Скорость. Назад в СССР

Это было прогрессом. Все мои предыдущие попытки построить диалог заканчивались провалом. Он пресекал любую возможность общения.

Он видел, как я встал между Ниной и Давидом и, видимо, то, что я привёл её, сыграло свою положительную роль.

— Ты прости, что я со своими непрошенными советами лезу.

— Ничего, всё в порядке, — пробухтел гонщик, — твоя расточка впускных и выпускных дала ещё десять лошадок, минимум.

Ого, это вообще триумф, лёд в наших мужских профессиональных отношениях начал трескаться.

— Слушай, мне кажется, что стоит переобуться со сликов в дождевую резину. Будет сильный дождь.

— Кажется — перекрестись! Переобуваться не будем, — он снова ответил грубостью на мое предложение.

— Коль, точно будет дождь. Трасса пыльная. Мы успеем сейчас быстро переобуться.

Но Соменко, подчиняясь своей гордости, упёрся, как баран и снова перешёл на повышенные тона.

— Я сказал не будем переобуваться! Что тут непонятного? Чё ты лезешь всё время, куда не просят? Отойди от машины, на хрен!

Я посмотрел на него. И отшёл. Было глупо себя так вести. Многие машины были обуты в дождевую резину, в том числе и экипаж Давида Махарадзе, выступающий под номером «семь».

Слики — абсолютно гладкая шина, не имеющая канавок рисунка протектора, давали машине невероятный держак на сухой дороге. Машину будто прибивало к трассе.

Когда гонщик заходил в поворот на скорости, центробежная сила мощно выталкивала его тело с сидения во внешнюю сторону, а сама машина продолжала двигаться по асфальтовому покрытию, как приклеенная.

Именно поэтому на гоночных сидениях придумали боковые упоры, которые удерживают таз и бедра в поворотах. Эти сиденья за свою ковшеобразную форму так и называют — ковшами.

Слики хороши в сухую погоду, на них, конечно, можно ездить на идеальной трассе в дождь.

Но таких трасс в Союзе практически нет, не смотря на все старания федерации и автодорожных инженеров.

Там, где есть вероятность образования луж, колея или кочки, езда на сликах в дождь может стать неуправляемой.

* * *

Гонщики сидели за рулями своих железных коней с заведёнными двигателями, в ожидании стартового выстрела.

Некоторые перегазовывали, чтобы держать двигатель на высоких оборотах. Над площадкой стоял рёв моторов и облака сизого выхлопа.

Жум-жум… Жум-жум-жум-жум-ммма.

В крови снова появилось знакомое возбуждение, которое я испытывал раньше перед началом гонок.

Хоть и не я сидел за рулём, я каждый раз ощущал предстартовое волнение.

Если раньше у меня были просто любимые команды, то теперь должна была стартовать наша.

Я смотрел на переделанный до неузнаваемости отцовский Жигуленок.

Осознание того, что я всему причина, придавало ещё большей остроты чувствам.

Машины выстроились согласно жеребьёвке по две в ряду, друг за другом. У стартовых полос стояли двадцать два экипажа со всего Союза, готовые рвануться в бой в любую секунду.

Гонщики поворачивали шлемы и смотрели друг на друга. Судя по взглядам, которыми они обменивались, можно было понять, что особой любви они друг к другу не питали.

Стартового выстрела я почти не услышал, потому что его заглушили взревевшие двигатели.

Понеслась!

Николай стартовал с четвёртой позиции. Давид Махарадзе с пятой.

С самого начала Соменко удачно обошёл впередиидущий Москвич четыреста двенадцатый и ушёл на третью позицию.

Это хороший признак, если машина выдержит, а она должна выдержать, то ему нужно удержаться в группе лидеров.

Первые машины влетели в слепую зону-часть трека не видимую с трибун.

Когда они снова показались, то стало понятно, что Коля обогнал впередиидущую Ладу с завода и встал на вторую позицию.

Я не удержался и посмотрел на Нину, она чуть подпрыгнула на своём сидении, захлопала в ладоши и азартно сказала:

— Давай, Коля, давай! Ты второй! Лови сквозняк!

Эта эмоция вызвала у членов нашей команды улыбку. Нина поднаторела в гоночной терминологии.

В хорошую погоду идти легче вторым, чем первым. Второй встаёт за первым бампер в бампер. Это называется «поймать сквозняк». Лидер рассекает воздух, и, разряжая его, помогает тому, кто сзади.

«Сквозняк» позволяет снизить нагрузку на двигатель и использовать разрежение, как дополнительную тягу в момент обгона.

Правда тут требуется высокое мастерство второго — потеряв «сквозняк» машина попадает в турбулентный поток, к котором управлять намного сложнее.

Но Коля шел отлично. Они с лидером постепенно отрывались от основной группы. Ноздри в хвост, точно повторяя манёвры первого.

Наблюдая за гонкой, я увидел, как «седьмой» Махарадзе подобрался к четвёртому и на кротком повороте очень рискованно, но уверенно обошёл его.

Теперь он летел третьим. Он постепенно сокращал дистанцию с Николаем.

Вдруг там, где шли первые три машины серая трасса стала темнеть. Трек накрывала туча, из которой, как из ведра полил ливень.

До трибун он дошёл минуты через две. Зрители раскрыли зонтики. Но я не обращал на дождь никакого внимания. В одно мгновенье я и мои коллеги рядом промокли до последней нитки. Вода стекала с меня ручьями.

Я встал и стоя вглядывался в трэк. Гонщики завершали первый круг, группа лидеров пошла на второй.

В сердце закралась тревога. Наш Жигуленок, не сбавляя хода, всё ещё молнией летел за лидером бампер в бампер.

Но одно дело «поймать сквозняк» на сухой трассе, а другое идти в облаке дождевой пыли с бешено работающими дворниками.

В какой-то момент мне показалось, что Николая выбросит с трассы, машины фланировала вправо в неуправляемом сносе, но он сумел вернуть управление, выровнять и вернуться в хвост лидеру.

Он может и выбрал бы другую тактику, но сзади напирал Давид Махарадзе, которому Соменко из-за Нины не уступит ни за что на свете.

Три лидирующие машины снова ушли в слепую зону.