Скорость

Они долго шли молча, думая каждый о своем. Пешеходы попадались редко. Лица их были упрятаны в воротники. А Римма шла, не поднимая воротника, подставляя лицо и шею холоду.

— И с Мерцаловым ты вроде опять игру заводишь? — как бы продолжая свою мысль, спросил Борис Иванович.

— С Мерцаловым у меня счеты семейные, папа.

— Какие семейные? Ты что? У него уже ребенок.

— Ну ладно, ладно, с завтрашнего дня я постригусь в монашки. Доволен?

— Ты не ершись, — сказал Борис Иванович и, взяв дочь за руку, притянул к себе.

25

Примерно в то же время возле дома, где жили Мерцаловы, нервничал Юрий Сазонов. Уже несколько раз подходил он к подъезду, намереваясь подняться на второй этаж и постучать в дверь, но, подумав, поворачивал обратно. Он вспоминал встречу на мосту и боялся, что Лида отнесется к нему так же холодно и подозрительно, как тогда. И все же не повидать ее он не мог. Уже какой день мучил его вопрос: что же в конце концов произошло между Мерцаловым и Синицыным?

Два часа назад в красном уголке депо он, что называется, припер Синицына к стенке.

— Скажешь ты мне правду или не скажешь?

Синицын, как обычно, попробовал отделаться шуточкой:

— Не пыли, Юра, здесь чисто. — При этом он налил в стакан воды и насмешливо посоветовал: — Вот охладись малость.

Но Юрий охлаждаться не собирался. Воспользовавшись тем, что в помещении, кроме их двоих, никого не было, он взял Синицына за грудки и, подтянув к себе, потребовал:

— А ну смотри мне в глаза! Прямо. Прямо!

— Да брось ты. Юра, — заволновался тот, стараясь высвободиться из рук товарища. — Какие же это коммунистические отношения? Это произвол… анархия.

— Ага, об отношениях вспомнил. — Юрий сжал его еще сильнее. — Ну, ну, давай начистоту. Вранье ведь, что с ледяной горки катались?

Несколько секунд они упорно смотрели в глаза друг другу. Потом Юрий напружинился и сказал решительно:

— Вот что. До сих пор я считал тебя другом. Ездил с тобой. Верил тебе. А теперь, если не признаешься…

— Ладно, признаюсь, — не выдержал Синицын. — Не катались мы ни с какой горки. Бежал он за мной.

— Так просто и бежал? — не отступал Юрий.

— Не просто, а хотел вернуть, чтобы выпить еще. Ну и упал.

Вид у Синицына был вроде искренним, и Юрий отпустил его, извинившись:

— Ты не сердись. Не мог я иначе. Верят ведь нам. Все верят.

А когда остался один, опять его взяло сомнение в искренности Синицына. И тут же у него созрела мысль поговорить обо всем с Лидой, поговорить немедленно, пока Мерцалов не вернулся из рейса.

Долго не раздумывая, Юрий узнал в депо адрес и, подобрав под кепку шевелюру, чуть не бегом устремился по затопленному туманом городу. Но чем ближе подходил, он к незнакомому дому, тем больше остывала его прыть. А когда осталось лишь подняться на второй этаж, остановился как завороженный.

И теперь, поглядывая в открытую дверь подъезда, он мучительно придумывал, как бы лучше объяснить Лиде свое появление.

Наконец, набравшись храбрости, Юрий мгновенно преодолел несколько десятков каменных ступеней, отыскал желтую пуговку звонка и ткнул в нее озябшим пальцем.

— Кого я вижу! — приоткрыв дверь, весело воскликнула Лида. — Ну, заходи, заходи!

От неожиданной приветливости хозяйки у Юрия спутались все мысли. Он только смотрел на нее и улыбался, будто мальчишка, которого погладили по голове.

— Каким это ветром, а? — Лида тоже улыбнулась. — Эх ты, Юрча, Юрча!

Она заставила его раздеться и провела в комнату, где было еще пустовато и в то же время присутствие Лиды накладывало на все свой особый уют.

Подняв палец, она словно по секрету пообещала:

— Знаешь, что? Сейчас я покажу тебе своего сынищу. Только не разбуди смотри. Осторожно.

Она пошла впереди, а он следом тихо, на цыпочках. На ней было синее в белую крапинку платье и зеленые домашние туфли, отделанные пушистым мехом. Волосы с завитками на концах поблескивали, будто обновленные. И вся она показалась Юрию такой новой, хорошей, какой никогда еще он ее не видел. Ему захотелось взять ее за руку. Хотя бы за руку. Но он перевел взгляд на ребенка и несколько минут стоял, не двигая ни одним мускулом.

— Ты же его спаситель, — чуть слышно прошептала Лида.

— Ну, конечно, — ответил он смущенно. — Аника-воин. Рыцарь на час.

Она вздохнула и, уводя гостя из детской, сказала уже громко:

— Смеешься вот. А мне вспомнить страшно. Не знаю, что бы тогда было, не окажись ты рядом.

Они сели на тахту, и Лида снова повеселела, стала рассказывать, как Петя скрывал от нее новую квартиру, как потом встречал ее здесь Сахаров, и о других семейных событиях.

— А ты как осмелился прийти? — спросила она гостя. — Злился, злился и вдруг?

— Дело есть.

— Ко мне дело? — удивилась Лида.

— Ну да. Ты ж видела, что у Петра Степановича с Синицыным было?

Лицо у Лиды сделалось настороженным.

— Интересно. Почему же ты у них не спросил?

— Понимаешь, путают. Не хотят.

— Поняла, Юра, поняла. Столкнуть меня с Петей решил. Спасибо.

— Да нет, что ты. Я просто по-свойски…

— По-свойски? — она резко встала и, отойдя к столу, презрительно поморщилась. — Эх, ты! А я-то думала!

Юрий снова попытался объяснить ей, что пришел он с самыми добрыми намерениями. Но Лида стояла, точно каменная, не желая ничего слушать. Она была сейчас почти такой же, как в ту злополучную весну, когда за рекой огнисто полыхали тюльпаны.

Юрий вышел в прихожую. Одевшись, он еще с минуту смотрел на неподвижную фигуру Лиды. Потом решительно махнул рукой и почти выбежал из квартиры.

* * *

На вокзальной площади Юрий с ужасом взялся за голову. Он вспомнил, что в кармане его кителя лежат два билета на кинофильм «Счастье всегда с нами». Сеанс начинался в десять, а сейчас стрелка больших часов на столбе подходила уже к двенадцати.

— Хорошее счастье, — со злостью прошептал Юрий.

Вот здесь, у троллейбусной остановки, за тридцать минут до начала сеанса он должен был встретить Майю. И она, конечно, ждала его. У нее, наверно, и в мыслях не было того, что это первое их свидание может не состояться.