Сколько стоит любовь

Кажется, в гостиной останутся только матушка и отец, потому что мне нестерпимо хотелось вместе с Бенедиктом войти в нашу спальню и…

Одна только мысль о том, что может произойти между нами, заставила покраснеть и от Кэшема не укрылось мое смущение. Впрочем, я его и не скрывала.

– А мы еще немного посидим у огня, - сказала матушка. – Больно уж чай хорош. И выпечка.

Мы шли с Беном по спящему замку. За стенами Штормового предела бушевал океан. И точно такой же шторм сейчас был в моей груди. Но это было сладкое смятение, сладкая непогода, предвещавшая солнечный день. Я ощущала тепло руки Кэшема, его жадный взгляд, это предчувствие чего-то удивительно-неизбежного, от чего подгибались ноги, а сердце стучало так быстро и волнительно, что хотелось то ли плакать, то ли смеяться.

По телу растекалась лавина жара. Я ощущала ее своей кожей, каждой клеточкой напряженного тела. И лестница, ведущая наверх, никогда еще не казалась такой бесконечно длинной, а дорога в нашу общую спальню невероятно долгой.

Поднявшись по лестнице, Бен не выдержал первым. Развернул меня к себе и позволив всего секунду замереть на месте, пока мы смотрели друг на друга, поцеловал так жадно и властно, что я поняла: сегодня мы станем единым целым. Сегодня мы перешагнем ту черту, которую прочертили сами.

Я больше не боялась. Для меня это стало не просто неизбежным, я хотела позволить себе любить, и Бенедикт был достоин того, чтобы ради него можно было потерять себя.

Прикрыв глаза, с трепетом ощущала, как губы мужа скользнули по щеке к чувствительному местечку за ухом. Тело пронзила дрожь. Вцепившись в плечи Кэшема, ощутила, как пол ушел из-под ног не сразу сообразив, что это просто Бен подхватил меня на руки, прижав к своей груди.

– Аврора, - прошептал он горячо. – Мы еще можем остановиться. Я могу остановиться… Только скажи, если не готова…я…

– А ты хочешь, чтобы я велела тебе прекратить? – спросила, распахнув глаза и глядя на Бенедикта.

Он судорожно сглотнул. Было заметно, что желание в нем борется с благородством. А я хотела услышать искренний ответ.

Я хотела, чтобы он сказал, как сильно хочет меня.

Наверное, я тоже его хочу, просто еще не понимаю этого. Увы, мой опыт в любовных делах пока ограничивается одними лишь поцелуями и то, подаренными исключительно супругом. Умом понимаю, что ему, уже вкусившему плотской страсти до нашей встречи, труднее справиться с собой. Я же пока, судя по всему, пока не знаю, что теряю.

– Нет, - хрипло прошептал Бен. – Боюсь, что если ты скажешь, что еще не готова, я приму этот ответ, но сойду с ума от мысли, что мне снова придется запретить себе прикасаться к тебе. Это немыслимо, это больно, это разрывает меня на части!

– Тогда не останавливайся, - решительно прошептала в ответ.

Услышав мои слова, Бен застыл, словно одна из статуй в Штормовом пределе. Я даже усомнилась, услышал ли он мой ответ, понял ли его. Но тут Кэшем с глухим стоном уткнулся в мои волосы лицом, закрыв на миг глаза, а затем, через удар сердца, понес меня прочь от лестницы, на которой мы целовались, словно тайные любовники, прочь, к нашей спальне. И я, обхватив его шею руками, пыталась подавить волнение и, что уж скрывать, толику страха, но прекрасно понимала, что не изменю своему решению.

Сегодня между нами будет все, что может быть между мужем и женой. И я не отступлюсь, потому что безумно люблю этого мужчину, своего мужа. И никто на свете не запретит мне получить свое счастье теперь, когда я решилась.

В нашу общую спальню мы не вошли, ворвались. Бен едва не выбил дверь ударом ноги. Я тихо рассмеялась, ощущая его нетерпение, а затем Кэшем, с неожиданной нежностью, опустил меня на супружеское ложе и вернувшись к двери, закрыл ее на засов.

Никто нам не помешает. Это наша ночь. Первая брачная, которая должна была состояться уже давно. И я не жалею, что мы не спешили, потому что теперь я была готова принять Бенедикта. Потому что теперь, осознав всю глубину своего чувства к этому невероятному мужчине, я была готова разделить с ним жизнь и пройти ее до конца.

– Аврора, - Бен вернулся ко мне, опустился на кровать рядом, глядя так обжигающе жадно, что мне стало жарко в своем платье.

Ничего не ответив, протянула руки и неумело стащила с мужа камзол, при этом пристально глядя ему в глаза.

Бену моя настойчивость понравилась. Отшвырнув прочь мешавшую одежду, он склонился ко мне, припал к моим губам, словно к роднику с живой водой, сминая губы с дикой жадностью, от которой все тело покрылось мурашками и где-то там, в самом низу живота, отдалось непривычной сладкой тяжестью.

Руки мужа опустились на плечи. Не разрывая наших губ, он опустил платье, обнажив одно плечо, и прижался губами к горячей коже, ставшей неожиданно такой чувствительной, что было почти больно от этого мучительного наслаждения, слишком острого и нового для меня.

– Ты позволишь? – прошептал Бенедикт, возвращая меня из волшебного мира своих ласк в Штормовой предел.

– Что? – я моргнула, удивленно глядя в лицо мужа.

– Позволишь? – его руки обвили мой стан, коснулись застежек на спине.

– О! – я даже покраснела, когда поняла, что он хочет сделать. – Конечно, - и привстав, повернулась так, чтобы Кэшему было удобно расстегнуть все эти бесконечные крючки и ослабить шнуровку. Немного зацепило и смутило то, как ловко и быстро муж справляется с женским нарядом, но я почти сразу же напомнила себе о том, что не собираюсь вспоминать его прошлое. Да, у Бена есть опыт в отношениях. Для меня это, полагаю, даже большой плюс, ведь хоть кто-то из нас знает, что делать. И все же, пока Кэшем высвобождал меня из плена дорогого наряда, я зажмурилась. Касания сильных рук дарили наслаждение. Он почти бережно снял с меня одежду, а затем там, где прежде тела касались его пальцы, кожу обожгли поцелуи, сорвавшие с губ непроизвольный стон.

Когда я повернулась к Бену и нашла в себе смелость открыть глаза, то с удивлением осознала, что он успел не только раздеть меня, но и раздеться сам.

Муж снял рубашку и сапоги и теперь сидел на постели рядом со мной в одних штанах, а я откровенно рассматривала его широкую грудь, ощущая сильное желание прикоснуться к ней пальцами и ощутить гладкую твердость подушечками пальцев.

Словно угадав мои мысли, Бен произнес:

– Коснись меня.

– Я… - подняв взгляд, встретила его ответный.

– Боишься? Но я не кусаюсь, Аврора! – он усмехнулся и я, решительно протянув руку, осторожно прикоснулась к его груди, и мне понравилось то ощущение, которое последовало за этим прикосновением.

Да и что уж говорить! Мне просто нравился Бен. Все в нем, начиная от дерзкого взгляда, полного желания и любви, и этого тела, такого сильного, такого…моего…

Бен несколько секунд терпеливо ждал, пока я пробегусь пальчиками по его гладкой коже. А я, словно потеряв всякий стыд, гладила широкие плечи, сильную спину, позволив своим непослушным рукам опуститься ниже на пояс его штанов. Более того, я разрешила себе и более раскрепощенную дерзость, когда, погладив твердую грудь, пробежалась пальчиками ниже, по плоскому животу, очертив каждый мускул на идеальном теле супруга.