Скорость. Назад в СССР 2

Часть перекрытия закрывал обзор.

Судя по расползающимся маслянным напятнам это была селедка.

Послышалось бульканье наливающегося спиртного.

— Ну, давай. Будем, Петрович.

— Э, нет. Обожди Леонид. Так нелья, час не на поминках вдвоем пить. Нам третий нужен.

— Третий? Сейчас будет! Фикус пойдет?

Молодой рванул в ближайший класс и притарабанил большой горшок с растением.

— А чего не пойти? Пойдет, хоть и фикус, а живой.

— Тогда, давай!

По школе разнесся звук чокающихся граненых стаканов, который любой советский мужик узнает из тысячи других с завязанными глазами.

Еще секунд через тридцать они повторили.

Оба раза старик начала занюхивал хлеб, потом клал на него колечко лука, селедку и закусывал. Молодого мне не было видно, но я предполагал, что он делал тоже самое.

Сволочи, они делали это так аппетитно. Я поймал себя на мысли, что не ел почти сутки.

Водки мне совсем не хотелось.

А вот черного хлеба с селедкой, и может быть даже с луком я бы навернул.

Я поймал себя на мысли, что не ел почти сутки.

— Ты чего не закусываешь, Леонид? Желудок испортишь

— Не-не, нормально все, Петрович, у меня желудок, как мартеновская печь — гвозди переваривает.

Старик махнул рукой

— Печь…Здоровье надо смолоду беречь

— Не веришь? Смотри.

Молодой сделал шаг в сторону и я увидел в его руке небольшой гвоздик.

— Не дури, выбрось гвоздь Мне половиночку, и хватит — старик показал пальцем уровень до которого молодому следует налить водки в стакан.

— Ну Петрович, чего ты? Нормально же сидим?

Молодой уже слегка захмелел, язык его заплетался. Он попытался нарушить требование Петровича, но получил строгий отпор.

— Хватит, я свою меру знаю. И тебе советую. Тот кто меру не знает, на дне бутылки оказывается, — старик для убедительности перефразировал свой философский постулат, — самое важное в жизни — всегда и во всем знать меру.

— Кто же спорит, я свою меру знаю — упал, значит хватит.Ну давай, за Фикуса! — молодой уже опьянел, его порядком шатало.

— Шутник. Тебе тоже уже хорош…

— Не вопрос. Я хотел тебе про облигации сказать.

Старик ничего не ответил. Он закусывал и слушал.

— Вот все вкладывают в облигации, на сберкнижку, в лотерею играют. А я вкладываю в водку! Знаешь почему, Петрович?

— Почему?

— Ну где еще можно получить сорок процентов? — молодой захохотал. Он был доволен своей шуткой.

Старик же немного поулыбался.

— Нам с тобой нужно немного отдохнуть, уже считай обед. Сегодня пораньше домой пойдем. Чую я Семеныча сегодня не будет.

Но молодой не ответил старику, а затем я просто услышал громкий храп. Я посмотрел на часы, время близилось к полудню.

— Ну это правильно, по закону Архимеда, после сытного обеда полагается поспать.

Оценил поведение своего коллеги Петрович.

— А я пойду-ка подышу свежим воздухом.

Старик вышел на улицу и закурил на лавочке во дворе. Через минуту он тоже спал, откинув голову назад. Непогасший окурок упал на асфальт.

Я стал думать о том, когда стоит спуститься вниз. С одной стороны, если я себя обнаружу то придется уходить или объяснять им мое положение.

С другой, скоро по моим расчетам должен приехать Серега. Если не спуститься сейчас, то потом все равно рабочие увидят, как я спускаюсь сверху. Так или иначе придется что-то им отвечать.

Подумав еще немного я спустился.

На первом этаже лежа на боку и поджав ноги к животу, спал Леонид на партах.

Старик был отлично виден с моей позиции.

Аромат черного хлеба, нарезанного на куски, ударил мне в нос. Лук и куски селедки заставили мой желудок свернуться в узел.

Петрович с Леонидом съели только половину. Остальное лежало передо мной.

Я боролся с соблазном внутри себя и это было чертовки тяжело.

В конце концов я взял кусок хлеба положил на него лука с селедкой и начал все это медленно жевать.

Наверно я был настолько голодный, что мне показалось, что я никогда не ел ничего вкуснее этой простой еды. Я поднял голову к потолку и в блаженстве закрыл глаза.

Я так увлекся процессом, что совсем не заметил, как к зданию школы приближался человек.

Плешивый попал в мое поле зрения, только тогда, когда появился в дверном проеме, в его правой руке чернел пистолет

— Тихо. Не шуми, пошли за мной, — тихо с акцентом сказал Плешивый

Я рванул в сторону, он за мной. Моё преимущество заключалось в том, что я заранее изучил план и маршрут своего отхода.

Я выскочил на задний двор школы, пересек спортивную площадку, одним прыжком перелетел через живую изгородь и выскочил на соседнюю улицу.

Мои глаза расширились от ужаса, потому что я чудом не попал под колеса проезжающего автомобиля.

Машина Николая Соменко резко затормозила, пассажирская дверь резко распахнулась.

— Давай, давай, садись скорее! — в один голос кричали Саша и Серега!

Глава 15

Мои глаза расширились от ужаса, потому что я чудом не попал под колеса проезжающего автомобиля.

Машина Николая Соменко резко затормозила, пассажирская дверь резко распахнулась.

— Давай, давай, садись скорее! — в один голос кричали Саша и Серега!

* * *

Как нельзя кстати. Я запрыгнул на кресло с невероятной ловкостью, которую не ожидал от себя.

Оказывается, если тебя преследует человек со стволом в руке, то тело может совершать немыслимые кульбиты.

Тачка рванула вперед, демонстрируя свой гоночный нрав

— Как вы вовремя…

Я оглянулся, чтобы разглядеть Сашу.

— У него, что пистолет? — у нее вздернулись брови и расширились глаза

Я повернулся к водительскому креслу, молча и с осуждением посмотрел на Серегу.

— Не, ну, а я чё? Я сказал, чтобы она оставалась думаешь помогло?

Он двумя руками вцепился в руль, давил на газ, склонившись к боковому зеркалу, и переводил взгляд с отражения на дорогу перед капотом.

Я тоже глянул в свое зеркало. Плешивый стоял с пистолетом в вытянутой руке и целился в нас, но потом передумал стрелять.