Сколько стоит небо

– Значит, книга всё-таки у тебя?
– выдохнул Радужное Пламя.

– Я слышал о надвигающейся войне, - насмешливо фыркнул я, выдерживая взгляд его необычных глаз.
– И нет, можете не надеяться, вам она не достанется.

– И хорошо. Главное, чтобы она и врагу не досталась, - расслабленно улыбнулся король.

– С чего вы взяли, что я не собираюсь отдать её врагу?
– прищурившись, надменно хмыкнул я.

– Тогда бы тебя здесь не было, - пожал плечами продолжающий улыбаться Йенем.
– Ты здесь по другому поводу, я прав?

– Правы, - не очень охотно согласился я.
– Дело в том, что я не только представитель делегации от северных свободных эльфов. И, как я уже и сказал, о надвигающейся войне я слышал. Мне не очень хотелось в это вмешиваться, но один мой друг...

Пришлось рассказать ему, что случилось со мной. С того момента, как я убежал. Остановился на том, как добрался до Хель и замолчал. Потому что не знал, можно ли рассказывать о Лорее, о не-магическом портале в мёртвом городе, о Вальдемаре и Замке-на-Горе. С одной стороны, князь говорил, что я могу о нём рассказать. С другой же...

– Ваше величество!
– в комнату влетел посыльный.
– Дурные вести, ваше величество!

Йенем поспешно извинился передо мной и принял из рук слуги письмо. Парнишка лет десяти постоял несколько секунд, но потом понял, что его присутствие здесь боле не требуется, и скрылся за дверью.

По мере прочтения доклада лицо короля мрачнело. Под конец он слегка пошатнулся и решил сесть, но промахнулся мимо стула и лишь каким-то чудом не оказался на полу.

– Лир...
– ослабшим голосом он подозвал меня.

Я покорно подошёл, мельком заглянув через его плечо в письмо, успев прочитать строки: "...порядка десяти Всадников, в том числе и наш любимый Тиссар...", "...незамедлительно выслать...", "...возможно, ещё живы...", "...с глубочайшим уважением, ваш друг и советник, Ксавьер Кер'гхаль".

Мне сделалось не по себе. Что случилось?

– Лир, мне кажется, ты должен об этом знать, - слабым голосом произнёс король и протянул мне письмо, из которого следовало, что порядка десяти королевских гонцов пропало без вести, часть была найдена с промытыми мозгами, но без драконов и в совершенно неадекватном состоянии.
– Нам просто не дают начать войну.

– Почему?
– не понял я.

До меня далеко не сразу дошло, что с Тиссаром что-то случилось. А когда я это осознал, внутри всё похолодело, сжалось. Я плюхнулся на стул рядом, схватившись руками за голову, выронив письмо из рук. Исписанный ровным мелким почерком листок медленно спланировал вниз, залетев куда-то под стол.

– Почему?
– тяжело вздохнул Йенем.
– Теперь королевский гонец - более опасная работа. Нам просто не дают даже начать переписку с другими королевствами, не то что продолжить её. Неизвестно, кто это. Но Ксавьер подозревает - и я с ним полностью согласен, - что это Имирея.

– Вы хотите сказать?..

– Нет, Лир. Мы будем надеяться, что...

Мы дружно выдохнули. Мне вдруг стало ясно, что я теперь точно должен помочь Йенему. И я даже знал, как это можно сделать.

– Гонцы на драконах - слишком заметно.

– И что ты предлагаешь?
– вопросительно уставился на меня Йенем.
– Обычные гонцы слишком медленно доставляют письма. Посылать магических Вестников на такое расстояния могут лишь единицы, и то потом они будут ходить, как выжатые лимоны. А других вариантов я не вижу.

– Зато вижу я, - мне удалось выдавить из себя улыбку.

– И не только, как доставлять письма. Но и где достать новых союзников.

– Свободные эльфы?

– Не только, - торопливо ответил я, вставая.
– Дайте мне две недели сроку. И ждите в Мавэ с гостями.

– Лир, погоди!
– Но я уже не слушал его, выскочив из комнаты.

Будем надеяться, Вальдемар поможет.

Это был всё тот же лес за Драконьими Клыками. Только на сей раз он весь утопал в яркой зелени и разнообразных красках цветов. Ещё не все деревья покрылись листвой, поэтому солнечный свет проникал вниз. И именно из-за этого цветов под ногами было целое море. А ещё кое-где они забрались прямо на поваленные деревья, где-то свисал с веток разноцветный мох... Но меня это великолепие нисколько не радовало.

– Ты прав, - весело хмыкнул Вальдемар, заканчивая второй венок и покрывая им мою голову.
– Ты, несомненно, прав. Драконьи гонцы слишком уж заметны. А вот маленькие и незаметные антрас, которых можно иной раз даже принять за птиц... Но я не знаю, Лир, если честно.

– Ты слышал о той политике, что продвигает Имирея?
– в лоб спросил его я.

Князь задумчиво пожевал нижнюю губу, почесал когтями за ухом и кивнул:

– Магия - зло. И её нужно искоренять.

– Самое смешное, что они сами при этом пользуются магией, - фыркнул я.

– О нет, дорогой мой!
– хохотнул старый антрас.
– Ничего-то ты не смыслишь в этом. У них не магия, а дар Создателя. Но ты прав. Хорошо, я скажу Акерлею. Я не знаю, когда точно они смогут быть. Самое позднее, мы прибудем в Мавэ через неделю. Сообщи своему королю, чтобы был готов к приезду важных гостей.

– Вальдемар, я бы хотел...

– Да-да, можешь не сомневаться, я возьму с собой Ашерру. Я вижу, как вы оба соскучились. Хотя, знаешь... Бери с собой своего рыжего товарища, и оба отправляйтесь в Горх. Он же Всадник, так ведь? На драконе вы быстро доберётесь до меня. Я хочу видеть тебя здесь, в Замке-на-Горе. Ну, до скорой встречи, мелкий!
– и растворился в воздухе.

Я прикрыл глаза, вдыхая такой настоящий, такой насыщенный запах цветов. Нехотя поднялся со своего места и перешёл в обычный сон.

– Так значит, - с сомнений покосился в сторону Гинко Дельвиг, - ты, оказывается, всё-таки принц?

– Если переводить на человеческий, то да, я являюсь принцем эльфийского народа, - вынужден был согласиться с рыжим другом я.

– Я же тебе говорил!
– ожидаемо сообщил мне он.

– Ты оказался прав, - натянуто улыбнулся я, отворачиваясь к окну.

У меня не было никакого настроения спорить, даже в шутку. Я видел, что таким образом Дельвиг пытается меня растормошить, вызвать на моём лице улыбку. Извинившись, поднялся со своего места и отправился в комнату, спать. Забившись в угол кровати, притянул колени к груди и уткнулся в них носом.

Мне казалось, что я выплакал все слёзы в детстве, когда узнал, что магом мне не стать, а уж Всадником - и подавно. Но, когда я встретил Тиссара, то пообещал себе, что больше никогда не буду плакать. Потому что неизвестно, какой поворот тебе готовит жизнь. Смысл лить слёзы сейчас, если дальше может быть лучше? Или, наоборот, ещё хуже.