Скиталец. Начало пути

– А ты поступил, - сказал Аркадий, - как настоящий мужчина. Прикрыл своего командира.

– Это так, пустяк.
– За подвиг Дэн свой поступок не считал. Кто не прикроет друга в бою. Пустые разговоры.

– Не говори, это не пустяк. Это - поступок. Ты молодец, мужественный парень.

– Я бросился в бой очертя голову, потому что струсил.
– Признался Данька. Надо иметь смелость признать свою трусость. Не прятаться за мнимый подвиг.

– Ты струсил?
– Аркадий не мог поверить.

– Ну. Да. Испугался, что ребята сочтут, будто я трус.

– Господи, Даня, какие глупости. Какой же ты трус! От страха бегут прочь, а не бросаются в бой. Не подставляются под удар.

– Может быть, - потом Даньку что-то подтолкнуло, и он спросил, - Дядя Аркадий, а как вы относитесь к моей маме?

Тот опешил:

– Что ты имеешь в виду, Даня?

– Как что? Она вам нравится?
– Данька подвергал испытанию храбрость Аркадия Аркадьевича. Он замечал, что дядя Аркадий по особому смотрит на мать. Не маленький. О таких вещах даже дети догадываются.

– Да, нравится, - признался Аркадий Аркадьевич. Признание далось не легко. В таком вопросе нужна смелость.

– Как нравится? Очень? Вы ее любите?
– Даня хотел все точно выяснить.

Аркадий Аркадьевич потупился:

– Да, Даня, люблю.

– А вы ей об этом сказали?
– не унимался парнишка. Пока тебя не коснулось, можно считать, что вопрос очень простой.

– Нет, - чуть слышно ответил Аркадий.

– А что ждете. Идите и скажите.
– Лихой командир. Доживи до такого мгновения, клинок врага покажется шалостью.

– Даня, я так сразу... Я ... Я, может быть, завтра...скажу.

– Ага. Очень похоже.
– Данька полон мудрости.

– На что похоже?

– На что? На меня. Я темноты боялся и говорил себе - завтра не стану включать свет. Так и откладывал. Хватит, Аркадий Аркадьевич, бояться. Иди и скажи ей. Ну!

– Даня, так сразу?
– Аркадий робел.

– Вот так, сразу! Иди, Аркадий Аркадьевич.
– Вам бы, молодой человек, армии в бой бросать. Приказать не сложно.

Аркадий все же поднялся. Подошел к кухне. Сделал решительный шаг. Минут через пятнадцать он вернулся с матерью. Мария Петровна нервно теребила руками край фартука. Данька посмотрел на эту парочку:

– Ну что? Аркадий Аркадьевич, ты все сказал?
– Генерал ждал рапорта.

– Да, сказал.
– Аркадий еще приходил в себя. Не каждый день приходится пройти через такое испытание. Слава богу, все позади.

– Мам, а ты как? Тебе нравится Аркадий Аркадьевич?
– Юный садист. Как им удается лезть не свое дело.

– Да, Даня. Я думаю...

– Что тут думать! Когда поженитесь?
– Этот ребенок не уймется.

Двое взрослых мялись, словно юнцы. На самотек оставлять нельзя. Без должного руководства дело погибнет. В умелых руках все спорится.

– Нечего откладывать, - заявил Даня.
– Есть мы будем сегодня?

– Конечно, Даня. Пойдем, я собрала на стол.

Что откладывать не стоит не ясно. Промедление смерти подобно. Сытый желудок - путь к верным решениям. За ужином мать спросила:

– Как у тебя, Данечка, на Тортуге? Они хоть заботятся о тебе?

– Ой, мам. Заботятся, еще как. Особенно, капитан.
– Дэн окинул всех взглядом. Пусть посмеются. О такой потехе следует рассказать.
– Приказал меня повесить. Рей пустует. Дядя Аркадий, болтаться елочной игрушкой. Лихо?

– Что?! Повесить? Да я его... Это что за порядки?! Варвар!
– Ну, он дождется. Она не посмотрит, что капитан. Хоть генерал! Управа найдется.

