывали женщины и старики. Никто не спрашивал наличия соответствующего удостоверения. Любая помощь ценилась.

– Да. А потом грязной тряпицей обмотал.
– Продолжала жаловаться Мария.

– Господи! Они там все с ума посходили, - возмущался Аркадий Аркадьевич. Микроскоп позволил увидеть соседствующих с нами микробов. С тех пор люди по-настоящему задумались об инфекции и прочем. Сами создали идеальные условия для жизни своих малых врагов и спохватились.

– Я ему то же говорила. Я, конечно, сменила повязку, обработала рану йодом, и он ушел в школу. Сама не понимаю, как отпустила его.

– Может вам, Мария Петровна, домой поехать. Вдруг Дане будете необходимы.

– Я немного посижу и поеду. Ой. Аркадий Аркадьевич...- и Мария Петровна заплакала.
– Его могли убить. Моего Данечку могли убить. Заколоть.

– Успокойтесь. Успокойтесь, Мария Петровна.
– Аркадий Аркадьевич обнял голову Марии.
– Он же жив.

– Жив.
– Магическое заклинание.

– Не плачьте. Он жив, и это главное.

Когда Мария Петровна вернулась домой, увидела, что Даня дома, и с ним Максим. Вошла в комнату и поздоровалась:

– Здравствуй, Максим.
– Подошла к сыну убедиться, что ее мальчик не мечется в бреду. Температура, кажется, в норме.

– Здравствуйте, Мария Петровна.
– Максим спокоен, и это хороший знак. Даня вне опасности.

– Как он?

– Мама, все нормально. Макс со мной. Ничего не случилось. Я бодр и здоров.

Данька не собирался выказывать слабость. Герои его любимых книг сотни раз попадали в беду. Скромного героя, Лесли, враги расстреливали из крупнокалиберного пулемета, жгли огнеметом. Он выстоял. Не жаловался на пустяковые уколы.

– Хорошо. Спасибо, Максим, что ты посидел с ним. Я сейчас суп разогрею, куриный. Накормлю вас, ребята.

Мария Петровна сходила на кухню, вернулась, взяла стул и присела рядом.

– Даня, как это все получилось? Как тебя ранили?
– Она посмотрела на Максима, надеялась, что сын рассказал хотя бы другу. Максим понял немой вопрос, отрицательно покачал головой.

– Там бой был. Мы догнали корабль, пошли на абордаж. Свен впереди всех. Я за ним. Мы победили. Капитан дрался с солдатами как герой. Против него трое. Еще один ирод решил в спину капитану шпагу воткнуть. Я увидел, бросился и загородил капитана. Только я не удачно прыгнул, немного не удержался. И этот ирод успел в меня воткнуть свою шпажонку. Я отбил его клинок и убил его. Он хотел в спину, по-предательски. Позорник. Бить в спину не честно.

– Даня, я ж тебе говорила, будь осторожнее.
– Что еще она может сказать своему сыну. Мария печально улыбнулась. Какой же он ребенок!

– Мам, так получилось. Я не специально, - оправдывался Данька.

– Я сейчас посмотрю, суп, наверно, подогрелся. Идемте, налью вам.

– Спасибо, Мария Петровна. Я не буду.
– Сказал Макс.
– Я и так задержался. Пойду. Вы Даньку лечите.

– Может, останешься, Макс.
– Предложила Мария.

– Нет, спасибо. Пойду.

– Хорошо, - согласилась Мария Петровна.
– Ты за ним в школе приглядывай.

Максим ушел. Вечером позвонил Аркадий Аркадьевич. Мария Петровна все ему рассказала. Она не выдержала, возмущалась:

– Видите ли, он решил прикрыть собой капитана от какого-то испанца. Да я этого капитана, этот корабль, - говорила она, - своими руками сожгу, а капитана своими руками задушила бы. Он что, сам маленький. Подставил спину врагу. И кто-то обязан его защищать. Детский сад. Даня - ребенок, а они его в бой. Ребенка под нож.

Надо полагать, мертвые испанцы краснели от стыда в аду. Капитана должна была замучить икота, сколько раз поминалось его имя с самыми не лестными эпитетами.

– Мария Петровна, - говорил Аркадий, - Вы успокойтесь. Все бывает. Данька у вас - герой. Он поступил, как настоящий мужчина. Вы можете им гордиться. Прикрыл в бою командира. Не каждый солдат может так поступить.

– Мне эта гордость!... Мне он живой нужен, Аркадий Аркадьевич!

– Конечно. Конечно, успокойтесь ,- вновь и вновь повторял Аркадий Аркадьевич.
– Все обошлось. Даня поправится. Все будет хорошо.

Ночь, южная ночь. В темноте упруго вздулись паруса. "Скиталец" идет домой. Капитан Свен вышел на палубу. Пора менять у штурвала Колина. Но вначале решил обойти корабль, все проверить. Шел не спеша, услышал за спиной легкое покашливание. Обернулся. Брайан. Брайан О`Тул.

– Капитан, - обратился матрос.