Сколько стоит любовь

«Что же произошло между вами двумя?» - подумала я, выдержав пристальный взгляд хозяина дома.

Заиграла музыка. Дамы сделали книксен, мужчины поклонились, и мы шагнули друг к другу, выполняя привычные фигуры танца.

– Вот нам и выпала возможность поговорить, - сказал Линдон, когда мы соединили наши руки и сделали круг.

– Прекрасный ужин, - отметила тихо. – Я рада вашему приглашению.

– А мне приятно, что вы и герцог с герцогиней почтили мой дом своим присутствием, - тактично ответил мужчина.

Мы разошлись в стороны, танцуя уже с другими партнерами, а когда танец свел нас снова, я сказала то, что хотела:

– Я благодарна вам за наше спасение.

– Разве я мог поступить иначе? – он пожал плечами. – Это долго каждого нормального человека, прийти на помощь женщинам в беде.

– Вы не каждый, а я, поверьте, ценю свою жизнь и жизнь леди Вайолет, - я улыбнулась. – А еще я очень рада вашему примирению с Бенедиктом, - добавила и быстро взглянула в глаза Линдону.

Он отчего-то усмехнулся и танец снова развел нас в разные стороны. Я успела бросить взгляд на Бенедикта и заметила, что разговаривая с Брайтоном, он все же следит за мной ревнивым взглядом. Встретив мой взор Бен заметно расслабился и улыбнулся, словно говоря: «Все в порядке. Никто никого не ревнует. Тебе показалось!».

– Я всегда буду вашим добрым другом, леди Кэшем, - заверил меня Фрейзер, когда мы снова соединили наши руки в танце. – И вашим, и для Бенедикта.

– Вы можете рассчитывать на наше доброе отношение, - сказала я тихо, уже понимая, что от Линдона не добьюсь ничего.

А что, если расспросить Лору? Сегодня удачный момент. Возможно, она будет более словоохотлива, чем ее брат.

– Вам понравился подарок Бена? – решила сменить тему.

– Лошади моя слабость, - ответил Линдон. – И тем более, такие, как Шторм.

Мы обменялись любезностями и до конца танца Фрейзер говорил уже исключительно о лошадях, из чего я сделала вывод, что бесконечно беседовать он может не только о своем любимом оружии.

Лору я успела перехватить между танцами, когда Бен пригласил свою матушку, а мои родители танцевали в паре. Лора стояла одна у камина, а увидев меня, идущую к ней, заметно оживилась.

– Не желаете ли пройтись по комнате? – спросила девушку.

– С радостью, - тут же согласилась она. – Я, признаться, уже немного устала от танцев. Никогда еще не танцевала так много!

– Вам стоит привыкнуть, - я взяла мисс Фрейзер под руку. – В сезон кавалеры в столице не оставят вас в покое.

– Полагаете? – скромно улыбнулась Лора, а в ее голосе прозвучала надежда.

– Вам не стоит недооценивать свою привлекательность, - шепнула ей, склонившись чуть ближе.

Мы обогнули сестер Брайтонов, щебечущих с Престонами, и направились к окну, из которого открывался вид на океан. Кажется, Лоре нравилось смотреть вдаль, и она совершенно не боялась высоты. Мне же было немного не по себе. И все же, когда мы встали рядом и посмотрели на темный горизонт, сестра произнесла:

– Вы очень добры ко мне, леди Кэшем.

– Я не сказала ни слова лжи, мисс Фрейзер. Это не в моих привычках.

Лора повернула ко мне лицо и с улыбкой сказала:

– Знали бы вы, как я рада, что Штормовой предел получил такую хозяйку, а мы – добрую соседку в вашем лице.

Мы обменялись улыбками и снова посмотрели на бесконечную гладь океана.

Контрданс сменился вальсом и, выдержав несколько минут, я решилась.

– Лора, не будет ли дерзостью с моей стороны задать вам вопрос? Если вы сочтете его бестактным, можете не отвечать. Но я хочу сразу объяснить свое любопытство тем, что переживаю из-за Бена и вашего брата.

Девушка повернула ко мне лицо.

– Я догадываюсь о сути вопроса, - ответила она. – Но почему вы не спросили об этом своего мужа?

– Боюсь, он не желает ворошить прошлое, а я бы очень хотела, чтобы Бен и лорд Фрейзер снова стали добрыми друзьями. Я наслышана о том, что прежде они были дружны.

– О, да. – Лора вздохнула, выдержала паузу, а затем решительно произнесла: - Впрочем, почему бы и нет. И вы правильно поступили, что спросили у меня. Хотя, думаю, прислуга в Штормовом пределе в курсе событий многолетней давности.

– Но спрашивать у прислуги не пристало хозяйке дома, - вздохнула я.

– Конечно и вы совершенно правы, - Лора быстро оглянулась назад. Я проследила за ее взором и увидела, что Линдон танцует с одной из рыжих девочек мистера Брайтона. Со второй танцевал Бенедикт, хотя, судя по его серьезному взгляду, муж предпочел бы немного постоять в компании мужчин. Показалось, или со мной он танцевал более охотно?

– Это случилось давно. Вы, наверное, не знаете, что мой брат был женат, - сказала Лора.

– Понятия не имела, - проговорила тихо.

– О, да. Он ее сильно любил. Но дело в том, что эта девушка нравилась и лорду Кэшему. Они оба были влюблены в нее. Я не знаю всех тонкостей отношений между ними, но знаю, что лорд Кэшем хотел на ней жениться. А она выбрала моего брата.

У меня даже сердце пропустило удар.

Вот уж чего не могла бы предположить, так это, что Бен когда-то был в кого-то влюблен!

– Но счастье Линдона было недолгим. Его супруга, Рейчел, умерла во время родов вместе с ребенком, - голос Лоры стал печальным. – Я тогда сама была ребенком и мало что помню.

– Боже, - прошептала еле слышно. На миг даже музыка, как мне показалось, стихла.

Значит, мой Бенедикт уже был когда-то влюблен? И Линдон стал причиной его разбитого сердца?

– Все тогда были очень удивлены, что Рейчел выбрала Линдона, а не лорда Кэшема. Все же, мой брат - лорд, но сэр Бенедикт - будущий герцог, - добавила Лора. – Но между ними была любовь, вы понимаете, леди Кэшем? Настоящая любовь. Мой брат долго не мог отойти от этой потери.

– Мне так жаль, - я опустила глаза. Внутри поселилась тоска. Зато, как мне кажется, я поняла, почему Бен стал таким…И все его похождения, любовные связи о которых судачили в столице… Возможно, даже служба в армии была последствием разбитого сердца?

Любил ли он искренне эту Рейчел? Была ли любовь настоящей?

Удивительно, то, что я узнала, должно было как-то задеть меня за живое, ведь я люблю Бенедикта и он мой муж. А какой женщине приятно знать о том, что у ее любимого когда-то была любовь до нее? Но у меня не было ни обиды, ни злости, лишь какая-то грусть, легкая, почти невесомая, но тронувшая что-то внутри, зацепившая тонкие струны души.

Было жаль и Бена, и Линдона. Наверное, Фрейзера мне даже было жаль больше, ведь он потерял так много: и любовь, и дитя.