– Как повесить тебя? Ты его спас!
– возмущался Аркадий Аркадьевич. Шутка у Дани не удалась.

– Он не знает, что я его прикрыл. Я не сказал и говорить не буду.

– Будешь ждать, когда он тебя повесит?

– Какое легкомыслие. Его собираются повесить, а он в благородство играет.

– Нет. Никто меня не повесил. Я же живой. Оштрафовали на пять монет. Еще капитан оплеуху отвесил, что б не лез куда не следует.

– Вот, правильно и сделал.
– Решила Мария Петровна.
– Повесить - это он негодяй. Я бы его своими руками повесила. Ударил? Вот, чужой человек и то понимает. Правильно, что ударил. Я бы тебя сама, Даня.
– Мать погрозила кулаком, - Подзатыльник бы отвесила.

Данька насупился.

– Вам бы только всем меня бить. А я - раненный.
– Мужчины любят прятаться от гнева женщин за настоящие и мнимые болячки. Иногда обожают, что б их жалели.

– Ну, ладно, Данечка, - мать прижала к себе сына. Данька решил сменить тему разговора:

– Слушайте, молодожены, свадьбу, где будете играть?

– Мы не думали, - начал Аркадий.

– Ресторан-то вы выбрали?
– Теперь главное не сбавлять темпа. Противник в растерянности. Напор - ключ к успеху.

– Нет еще. Выберем. Денег у нас хватит. У меня есть. Кольца купим.
– Аркадий, как ученый все любил распланировать.

– Кольца-то зачем?
– заявил Даня, - не нужны вам кольца из магазина. У меня этого барахла полно. Выберу, что получше и притащу вам.

– Может тебе самому, - начала мать.

– Кольца мне не нужны. Еще рано. Мне не с кем обручаться. А блистючек этих я вам принесу. Как приданое, что ли. Не только кольца, а и всякие камешки и безделушки.

– А зачем нам?
– спросил Аркадий.

– Может, новую машину купите. Или гараж. Найдете куда истратить деньги. Вам нужнее.

Часть 13

Как говорится, была ночь, и было утро. Прошло несколько дней. Данька чувствовал себя в форме. Великолепно чувствовал себя. Можно было снова броситься в бой. Все возвращалось на круги своя. Жизнь была замечательной. Так оно бывает. Когда у кого-то все идет хорошо, у кого-то все рушится. Если у Даньки все было отлично, у Славки все наоборот. Жизнь стремительно шла под откос. Славка - одноклассник Даньки. Сидел на парте позади него. Сейчас он думал о том, что все в его жизни идет не правильно. Все не так как надо идет у него, у Славки. Ему никогда особенно не везло. Обычно, наоборот. Нет, конечно, учился он очень хорошо. У него чудесная семья. Мать и отец были врачами, работали в больнице. Отец прекрасный хирург. Только у его сына жизнь отчего-то не ладилась. Родители узнают о проблемах детей позже всех. Славка был замкнутый, скромный парнишка. Может быть, в этом была причина. Часто ребята звонили ему домой, просили, что бы продиктовал решение какой-нибудь задачи. Подчас на перемене они переписывали с его тетради домашнее задание. И только. Друзей у него не было. Он был один, он был одинок, ни кому не нужен. Родители заняты делами, пациентами. Они и дома оставались врачами. Как прошла операция, какие лекарства назначить. Он не оставался без их внимания, но как пациент. Больной жив, накормлен, температура нормальная. Славка и не жаловался. Он почти привык к тому. Чудилось, так и надо жить. И вот тут удача, вроде, улыбнулась ему. В прошлом учебном году уже после нового года. Он вышел в коридор, как обычно, постоять у окна на перемене. Их школа разместилась в старом здании. Высокие потолки, огромные окна. Стены до самого потолка окрашены мрачной синей краской. Жизнь Славки то же была покрашена этой синей краской. Он стоял у окна, стараясь не на кого не смотреть, как услышал: