Скиталец. Начало пути

Ну, вот. Так то лучше. Разум возвращается в дурную голову. Колин не сдержался, стоит другу объяснить.

– Капитан, а когда на нашем корабле вешают раненных матросов? Новшество заслуживающее похвалы.

У Свена ответа не было. Упрек справедливый. Капитан потупился, провинившийся мальчишка. Погладил рукой столешницу. Не ловко как-то вышло.

– Иди, прикажи ему, что б шел в каюту. Ему поправляться надо. Отдыхать. Ступай, старпом.

Колин вышел, закрыл за собой дверь.

– Капита-а-ан, ты обрадовался, что мальчишка жив. Значит, я не ошибся.

– Колин постарался придать лицу обычное холодное выражение. Пусть этот разговор останется между ними, никто не должен догадаться о маленькой тайне.

Он отыскал Дэна, подошел:

– Дэн, капитан приказал тебе явиться в каюту. Он ждет.
– Ждет, как отреагирует матрос.

– Есть, старший помощник капитана. Может, я в начале закончу?
– Данька боялся идти к капитану, боялся, что тот опять будет ругаться. Колин это понимал.

– Вот что, Дэн, иди. Не серди капитана. Лучше сейчас иди. Он поутих.

– Да, господин старпом, - Данька поплелся в каюту. Постоял возле двери. Помялся. Переступал с ноги на ногу. Вошел.

– Матрос Дэн по вашему приказанию прибыл, капитан.
– Отрапортовал он. Шмыгнул носом. Сейчас выпишет за неудачу в бою.

– Ну, проходи, паршивец. Иди.
– Свен вовсе не собирался ругать парня. Он не мог догадаться, что Дэн винит себя за этот бой. Никто не застрахован от ран.

– Господин капитан, я понимаю, что виноват. Я честно больше так не буду. Я исправлюсь, капитан. Капитан, ну я виноват.

Потом решил все объяснить Свену.

– Я полез, капитан, со страху. Ну, страшно мне было. Вдруг вы или ребята скажут, что я - трус. Что я прячусь за чужие спины. Я и бросился вперед.

– Значит. Со страху, - протянул Свен, - хорош страх.

Капитан качал головой. Первый раз он слышал такое объяснение. Очертя голову лезть в бой и потом признаваться в трусости. Дурачок.

– Со страху. С перепугу, значит?

– Да, капитан. Со страха.
– Он и сейчас боялся. Спишет его капитан на берег. К бабке ходить не надо, спишет.

– Ладно, Дэн. Иди, отдыхай. Тебе поправляться нужно. Ложись.

Данька поплелся к своему сундуку. Капитан хотел уйти, но остановился. Повернулся к Дэну и сказал:

– Ты меня извини. Я погорячился. Я был не прав, Дэн. Я плохо поступил. А ты, значит, со страха? Испугался?

– Да, капитан. Виноват.
– Дэн робко надеялся, повинную голову меч не сечет.

– Дурачок, - продолжал капитан, - если б все так боялись.

Даня ответил:

– Капитан, вы поступали правильно. Вам не за что себя винить. Все было правильно.

Капитан молчал. Развернулся и вышел. Он пошел на корму. Постоять, побыть одному. Его жег стыд. Он ударил этого парня. Поступил с ним не справедливо. А мальчишка оправдывает его. Капитану было больно от этого. Какой же он, капитан? Почему поступил так? То же со страху, с большого перепуга. Капитан, стыдно, - говорил себе Свен.

Утром Данька чувствовал себя лучше. Пора собираться в школу. Он поднялся, пошел на кухню.

– Даня, - спросила мать, - ты как себя чувствуешь?

– Отлично, мама. Почти как новый.
– Он сам не мог понять, откуда такой прилив сил.

Кукушка, выглядывающая из створки часов, качала головой. Испивший воды из источника под деревом мирозданья может у нее не спрашивать, сколько осталось жить.

– Даня, опять врешь.
– Мария с укором посмотрела на сына.

– Мам, не вру. Преувеличиваю.
– Данька отпил кофе. Ухватил бутерброд и с аппетитом стал есть. Проголодался за ночь.

– Ладно. Опять в школу собрался?
– Пустой вопрос.

– Да, собираюсь в школу.
– Кусок корейки с хлебом пришелся к стати.
– Максим ждет.

Данька пошел к троллейбусной остановке. Его ждал Максим. Вместе пошли в школу. Даня молчал, а Макс не лез с вопросами. После уроков Максим все же решил расспросить друга.

– Ты как? Что там на корабле?
– Отлеживается друг в тамошнем лазарете. Пусть поправляется.

– А, - махнул рукой Даня, - капитан...

– Что капитан? Узнал?
– Глазастый командир. Не иначе, Даню к доктору отправил. Максим и сам нем любил больниц, да всяких врачей. Микстуры, таблетки.

– Да. Ругался. Да что там ругался. Он приказал меня повесить.
– Даня вспоминал эту историю, как забавный случай. Хотел рассмешить друга.

– Как повесить?!
– возмутился Макс - Ты его спас, прикрыл, а он тебя повесить? У него, что совести нет? Вот гад! Надо же, какой гад!

– Не гад он. Вовсе не гад.
– Данька защищал своего капитана.
– Он не знает, что я его прикрывал. Собирался повесить, но не повесил. Он меня за то, что я лезу очертя голову, куда не следует.

– Все равно, гад твой капитан.
– В справедливости своего суждения Максим не сомневался. Этого капитанишку развесить самого по всем реям.

– Не говори так о нем. Он нормальный, хороший мужик. Рассердился. Я попросил у него прощения. За то, что полез. Он то же просил у меня прощения, у простого матроса, хотя он капитан.

– Ну и что, что капитан, - упрямился Максим, - все равно - гад.

– Не ругай ты его. Мы скоро на Тортугу вернемся. Несколько дней в порту будем стоять. Жанетта мне рыбу запечённую. Рецепт у нее вызнаю, приготовлю и тебя угощу.

Максим проводи друга до дома. Там они попрощались. Денька, войдя в квартиру, подошел к креслу, присел. Вскоре задремал. Из пелены полудремы, Даньку вывел голос матери. Она вернулась с работы. С ней пришел Аркадий Аркадьевич.

– Вот, Даня, - сказал Аркадий,- пришел тебя навестить. Узнать, как ты себя чувствуешь. Апельсины тебе купил. Тебе витамины нужны.

– Спасибо, Аркадий Аркадьевич. Я себя лучше чувствую. Значительно лучше.

Мария Петровна пообещала собрать на стол и ушла на кухню.