Сколько стоит любовь

– Полагаю, не стоит откладывать ответ, - произнес он, а я поняла, что мне пора оставить мужа и пойти к себе, чтобы, воспользовавшись его отсутствием, привести себя в порядок после нашего долгого путешествия.

– Я позову слугу, чтобы он проводил тебя, - оживился Бен, но я лишь взмахнула рукой.

– Не стоит. Я прекрасно запомнила путь назад. Занимайся своими делами, думаю, у тебя их накопилось прилично.

– Да уж, но все, кроме письма, подождет до завтра, - он взглянул на меня и улыбнулся. В глазах Бена промелькнуло уже знакомое мне непонятное выражение, от которого я тотчас сбежала, покинув кабинет.

********

Горячая вода и чистое платье вернули меня к жизни. Глядя на собственное отражение в гардеробной, я видела совсем другую Аврору. И новая я улыбалась, ее глаза сияли, а красное платье и нитка кораллов на шее, венчавших алый рубин, похожий на слезу, подчеркивали цвет кожи и темные волосы, уложенные на голове темной косой в корону. Несколько завитых локонов спадали на плечи обрамляя лицо и придавая мне довольно непривычное и милое выражение.

Где-то в глубине души, я понимала, что это вызвано спокойствием в душе и толикой счастья от предвкушения свободы.

И все же, я немного скучала. Самую малость по матушке и довольно сильно по Алисе и отцу. Было непривычно жить без них.

– Полагаю, я немного задержался, - Кэшем вошел без стука и замер, глядя на меня. Я отлично видела его в отражении зеркала, застывшим на пороге комнаты.

Горничные с поклоном отошли в сторону, а я обернулась и посмотрела на мужа.

– Матушка была права, - проговорил Бенедикт. Его взгляд скользнул по моему наряду, оценивая и довольно. – Яркие цвета тебе идут намного больше, чем прежние, блеклые.

– Нежные оттенки не для меня, - проговорила с улыбкой.

– Да, - согласился он и подошел ко мне, взглядом отпустив служанок, которые поспешили прочь, пряча улыбки.

Полагаю, что знала, о чем они думают в этот момент. Мы ведь были молодоженами. От нас ждали страсти и любви к уединению.

– Ты прекрасна, - сказал Кэшем и оказался так близко, что заставил меня волноваться.

– В комнате более никого нет. Ты можешь оставить комплименты на потом, - сказала я и лицо Бенедикта вытянулось от удивления.

– Я говорю то, что думаю, - парировал он.

– Тогда спасибо за комплимент, - произнесла и тут же ощутила, как он коснулся моих рук, словно намереваясь притянуть ближе и…

«Поцеловать!» - поняла с участившимся током крови.

Кажется, я слишком сильно реагирую на него. Целый год терпеть подобную муку уже не казалось мне таким уж простым делом. А Бен, кажется, всерьез решил выполнять свои обязанности. Но стоило ему наклониться ниже, я прошептала:

– Ты написал письмо?

– Да, - теплое дыхание коснулось щеки, когда я, отвернувшись, выскользнула из рук мужа, успев уловить свежий запах одеколона, легким шлейфом окутывавшего мужа. Видимо, он тоже успел принять ванну, и я оценила его свежий вид и новый камзол.

– Если желаешь, можем продолжить изучать дом, но сначала поедим на террасе.

– О, розовая терраса? – вспомнилось мне.

– Да. Тебе там понравится, - уверенно сказал муж и предложил мне свою руку.

Уже позже, оказавшись в коридоре, он спросил:

– Ты уже познакомилась со слугами?

– Только с теми, кто помогал мне с платьем, - ответила быстро. – Ты можешь не беспокоиться, я умею вести дом и на этот год возьму обязанности на себя.

– Я и не сомневался, - он покосился на меня с улыбкой, а затем, едва мы оказались на открытом пространстве галереи, залитой солнцем, вдруг прижал к стене и поцеловал, да так, что ноги подогнулись и я была вынуждена вцепиться в его широкие плечи, чтобы не упасть.

– Что…ты…- выдохнула ему в губы.

Он не ответил. Прижал к себе так, что голова пошла кругом. Его сила, в сочетании с этой дикой страстностью, сводила меня с ума.

Бенедикт Кэшем не казался мне настоящим джентльменом, сдержанным, как и положено каждому воспитанному мужчине его положения. Нет, внутри у этого человека жил огонь. Опасный, способный сжечь дотла без жалости и угрызений совести.

Но мне нравился этот огонь. И одновременно я осознавала, насколько он опасен для меня. Я не хотела потерять свое сердце и понимала, что вот так, целуя мужа в ответ, иду по опасной дороге в никуда.

– Отпусти, - прошептала и, уперев руки о широкую грудь, на ощупь больше похожую на камень, нашла в себе силы оттолкнуть Бена.

– Боги, зачем ты только это делаешь? – спросила, тяжело дыша.

Муж застыл надо мной, глядя глаза в глаза. Его дыхание тоже сбилось, а глаза потемнели так, что казались самой темной бездной, какую я видела в жизни.

Внутри что-то оборвалось. Я вдруг поняла, что стремясь к свободе, могу ее потерять.

– Я просто продолжаю нашу игру, - шепнул он жарко.

– Игру? – выдохнула я и огляделась. – Что-то не вижу твоей матушки, которая следит за нами из-за угла! – съязвила отчаянно. – Мы не в Астер-холле, милорд! И между нами договор, позвольте уж напомнить!

– Слуги обязательно доложат о том, что увидели, - ответил Бен.

– Слуги? – мысль о том, что за нами следят даже здесь, оказалась неприятной.

Я снова оттолкнула мужа и, поправив волосы, прошептала:

– Прекратите эти глупые игры, милорд, - и сама не заметила, что вновь перешла на «вы». – Мы не для того уехали из столицы, чтобы продолжать этот фарс здесь. Более не повторяйте подобного! – я нашла в себе силы посмотреть в глаза соблазну и выдержать его ответный взор.

– А что, если я скажу, что это не игра? – он скривил губы. – Что, если скажу, что ты мне нравишься, Аврора? – а сам смотрит так, что у меня внутри все переворачивается от желания поверить ему. Но злые слова Бена снова кольнули память, напоминая о себе.

– Боюсь, я не в вашем вкусе, сэр. Не повезло мне родиться блондинкой, - и насмешливо накрутив на палец завитой локон, добавила, - итак, где здесь ваша терраса? Я голодна, милорд.

Он словно потемнел лицом. Затем шагнул ко мне, но я, наученная горьким опытом, проворно отпрыгнула в сторону. Конечно, прыгать для леди неприемлемо, но кто меня сейчас видит, кроме Кэшема, мнение которого меня не волнует?

– Конечно, дорогая, - процедил супруг и шагнул вперед, какой-то неестественно прямой, напомнивший мне того Бенедикта Кэшема, которого я впервые увидела в Астер-холле.

Терраса, куда меня привел Бен, действительно оказалась розовой. По ее стенам плелись колючие цветы. Не те, ухоженные, какие радуют глаз в парках, высокие, стройные, с большими бутонами и нежными лепестками, а дикие, ярко-желтые, цвета осени, алые, словно кровь и розовые, нежные, цеплявшиеся за стены и тянущиеся вверх, к солнцу и свету.